Мироповорот

Вот и сейчас своей неподражаемой интуицией Юра определил, что против них затевается нечто.

Греющиеся в микроавтобусе посмотрели в окно. Вокруг их пикетов больших толп пока не собиралось. На улице стоял крепчайший мороз. Однако некоторое скопление народа все же было. И вот теперь в этом скоплении было довольно много кавказцев.

Один из них подбежал к стенду с агитационными материалами Чугунова. Он ударил ногой по стойке, намереваясь свалить хрупкую конструкцию. С первого удара у него это не получилось.

Он занес ногу для второго. И тут из-за стенда вылетел, именно вылетел, так и казалось всем, Зигфрид. Он был в команде Булаева и сейчас находился у стенда один.

Зигфрид четко, немного даже плавно (если так можно сказать о сокрушительном прямом ударе) и как-то даже изящно, без замаха ударил нападавшего в челюсть. Тот отлетел от стенда метра на полтора, напоследок даже немного проехав на спине по скользкой поверхности никогда толком не убирающегося зимой московского асфальта.

Кавказцы, окружавшие стенд бросились на Зигфрида. Но он также изящно и плавно, сверху вниз, ударил двух ближайших «горных орлов». Они распластались на земле, как и первый нападавший. Остальные черные подбегали, старясь взять Зигфрида в кольцо.

Но ему на помощь уже спешили выбежавшие из микроавтобуса. Коренастый Чугунов ушел влево от удара в челюсть, и с подъемом, хлестко засадил противнику боковой слева. Голова кавказоида дернулась и наткнулась на правый кулак Чугунова. Нападавший отлетел в придорожный сугроб.

Сзади послышалось некоторое движение. Чугунов начал поворачиваться и сумел увидеть только, что его хотят чем-то ударить сзади. Он вряд ли смог бы парировать это нападение.

Но вдруг нападавший рухнул на снег. За его спиной Чугунов увидел нескольких русских ребят. Они пинали кавказца ногами. Со всех сторон к дерущимся подбегали все новые русские парни. Многие были скиновского вида, но были и совсем цивильные. Они вступали в драку с упоением.

Было видно, что эти ребята давно хотели бы начать погром чужаков. Но только отсутствие того, что специалист назвал бы «координационным центром», а также «общественного оправдания» не позволяло этим парням начать то, что давно хотелось им страстно. До боли в стиснутых скулах.

А теперь они получили и этот «координационный центр» и «общественное оправдание», вступаясь за пикет официально зарегистрированного кандидата в депутаты Госдумы.

Нападавшие кавказцы, надо отдать им должное, сумели скоординировано и грамотно отступить и мгновенно раствориться среди прохожих. И то правда. Им здесь ничего не светило, кроме как получить по небритым рожам от превосходящих сил русских ребят, симпатизирующим радикалам из пикета.

Чугунова откровенно удивило, что «добровольцев» было так много. Да большой потенциал национально-революционной активности накоплен в массах. Какой бензинчик! К нему бы спичечку!

Чугунов внутренне рассмеялся.

Они стояли в окружении возбужденных русских парней, которые казалось только и ждали «дальнейших указаний». Но… ни Чугунову, ни Булаеву было нечего приказывать этим ребятам. А что-то разъяснять им было бесполезно. Молодые русские националисты сами и так все прекрасно понимали. Это не дебильные «патриоты» 1990-х, ностальгирующие по СССР.

Для этих ребят лозунги «Россия для русских» и «Россия без Кавказа» были вполне естественными. Им надо было не объяснять, а именно приказывать. Куда идти, где получать оружие и т.д. Чугунов опять внутренне посмеялся над самим собой. Этакий он революционер. Дурак старый, – осадил он себя.

Но нельзя было упускать такую возможность вообще. С ребятами душевно поговорили за жизнь и раздали агитационные материалы. Этого было мало и не хотелось расходиться.

И тут из динамиков полились звуки столь любимой молодыми радикалами песни группы «Коловорот». Откровенные нацисты из «Коловорота» умели найти что-то в сердцах молодых. И эта песня преследуемой группы была как бы подарком этим единомышленникам и потенциальным соратникам.

Щемили душу пронзительные звуки. Ребята благодарно улыбались. И тут около пикета появилась милиция. Доблестно отсутствовавшая во время нападения кавказцев. Случайность? Вряд ли.

Однако, местная милиция вряд ли знала о запрете «Коловорота» и могла придраться разве что к скоплению народа. Ребята тактично рассосредоточились и слушали песни на расстоянии. Юра и еще несколько молодых активистов отошли и стали в стороне вместе с ребятами. С молодыми националистами смешались зеваки с интересом наблюдавшие драку. Вини Пух переключил свое внимание на них. Он умел виртуозно заговаривать язык кому угодно.

У стенда остался один Зигфрид. Глядя на него и вспоминая недавнюю стычку, Чугунов невольно мысленно процитировал Вальтера Скотта

Запищал мобильник, сигнализируя о получении смс-ки.

«Не забывай, что я с тобой, любовь моя. Поцелуй мой летит к тебе снегом декабря. Держись. Я помолюсь за тебя», – прочитал Чугунов.

Он с благодарностью улыбнулся. Именно этих слов так не хватало ему сейчас, когда горячка драки прошла и накатила усталость. Он не успел дальше подумать о той, которая прислала это письмо. Телефон снова зазвонил. На сей раз это была не смс-ка.

– Петр Петрович!

– Я.

– Это из избирательной комиссии.

– Я понял, Валентина Сергеевна. – Он узнал голос одного из членов комиссии.

– Где вы сейчас, можете приехать?

– Валентина Сергеевна, на ваш вызов хоть из-под земли.

– Из-под земли не надо.

– А в чем, собственно, дело? Опять снимаете с дистанции?

Придирок к «интеллектуальному нацисту» Чугунову за время кампании было немало. Хотя, надо прямо сказать, члены комиссии относились к нему с симпатией. Иногда даже не скрываемой. Вероятно, он нравился им тем, что явно отличался от других кандидатов смесью почти детской наивности и несомненной интеллектуальностью. Столь редкой в нынешней политике. Хотя сам Чугунов тоже удивлялся своему мальчишескому поведению. Ибо был уже далеко не юным. Можно даже сказать пожилым. Ну, а то, что он мог помахать кулаками на ринге и даже на улице, еще не делало его юношей. Но вот поди ж ты…

– Снять вас по закону уже никто не может. До выборов меньше недели. Но где ваши образцы агитационных материалов?

– Боже, как где, я их сдавал Грушницкому еще на прошлой неделе.

Грушницкий был членом комиссии. Симпатичнейшим малым, как сказал бы иной классик. Но порядка в комиссии было не так уж много. А Грушницкий к тому же был отнюдь не самым дисциплинированным ее членом.

Впрочем, Чугунов не видел в этом никакого недостатка. Дисциплина нужна в делах реальных. В лечении больного, или в сборке автомобиля, в диспетчерской службе и прочих подобных делах. Но в функционировании Российской государственной машины она не нужна. Ибо эта машина есть явление совершенно паразитское, не совместимое с реальной жизнью. И известная вольность должностного лица в России просто необходима. Она как смазка, без которой государственная машина недобитой империи просто встала бы, вступив в противоречие с законами Природы и Божьей волей.

Однако иногда надо было терпеть и издержки этого спасительного в целом бардака.

– А куда они их положил?

– Вы меня спрашиваете?

– Петр Петрович, все же лучше, чтобы вы приехали и помогли нам найти их.

– Хорошо. Еду.

– Юра, я в комиссию, – сказал он Булаеву.

– Правильно, Петрович. Не твое это дело в пикетах стоять.

– Ну, мое, не мое. Но сейчас я в префектуру.

– Удачи.

– Бестактно тебе это говорить, но как же я зае…лся.

– Ничего, – ухмыльнулся Юра. – Все нормально.

Вообще профессор Чугунов в этих выборах участвовать не собирался, хотя в политике не был новичком. Но именно это знание нынешних реалий делало его совершенно безразличным к политической жизни. Что, согласитесь, не совсем обычно для бывшего ведущего аналитика РИА «Новости» и ИТАР-ТАСС.