Зигзаг

Элиса вдруг подняла голову и увидела ее.

Несмотря на темноту, узнать ее было легко: она различила локоны белых волос (хотя вроде бы помнила, что раньше волосы были черными) и очертания ее фигуры. Она сразу заметила, что с Надей происходит что-то странное.

По-прежнему на коленях (она не хотела вставать, зная, что онза ней наблюдает) она вытянула руки: в этих мраморных ногах не чувствовалось ни малейшего движения, хотя не похоже было, что она парализована. Кожа Нади была теплой. Впечатление такое, словно под ее плотью нет ничего, что могло бы выполнять работу по движению.

Вдруг в глаза ей попало что-то вроде горсти песка. Она опустила голову и потерла их. Что-то коснулось ее волос. Она снова подняла лицо, и какой-то комок упал ей прямо в рот, заставив закашляться.

Она поняла кошмарную правду: тело Нади крошилось, словно сделано из сахарной пудры, и, коснувшись его, Элиса вызвала этот обвал. Щеки, глаза, волосы, грудь — все падало, шурша, словно ветер, гонящий снег по дороге.

Она попыталась выйти из-под этого града из Надиной плоти, но обнаружила, что не может. Лавина не давала ей двинуться, она была громадной, она похоронит Элису, та задохнется…

И тогда, поднимаясь из-за рассыпающегося тела, возник он.

— Эй, барышня!

— Накачалась, что ли…

— Почему никто не вызовет полицию?

— Женщина! Вам плохо?

— Вы можете убрать машину с дороги? Вы мешаете проехать!

К самым близким лицам добавлялись другие, говорившие что-то еще, но Элиса больше всего смотрела на мужчину, заслонившего больше двух третей окошка, и на молодую женщину, занявшую собой остальную часть стекла. Все остальное пространство было лобовым стеклом, на которое начинали садиться мелкие капли ночного дождя.

Она тут же поняла, что случилось: она стояла перед красным светофором, хотя одному Богу известно, сколько зеленых и желтых интервалов сменилось перед тем, как она проснулась. Потому что она заснула в машине, и ей приснилось, что она пришла к Наде и все остальное, включая (к счастью, это был всего лишь сон) жуткую находку ее тела. Но нет, она не заснула: она поняла это, почувствовав мокроту брюк и ощутив резкий запах мочи. У нее произошло «отключение», «сон наяву». Такое с ней уже бывало, но в первый раз это застало ее вне дома, и она обмочилась.

— Простите… — ошарашенно сказала она. — Простите, простите!

Она приложила руку к груди в знак извинения, и мужчина с женщиной удовлетворенно отошли. В заднее зеркальце виднелся целый ряд сердитых машин, которые пытались объехать преграду, созданную ею. Она поскорее вырулила и нажала на газ. Как раз вовремя, подумала Элиса, заметив в одном из боковых зеркал отсвечивающий жилет на темной куртке: меньше всего ей сейчас хотелось объясняться с полицией.

Она уже была в Монклоа, но, похоже, плотное движение в эту ночь предрождественского хаоса и ее собственное желание поскорее приехать сговорились, чтобы ее задержать. В какой-то момент ока остановилась посреди улицы с двухсторонним движением в шквале безумных гудков и отдаленного воя сирены. Накрапывал мелкий дождь, и это еще ухудшало положение. Она повернула свой «пежо» к тротуару. Ни одного свободного места не нашлось, но Элиса поставила машину во второй ряд, выскочила и побежала по тротуару с несущейся за ней на ремне сумкой, похожей на карманную собачку.

Она так боялась, что ее собственный страх еще больше ее пугал, и от этого только усиливался, как в какой-то игре со ставками, где минимальные суммы вырастают до гигантских размеров из-за вкладов бесконечного множества игроков. Во рту у Элисы пересохло, он был лихорадочно открыт, и только изморось увлажняла его изнутри.

С ней ничего не случилось. Это просто очередной твой приступ. С ней все в порядке…

Пару раз она остановилась, чтобы прочитать похожие на погребальные доски таблички с названиями улиц. Она заблудилась. Чуть не сбиваясь на крик, она спросила дорогу у старика с желтоватым лицом, который с любопытством наблюдал за ней из подъезда. Старик не знал, где улица, которую она ищет. Он переспросил у какой-то женщины, которая в этот момент выходила из дома.

И тут Элиса услышала сирену.

Она оставила споривших старика с женщиной и побежала.

Она не знала, почему бежит. Не знала, ни куда бежит, ни почему ей нужно добраться туда так быстро. Она неслась, огибая закутанные в пальто фигуры со щитами из черных зонтов. Она неслась так быстро, что вырывавшееся из ее рта дыхание, превращаясь в пар, двигалось медленнее, чем она, и ударяло ей в лицо, оставаясь позади.

Это был джип с вращающейся мигалкой. Он поднимал адский шум, продвигаясь по улицам. Однако из-за столпотворения машин она не теряла его из виду.

Вдруг все побежали, и у всех машин на крышах, кажется, были мигалки, и все сирены выли одновременно. Элиса нашла нужную улицу, но она была перекрыта темными фургонами. Перед Надиным подъездом были еще фургоны, машины «скорой помощи» и полицейские машины. Какие-то фигуры в касках, похожие на сотрудников органов по борьбе с беспорядками, просили людей отойти.

Под ложечкой у Элисы рос и пульсировал комок холода. Она пробралась в первый ряд, миновала его, и ее руку обхватила перчатка. Заговоривший с ней не был похож на человека: на нем были шлем и маска, только в глубине, в его глазах, скрытых множеством слоев законов и приказов, казалось, светилась жизнь.

— Женщина, туда нельзя.

— Там… там моя… подруга… — простонала она, задыхаясь.

— Пожалуйста, отойдите.

— Но что вообще происходит? — спросила какая-то женщина рядом с ней.

— Террористы, — ответил полицейский.

Элиса пыталась перевести дыхание.

— Там моя подруга… Я хочу ее видеть…

— Элиса Робледо? — вдруг услышала она. — Это вы?

Говорил другой мужчина, выглядевший в отличие от первого намного более живым. Он был хорошо одет, в костюме и галстуке, черные волосы напомажены и зачесаны назад. Совершенно незнакомый человек, но Элиса зацепилась за его улыбку и любезное выражение лица, как висящий на краю пропасти хватается за ветку.

— Я вас узнал, — произнес мужчина, подходя поближе и не переставая улыбаться. — Эту девушку можно пропустить, — обратился он к человеку в маске. — Будьте добры, пройдемте со мной.

— Что случилось? — спросила она, не успев даже перевести дыхание и спеша за быстрыми шагами своего проводника среди оглушающего хаоса огней и голосящих радиопередатчиков.

— В принципе ничего. — Мужчина миновал подъезд, но внутрь не вошел, продолжая быстро шагать по тротуару. — Мы тут только для того…

— Как вы сказали? — Элиса не поняла конца фразы.

— Для защиты, — повторил он громче. — Мы приехали для защиты.

— Значит, с Надей…

— С ней все в порядке, хоть она и очень напугана. И после того что случилось с профессором Крейгом, мы решили, что лучше отвезти ее в надежное место.

От этих слов она почувствовала облегчение. Они дошли до противоположного конца улицы, мужчина все время шагал впереди. На тротуаре стоял фургон, и обе створки задней дверцы были приоткрыты. Мужчина отворил их и на миг исчез внутри машины. Элиса услышала его голос:

— Госпожа Петрова, прибыла ваша подруга.

Мужчина снова вылез и шагнул в сторону, пропуская Элису. Встревоженно улыбаясь, она заглянула в машину.

Внутри фургона рядом с носилками сидел еще один мужчина в белом костюме. Носилки были пусты.

Чужая рука опустилась ей на нос и губы, с которых еще не успела сползти улыбка.

24

—  И что тогда?

— Я припарковалась как попало и побежала…

— Простите, а перед этим ничего не было? Ведь когда вы ехали в машине, с вами произошло «отключение», так?

—  Да, кажется, так.

—  Что же вы видели?.. Ну же, успокойтесь… Сегодня мы так хорошо начали… Почему на этом месте вы…