Мертвая хватка

— Нет, миссис Бай, не знаю.

— Стало быть, находка заставляет вас отнестись к делу более серьезно?

— Мы к каждому делу относимся со всей серьезностью, — ответила Шлиц.

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю. Послушайте, мы называем эту улицу переулком Вампиров, потому что днем туда никто не заходит. Ни единая живая душа. Так что сегодня же вечером, когда откроются бары и клубы, мы снова пойдем туда, будем всех опрашивать.

До наступления темноты еще несколько часов.

— Если что-то всплывет, тут же дам вам знать.

— Спасибо.

Тиа отложила телефон и увидела, что во двор к ним въезжает машина. Она бросилась к окну. Из машины вышла Бетси Хилл, мать Спенсера. Вышла и направилась к двери.

Айлин Гольдфарб проснулась рано утром, прошла на кухню, включила кофеварку. Потом надела халат и тапочки и зашлепала на улицу достать из почтового ящика газету. Ее муж, Гершель, еще не встал. Сын Хэл заявился вчера поздно ночью, как и положено тинейджеру, ученику выпускного класса. Хэла уже приняли в Принстон, ее альма-матер. Он усердно и много трудился, чтобы попасть туда. И вот теперь расслабляется, и она считала это нормальным.

Утреннее солнце светило в окно, на кухне было тепло и уютно. Айлин уселась в любимое свое кресло, подобрала ноги. Медицинские журналы смотреть не стала, сразу отодвинула в сторону. Их было много. Причем не только по трансплантологии, ее муж считался ведущим кардиологом в Нью-Джерси и практиковал в больнице «Вэлли» в Риджвуде.

Айлин потягивала кофе и читала газету. Размышляла о простых радостях жизни и о том, как редко позволяет их себе. Думала о Гершеле, который спал наверху.

«Как он был хорош собой, когда мы познакомились в медицинском колледже!»

Она вспоминала, как вместе преодолевали трудности и невзгоды, житейские и профессиональные — сначала в колледже, затем уже интернами, как обзаводились собственным домом и единомышленниками. Она размышляла о своих чувствах к мужу, о том, как с годами они потеряли остроту, превратились во что-то привычное и комфортное, о том, как недавно Гершель усадил ее в кресло и предложил разъехаться, теперь, когда Хэл был готов вылететь из гнезда.

— Что у нас осталось? — Он развел руками. — Если думать о нас, как о паре, что у нас осталось, Айлин?

И вот теперь, сидя в кухне, она будто слышала эхо его слов.

Вместе прожито двадцать четыре года. Айлин трудилась не покладая рук, целиком отдавала себя работе. И добилась своего — сделала невероятную карьеру. У нее была интересная работа, прекрасная семья, большой красивый дом. Ее уважали друзья, коллеги и пациенты. И вот теперь вдруг муж спрашивает: что у них осталось. Действительно, что? Их личные отношения скатывались вниз по наклонной плоскости так медленно, что она этого просто не замечала. Или не хотела замечать. Или же хотела чего-то большего. Как знать?

Она взглянула на лестницу. Что, если подняться наверх, заползти в постель к Гершелю и заниматься с ним любовью долго, несколько часов, как бывало прежде, много лет тому назад? Тогда бы все его сомнения на тему «что осталось» тут же вылетели бы из головы. Но она почему-то не могла заставить себя подняться и сделать это. Просто не могла и все. Вытерла глаза, вновь принялась за кофе и газету.

— Привет, мам.

Хэл открыл холодильник, достал апельсиновый сок и начал пить прямо из картонной упаковки. Было время, когда она непременно сделала бы ему замечание — долго пыталась отучить, — но Хэл единственный человек в доме, кто пьет апельсиновый сок из пакета, и тратить время и нервы на подобную ерунду не имело смысла. Скоро он уедет учиться в колледж. Быть вместе осталось недолго.

— Привет, милый. Поздно пришел?

Он отпил еще несколько глотков, пожал плечами. На нем были шорты и серая майка. Под мышкой зажат баскетбольный мяч.

— Собрался в школьный спортзал? — спросила она.

— Нет, в «Харитейдж». — Он отпил еще глоток. — Ты в порядке?

— Я? Да, конечно. Почему нет?

— Что-то глаза у тебя красные.

— Все хорошо.

— А я видел, как приходили эти типы.

Под типами подразумевались агенты ФБР. Они приходили и задавали вопросы о ее работе, о Майке, о всякой ерунде, которая, на ее взгляд, просто не имела смысла. При других обстоятельствах она непременно рассказала бы об этом визите Гершелю, но не стала, поскольку тот, видимо, твердо вознамерился прожить остаток жизни без нее.

— Я думала, ты уехал.

— Остановился забрать Рикки и проехал назад по улице. Они были похожи на копов.

Айлин Гольдфарб промолчала.

— Так это копы были?

— Не важно. Так, ерунда, не стоит беспокоиться.

Он подбросил мяч, поймал и пошел к двери.

Минут через двадцать зазвонил телефон. Айлин взглянула на часы. Восемь утра. В такой ранний час могли звонить только со службы, хотя сегодня она выходная. Впрочем, оператор мог допустить ошибку и передать сообщение, предназначенное другому врачу.

Она взглянула на экран. На нем высветилось: «ЛОРИМАН». Айлин сняла трубку.

— Это Сьюзен Лориман.

— Да, доброе утро.

— Не хотела говорить с Майком о… — Сьюзен ненадолго умолкла, точно силилась подобрать нужное слово. — Об этой ситуации. Ну, о том, чтобы найти Лукасу донора.

— Понимаю, — сказала Айлин. — У меня приемные часы во вторник, так что если хотите…

— А мы не могли бы встретиться сегодня?

Айлин уже собралась отказаться. Последнее, чего ей хотелось, так это защищать или помогать женщине, которая влипла в сомнительную историю. Но дело не в Сьюзен Лориман, тут же напомнила она себе. Речь идет о ее сыне и пациенте Айлин, Лукасе.

— Что ж, давайте встретимся.

Глава 23

Тиа распахнула дверь прежде, чем Бетси Хилл успела постучать. И без всяких преамбул спросила:

— Вам известно, где Адам?

Вопрос явно смутил Бетси. Глаза ее расширились, она застыла на пороге. Потом увидела лицо Тиа и покачала головой.

— Нет. Понятия не имею.

— Тогда зачем вы здесь?

Бетси Хилл покачала головой.

— Адам пропал, да?

— Да.

Бетси побледнела как мел. Тиа могла лишь догадываться, какие ужасные воспоминания нахлынули на нее. Да разве сама она совсем недавно не отмечала сходство своей ситуации с тем, что произошло со Спенсером?

— Тиа?

— Да.

— Вы проверяли… на крыше школы?

«Там, где нашли Спенсера», — подумала она.

Никаких разговоров и споров. Тиа крикнула Джил, что скоро вернется — девочка взрослеет, ее уже можно хотя бы ненадолго оставлять одну в доме, — и обе женщины опрометью бросились к машине Бетси.

Вела она. Тиа застыла на пассажирском сиденье. Они проехали два квартала, и Бетси сказала:

— Вчера я говорила с Адамом.

Тиа слышала ее слова, просто они не сразу дошли до нее.

— Что?

— Вам известно, что друзья устроили в Интернете нечто вроде мемориала Спенсера?

Глаза Тиа застилал туман, она пыталась сосредоточиться. Мемориальный сайт в Интернете. Да, она слышала об этом несколько месяцев назад.

— Да.

— И там был новый снимок.

— Не поняла?

— Кто-то сфотографировал Спенсера незадолго до смерти.

— Но мне казалось, он был один… когда умирал, — заметила Тиа.

— Я тоже так думала.

— И все же не понимаю…

— Мне кажется, — осторожно начала Бетси Хилл, — Адам был со Спенсером в ту ночь.

Тиа резко развернулась к ней. Бетси смотрела на дорогу.

— Так вы вчера об этом с ним говорили?

— Да.

— Где?

— На стоянке возле школы.

Тиа вспомнила обмен сообщениями с СиДжей8115: «Что случилось?» — «Его мать подошла ко мне после занятий».

— Почему же вы сразу не пришли ко мне? — спросила Тиа.

— Не хотела выслушивать ваши объяснения, Тиа, — срывающимся голосом ответила Бетси. — Хотела сначала послушать Адама.

Впереди показалось здание школы, несколько корпусов из светло-красного кирпича. Бетси едва успела затормозить, как Тиа выскочила из машины и бросилась к кирпичному зданию. Тело Спенсера, насколько она помнила, нашли на одной из крыш нижнего уровня — место, куда ученики бегали покурить. У окна там была приступочка. Ребята запрыгивали на нее, а потом перебирались на крышу.