Страница 12 из 124
Они увидели, как глаза Стивена расширяются по мере того, как он выслушивает ответ. Когда он снова заговорил, его голос странно изменился:
– Ах. Я понимаю. Ах, вон как. Да. Ничего не поделаешь. Да, большое спасибо. Большое спасибо за справку. Нет-нет, вы мне как раз очень помогли. Большое спасибо.
Пиканье, последовавшее после разъединения, прозвучало жалобно и бессильно. Стивен стоял, смотрел пустыми глазами на телефон, потом глянул в сторону моря, там на берегу какая-то компания организовала маленькое пати. Из переносного магнитофона слышалась музыка, долетавшая сюда обрывками, и тёмные, стройные фигуры танцевали, некоторые из них в воде.
– Ну? – наконец прервала молчание Юдифь. Стивен изобразил короткую, безрадостную улыбку.
– Научная фантастика, – сказал он, снова посмотрел на свой телефон, выключил его и сунул обратно в карман. – Научная фантастика.
– Ты мог бы выразиться пояснее? Что тебе сказали?
Стивен шумно выдохнул и окинул взглядом чёрную ночную лагуну порта.
– SONY CamCorder MR-01, – сказал он, – ещё только в разработке. Эта камера появится на рынке не раньше, чем через три года.
7
Монета 47: местоположение 98, страт. JE 14/6, Пер. 30; Ф. 83. Вес АЕ 2,53 г. – Клавдий (AD 51–64), год 14; иудейский прокуратор: Антониус Феликс. – Рекомендация: MES-HORER 232. – Относится ко времени: 54 г. н. э.
Профессор Чарльз Уилфорд-Смит «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».
– Ну? – торжествующе спросил владелец второй по величине мировой информационной сети. – Как вам это?
Эйзенхардт тяжело поднялся. Его правая нога затекла, когда он сидел на корточках.
– Трудно сказать, – помедлив, ответил он. – Выглядит как странная шутка.
– А если это не шутка?
– Что же тогда? – писатель разминал себе ногу. – Вы же сказали, что эту находку сделал ваш вольнонаёмный рабочий. Почему вы думаете, что всё так и есть, как он сказал?
Джон Каун бросил на профессора требовательный взгляд:
– Расскажите ему, что вы знаете о датировке.
– Мы можем, – начал тот, – исходить из того, что слой почвы, в котором был найден скелет, не был повреждён. Другими словами, можно исключить, что покойник был погребён здесь позже. Довольно часто случается, что кладбище закладывают на том же месте, где оно располагалось несколько веков назад, особенно в стране, которая населена так давно, как эта. На это необходимо обращать внимание при раскопках, в противном случае можно ошибочно отнести находки к другой эпохе, и есть общепринятые, очень верные знаки, по которым это можно определить. Но в данном случае, как я уже сказал, слой не был повреждён и даёт возможность однозначной датировки – на основании множества монет, керамических обломков, растительной пыльцы и кусков древесины, которые позволяют относить их к той или иной эпохе по годовым кольцам. Иными словами, твёрдо установлено, что скелет пролежал погребённым две тысячи лет.
– Скелет, – кивнул Эйзенхардт. – Однако ведь дело не в нём, а в этом мешочке.
– Но мешочек лежал непосредственно рядом.
– Когда вы его увидели. Но лежал ли он рядом, когда скелет был раскопан?
– Я могу показать вам под микроскопом волокна материала наружного мешочка. Эти волокна сделаны из растения, которое здесь не разводили последние пятнадцать веков.
– Но, может, разводили где-то в другом месте?
– К тому же ткань безошибочно очень древняя.
– Ну, хорошо. Кто вскрыл мешочек?
– Это сделал мистер Фокс. Молодой человек, который его нашёл.
– Так принято, чтобы рабочие наносили находкам повреждения?
– Нет, конечно же нет. Я уже сделал ему выговор.
– Но ведь легко можно представить, что он подменил содержимое мешочка.
– Можно, да. Но для чего бы ему это понадобилось?
– Чтобы сыграть с вами шутку.
Уилфорд-Смит помотал головой:
– Он не из тех, кто играет с другими шутки.
– Хорошо, – писатель переводил взгляд с одного на другого. – Что именно вы хотите, чтобы я сейчас сделал? У меня такое чувство, что у вас уже готова теория, и она состоит, по-видимому, не в том, что кто-то устроил здесь подлог. Может быть, сперва вы сами скажете мне, что вы обо всём этом думаете?
Каун снова вмешался:
– Мы думаем, что подлога здесь не было. Я предлагаю следующее: мы перечислим вам всё, что считаем несомненным, и затем я скажу вам, какие выводы мы из этого делаем. А вы нам скажете, какие заключения приходят в голову вам.
– Это разумно.
– Во-первых, – начал перечислять Каун, разгибая пальцы правой руки и расхаживая взад и вперёд, – слой, в котором обнаружен скелет, имеет возраст две тысячи лет и при раскопках оказался неповреждённым. Во-вторых, мешочек сшит из материала, который использовался в этих краях две тысячи лет тому назад, а в наши дни не используется нигде. В-третьих, материал второго мешочка – однозначно пластмассовая плёнка; она кажется окрашенной под воздействием ещё не известного нам фактора. В-четвёртых, и бумага, на которой напечатана инструкция по эксплуатации, кажется очень старой, как бы странно это ни звучало. Мы, конечно, предпримем исследование при помощи радиоуглеродного метода, чтобы все материалы – ткани, бумага, кости – были точно датированы, но это потребует времени.
– Впрочем, мы обнаружили, – добавил к этому профессор, – в двух зубах черепа амальгамные пломбы. Амальгама впервые начала применяться для пломбирования зубов в 1847 году во Франции.
– Что, утерянное изобретение?
– Нет. У покойника два профессионально рассверленных и запломбированных зуба, на остальных зубах мы видим последствия ужасного кариеса, а некоторые зубы отсутствуют. Если бы в пятидесятом году от рождества Христова были такие прогрессивные зубные врачи, что бы помешало нашему пациенту снова к ним обратиться?
Эйзенхардт вздохнул, сцепил руки за спиной, сделал несколько шагов, потом вернулся и снова отправился тем же путём, остановился перед могилой и стал смотреть на почти высвобожденные из земли кости. В воздухе стоял запах горячей пыли. Череп блестел в свете ламп, только глазницы отбрасывали внутрь тёмные тени.
– Вы думаете, что это путешественник во времени, не так ли?
На один удар сердца воцарилась тишина, потом он услышал, как Джон Каун засмеялся.
– Вот видите, – крикнул он профессору. – Что я говорил? Для писателя-фантаста это всё детская игра. Там, где мы свернём голову от тщетных усилий, он просто глянет – и готово, он уже знает, в чём тут дело!
Он захлопал в ладоши, как ребёнок, но это выглядело у него скорее угрожающе, чем радостно.
Эйзенхардт почувствовал, как его желудок сводит судорога.
– Итак, это ваша археологическая сенсация, – сказал он, – скелет путешественника во времени.
Каун замер.
– Нет, – сказал он таким тоном, как будто ему только теперь стало ясно, что Эйзенхардт так и не понял главного. – Это ещё не сенсация.
– А что же ещё?
– Подумайте сами, – потребовал человек в тёмно-синем костюме. – Путешественник во времени. С видеокамерой.
Эйзенхардт уставился на него. До него дошло.
– О, Боже мой, – вырвалось у него. Каун по-волчьи улыбнулся.
– Да… чего же ещё он захотел бы две тысячи лет назад?
Они искали дорогу назад к машине Иешуа и непроизвольно ускоряли шаг, словно за ними кто-то гнался.
– Забудьте всё, что мы говорили про убийство, – сказал Стивен. – Это никакое не убийство.
– А что же?
– Покойник действительно умер две тысячи лет назад, был погребён, а мы его отрыли.
– А мешочек? С руководством по эксплуатации?
– Тоже.
Что это за город такой, если в половине второго ночи улицы забиты машинами?! Стивен остановился, воззрился на весь этот хаос и потом повернулся к своим спутникам:
– Моя теория звучит совершенно безумно, однако она объясняет всё. Слушайте: в скором будущем некто откроет способ путешествия во времени. Самое раннее через три года, а может, и позже, но в любом случае в то время, когда этот SONY MR-01 будет лучшим CamCorder'oм, какой только можно будет купить за деньги. Этот некто купит его и отправится с ним в прошлое, на две тысячи лет назад. По каким-то причинам ему не удастся вернуться назад в своё время. Он вынужден будет остаться там, жить среди тогдашних людей до самой смерти. Его похоронят, и кто-то вложит в его могилу этот мешочек с запаянной в пластик инструкцией, даже не зная, что это такое вообще. А мы его теперь отрыли – за несколько лет до того, как он отправится в прошлое!