Выжжено

Вот опять комар, назойливый и крупный! Он ударил, но не попал.

Маркус был на пределе сил. О следующем шаге он уже не думал. Всё чепуха. Вся эта самомотивировка, все эти психоштучки, которыми их пичкали на семинарах по продажам, – всё в задницу. Считается лишь то, что ты сидишь тут в дерьме, один-одинёшенек, и не знаешь, куда сунуться.

Он скинул с плеч рюкзак, раскрыл его, достал оттуда телефон. Боже правый, он нашёл сеть! На дисплее стояло: «Welcome!»

Стоп. Стоп. Его охватила дрожь. Спасение было близко, на расстоянии всего лишь нескольких нажатий на кнопки, но… Большое Но.Они его, возможно, и спасут. Но тут же арестуют. Если он нажмёт на эти кнопки, то его дороге придёт конец. Тогда всё было напрасно. Каждый его шаг. Всё.

Маркус погладил маленький аппарат. Он помещался в его ладони, влажный от его пота. Пластиковые кнопки. Уже сейчас цифровые данные мечутся туда и сюда между ним и какой-то радиостанцией. По этому сигналу его можно обнаружить, с точностью до нескольких метров.

Что будет, если он не выживет? Может, какое-то из этих насекомых уже давно впрыснуло в него яд, с которым в одиночку ему не справиться? Может, от какой-нибудь из этих колючек он заразился столбняком? Столько опасностей вокруг, и большинство из них ему вообще неизвестны.

Просто набрать службу спасения. Пока ещё есть связь. Через пару километров её может не быть. Набрать службу спасения, и всё будет хорошо.

Не так уж это и страшно. Ну, арестуют его, ну и что? За нелегальный въезд много-то ему не дадут. А остальные пункты – да действительны ли они ещё? Ну да, наверное, они ещё действительны.

Эта мысль поднялась на поверхность, как медленно всплывающий кит, и тысячи пугливых голосов хотели перекрыть её, хотели, чтобы он набрал наконец 9-1-1, это ведь было так просто…

Если он это сделает, ему никогда не узнать, из-за чего пришлось принять смерть его отцу.

Что-то побежало по его щекам, но это были не насекомые, это были слёзы. Окоченелым, почти артритным движением пальцев он отключил свой телефон. Сжал его, в то время как внутри поднималась неукротимая ярость, размахнулся и зашвырнул его подальше в кусты, подальше и навсегда.

Потом зажал руками рот, из которого рвался наполовину смех, наполовину всхлипы. Так он и сидел до тех пор, пока наконец не смог подняться и продолжить марш-бросок.

Когда солнце опустилось к горизонту, вопрос, делать ли следующий шаг, вообще уже не ставился. Его ступни делали это автоматически. Мысли погасли. Тупо и механически он плёлся вперёд, переполняемый крепнущим подозрением, что движется к своей погибели.

Стемнело. Он искал место, куда можно было бы прилечь. О диких зверях он уже давно не беспокоился. Сначала стянул башмаки и носки, посмотрел на ступни, все в волдырях, хотя картина была не так страшна, как он боялся. Затем съел остатки провианта, выпил немного воды, лёг и уснул.

Проснулся Маркус оттого, что луч света щекотал лицо. Он сел как робот, оценил состояние своих ступней, натянул на них носки и башмаки и поднялся. Он больше не знал, зачем идти дальше. Он перестал об этом думать. Он шёл, и этого было достаточно.

Было немного холоднее, чем накануне. Некоторые ветки, касаясь лица, осыпали росой. Это действовало благотворно. Шаг за шагом. Он нашёл ритм, который был не просто шагом, он был движением вперёд. Своеобразное чувство поднималось в нём, могучее, архаическое чувство, что он является частью древней традиции – традиции, которая была старше его, старше всего, что он до сих пор знал. В нём будто ожили воспоминания о древних временах, когда его дальние предки, охотники, миллионы лет назад прочёсывали саванны молодой планеты.

Пальцы его хватали свежие побеги, срывали на ходу, заталкивали в рот. Он жевал, ощущая горечь и влагу, и глотал со странной естественностью.

Дорога поднималась в гору, открывая неоглядные дали лесов, которые он пересекал. На одной стороне – далёкие гранитные зубцы, на другой – мятые полосы желтизны, а между ними только лес, волнами холмов под небом, полным свинцовых туч. Было безветренно, беззвучно, океан деревьев смыкался вокруг него с нерушимым спокойствием. Тонкая дымка лежала в долинах как молоко.

Мир, казалось, дышал.

Тени туч скользили по верхушкам, звенели цикады. Каждый шаг, который он делал, был частью этой мистерии, нотой в песне творения, оно в каждое мгновение возникало заново, вечно юное, издавна известное и никогда прежде не слыханное.

Все печали слетели с него, вся боль была забыта – нет, не забыта. Принята. Каким-то образом, Маркус сам не смог бы это объяснить, он понял, что всё это было необходимо, и всё то, что он увидел, стоило его усилий. Собственно, он не увидел – он узнал. Он смотрел на природу, а видел себя. Невозможно было представить себя в отдельности от этого. Где кончается он, и где начинается мир? Невозможно было провести границу. Размытый переход, сплошная среда, целое.

Как бороться против мира, как у него отвоёвывать что-то, как подчинять его, не навредив при этом самому себе? Он видел хищную птицу, кружившую в небе, и чувствовал её в своей крови. Он видел, как качнулась ветка, и почувствовал её в себе. В магический момент, которого ему уже никогда не забыть, он был един со всем.

К вечеру Маркус добрался до Crooked River Pass, маленького местечка у моста через узкий ручей. Тропа, по которой он шёл, закончилась прямо у Farsight Institut.

Территория была обнесена забором, и на нём висели таблички с впечатляющей надписью: «Farsight Institut. Частное владение. Вход запрещён. Территория охраняется. Внимание – научные эксперименты, опасно для жизни!»

Маркус и так не собирался заходить сюда открыто, тем более что было ещё светло. Он отступил назад, нашёл дерево, с которого всё хорошо просматривалось, и влез на него, сам себе удивляясь.

Потом он ждал, отдыхая и наблюдая за институтом.

Просторный ареал чем-то походил на ферму, но некоторые здания выглядели слишком урбанистично.

Он различил несколько сараев, хлев, жилой дом, в самом дальнем углу возвышался земляной холм, под которым, судя по всему, находилось подземное сооружение. Ускоритель частиц? Тир? Или всего лишь кегельбан? Со стороны не было видно.

Где мог находиться архив, в котором хранились технические документы? Похищенные конструкторские проекты, например. Трудно сказать. Он представил себе подвал, наверняка под основным зданием.

Причём, возможно, все усилия напрасны, и документы его отца давно уже находятся где-то в другом месте. Как-никак, минуло двадцать лет. За это время многое могло произойти.

Да и Таггард мог ошибаться.

Взгляд Маркуса вновь и вновь обегал территорию института. Ландшафт показался ему почему-то знакомым. Горная цепь на заднем плане, вершины, покрытые льдом… Возможно, он где-то видел фото института. Название тоже звучало так, будто он мог его где-то слышать. Только где? И когда? Он не мог вспомнить.

Строения, правда, с виду казались уже пришедшими в упадок, а то и брошенными. Газоны были давно не стрижены, некоторые кровли казались прохудившимися, и повсюду валялся ржавый, покрытый пылью и заросший бурьяном утиль.

Однако когда стемнело, в жилом доме зажглись огни. Значит, институт не заброшен. Но и следов активных исследований тут не наблюдалось.

Он составил свой план, пока ещё было что-то видно. Собак, казалось, тут не водилось, даже конуры он нигде не заметил. Равно как и других видимых приспособлений защиты и тревоги, сирен, гудков или ламп заливающего света. Был только ряд видеокамер, на которых светились красные диоды; мысленно он склонялся к тому, чтобы принять их за бутафорские. Ибо если нет освещения, что тогда могут увидеть камеры? Кроме того, размещены они были очень уж непродуманно.

Он облюбовал место, где мог, похоже, преодолеть ограду незаметно и без особенных усилий: ржавый угол, на котором проволочная сетка и без того была уже наполовину отогнута. За этой сеткой он мог пробраться вдоль холма, затем обогнуть деревянный сарай, ворота которого, как он разглядел, были закрыты на большой висячий замок. После этого он пересечёт открытое пространство до продолговатой пристройки к жилому дому, которая могла быть мастерской. Массивное кирпичное строение с подвальным этажом и зарешеченными подвальными окнами. Если бы ему пришлось размещать здесь архив, он выбрал бы именно этот подвал.