Выжжено

Юлиан тяжело вздохнул.

– Похоже на то, что мы здесь не так уж и плохо живём.

– Да, живёте неплохо.

– Тогда почему ты остался там?

Маркус задумчиво оглядел его.

– Это трудно объяснить. Потому что когда-то в моей жизни была непреодолимая тяга туда. Потому что я чувствовал себя там на своём месте. – Он вспомнил горы и побережье Тихого океана, бескрайние дали и запахи лета и добавил: – И потому что мне там нравится, несмотря ни на что.

– Мы-то надеялись, что твоя жена приедет с тобой. Мы бы хоть наконец с ней познакомились.

Маркус взял свою чашку, допил последний глоток остывшего кофе.

– Мы так и планировали. Но потом что-то помешало. Ссора, как всегда. Глупая, жестокая, обидная ссора…

Его брак относился к разряду того, о чём он говорил: «несмотря ни на что». Что-то у них с Эми-Ли сложилось совсем не так, как они себе представляли.

Поездка вниз по долине Рейна была волнующе прекрасной. Лодки, плывущие по реке, старинные замки, склоны с виноградниками… Слишком уж быстро они добрались до Кобленца, где дирижабль закрепился на остановке Эренбрайтштайн и где их встречала семья Юлиана.

– Это Майя, моя жена. Это Эрвин, наш младший, а это Мейнхард. Наша старшая, Эрмина, к сожалению, в отъезде в Авиньоне, по школьному обмену.

Маркус кивнул.

– Это, конечно, важнее, чем старый дядюшка, которого она всё равно не знает.

Оба мальчика с любопытством разглядывали дядю из Америки. Эрвину было лет тринадцать, Мейнхарду пятнадцать. Жена Юлиана Майя была худенькой неприметной женщиной, но это только на первый взгляд, пока ты не попадал под прицел её небесно-голубых глаз. Она безбоязненно расспрашивала его, вытягивала из него всё то, о чём Юлиан не посмел спросить.

Да, рассказывал Маркус, они всё ещё живут в Crooked River Pass. Дети – замечательные парни, оба, а старшая, соответственно, самая красивая в мире девушка. Замужем, естественно. Только с внуками пока что-то не получается.

Через некоторое время осмелели и мальчики.

– А какая у тебя вообще профессия? – спросил Эрвин.

Маркус улыбнулся.

– Я руковожу институтом, который спасает от забвения старые методы и технологии. Если ты хочешь знать, как производят целлофан, можешь спросить у нас. Если ты находишь старую машину, то мы наверняка сможем её починить. И если тебе попадётся в руки дискета или флэшка, мы, пожалуй, сможем прочитать, что на ней записано.

– А что такое флэшка?

– Это он тебе расскажет после ужина, – окоротил его Юлиан.

И потом они въехали в очаровательный старый переулок, и их небольшой дом изнутри оказался просторнее, чем казался снаружи. Вкусно пахло жареным мясом и пряностями. В столовой Маркус увидел, что стол в его честь сервирован хорошей посудой.

Пластиковой.

Он невольно засмеялся.

– Ах ты, Боже мой.

– О, я совсем забыла, – Майя залилась краской. – Моя мама тоже всегда смеётся. Вы же такую посуду раньше всегда выбрасывали, да?

Маркус взял в руки тарелку, лёгкую и белоснежную.

– Ну-ну. Эта всё-таки стабильнее, чем одноразовая посуда в те времена. Но всё равно пластик…

– Но пластик – это же здорово! – воскликнул Эрвин. – Мне на день рождения подарили шариковую ручку, вся из пластика! – Он оглянулся на своего отца, ища поддержки. – Пластик ведь делают из нефти, да?

– Да, – подтвердил Юлиан.

Наконец и Мейнхард открыл рот.

– А папа рассказывает, что раньше нефть просто сжигали. Это правда?

Маркус заглянул в его глаза, которые знали совсем другой мир, чем тот, в котором рос он сам. В теперешнем мире все ещё находили нефть, но она была драгоценнее золота.

– Да, – подтвердил он. – Мы её просто сжигали. Мы бы и последнюю каплю пустили в расход, если бы кое-что не помешало.

Майя сказала, что с едой придётся немного подождать, и Юлиан повёл Маркуса в свою рабочую комнату в мансарде. Там пахло табаком, и самодельные полки из морёного дерева прогибались под тяжестью книг.

– Помнишь? – он вытянул одну папку и достал из неё пожелтевшие ксерокопии. – Это ты мне когда-то прислал.

Маркус оторвался от кожаных корешков книг – многие из них имели русские названия – и глянул на листы.

– Ты их сохранил? – То были копии нескольких страниц из записных книжек Блока. Много лет назад он отправил их Юлиану по почте, выполняя обещание, данное ему когда-то по телефону: показать ему документы, если он когда-нибудь найдёт их.

Юлиан сел на свой стул, обитый зелёной кожей, и принялся набивать трубку.

– Не только сохранил, – сказал он. – Я их изучил.

– Изучил? – Маркус разглядывал эти бессмысленные таблицы, имеющие такой основательный вид. – Что тут изучать? Блок умер в помрачении рассудка. Всё это было чистой фантазией.

– Это не так, – возразил Юлиан.

– То есть?

– Ты ведь раньше имел дело с анализом данных, не так ли? «Data mining» это называлось, если я не ошибаюсь. – Его английское произношение резало слух.

Маркус кивнул.

– Да. Но я всего лишь продавал соответствующие программы. В методе, который за этим стоял, я ничего не смыслю.

– Тем не менее. – Юлиан чиркнул спичкой и неторопливо поджег табак в своей трубке. – Дело в том, что основополагающие математические методы за последние тридцать лет ушли далеко вперед. У меня в институте мы как раз этим и занимаемся. Распознавание образов, автоматическая классификация и тому подобное, – добавил он, попыхивая трубкой.

– Распознавание образов, – повторил Маркус, полный предчувствий. – Дай-ка я отгадаю. Ты обнаружил в этой таблице образ.

– Безупречно отличающийся от произвольно возникающих текстов. – Он выпустил к потолку кольцо дыма. – Эта история завораживает меня с тех пор, как я впервые о ней услышал. Знаешь ли ты, что скважина Блока в Штейре все еще даёт нефть? Я там был. Это правда. – Юлиан достал из папки фотографии и протянул ему. На снимке была буровая вышка, одиноко маячившая посреди холмистого ландшафта, огороженная и окружённая скудным кустарником.

– Нет, я этого не знал, – признался Маркус.

– Производительность этой скважины не уменьшилась за прошедшие более чем сорок лет. Но самое удивительное, – сказал Юлиан и с наслаждением затянулся своей трубкой, – что никто не знает, откуда эта нефть берётся.

– В этих местах Австрии нефть добывали и сто лет назад. – Маркус пытался припомнить детали. – Нефть, должно быть, происходит из зоны молассы [52]или из венской мульды. [53]

– А вот и нет. Ни место, ни глубина скважины не позволяют сделать такой вывод. Кроме того, недавно проанализировали биохимический состав этой нефти. Она однозначно происходит не из известных резервуаров. – Юлиан подался вперёд. – Поэтому я хочу, чтобы ты прислал мне все документы полностью. Естественно, меня устроят и копии.

Так вот в чём заключалась великая задача! И вот когда ей пришло время!

Маркус рассматривал фотографии, несколько потрясённый. Ведь о нефтяном источнике Блока он только слышал, но никогда его не видел.

Он поневоле вспомнил обещание, которое дал когда-то Блоку.

Боже милосердный! Вот уж никак не ожидал, что окажется здесь перед такой дилеммой.

– Юлиан, – сказал он наконец, – я, честно говоря, не знаю, хорошая ли это идея, продолжать в этом направлении…

Ему самому не понравилось, как это прозвучало. Он говорил как старик! Как человек, который наконец устроил свою жизнь и больше не хочет, чтобы в ней что-то менялось.

– У Блока была одна мысль, которая тогда казалась мне очень убедительной, но сегодня она меня отпугивает.

– А именно?

– В ранней истории Земли были времена, когда содержание CO 2в атмосфере пятикратно превышало нынешнее. Куда девался весь этот углекислый газ? Или, лучше сказать, куда девался углерод этого газа? По теории Блока выходило, что он ушёл в глубокие слои земли благодаря процессу бактериального разложения и там превратился в нефть и уголь. – Маркус потирал грудь, вдруг ощутив в ней тревожное стеснение. – Если это верно, то это означает, что где-то ещё залегает достаточно угля и нефти, чтобы упятерить содержание CO 2в атмосфере. Ты представляешь, что это может значить? Это был бы не только смертельный удар по земному климату. Это был бы конец человечества. Мы бы тем самым создали мир, в котором больше не смогли бы жить.

52

Моласса – комплекс горных пород.

53

Мульда – вогнутая складка земной коры.