Зигзаг

— Но зачем Рику было оставлять вместо себя подушку? Чем он мог заниматься?

Миссис Росс подмигнула ей:

— Вот этого я не знаю. А узнать было бы любопытно, это точно. — В эту минуту их прервал Стивенсон: вертолеты должны были прилететь раньше, чем ожидалось. Миссис Росс направилась к ведущему в кладовую люку. — Спасибо за помощь. Я сразу принесу тебе фонарик.

Элиса вернулась в комнату и продолжила сборы. В голове у нее вертелось множество вопросов: Зачем ему было делать так, чтобы все думали, будто он в постели? И где он сейчас?Она не услышала, как у нее за спиной открылась дверь.

— Элиса.

Это была Надя. Увидев ее лицо (а она думала, что хорошо знает подругу), Элиса мгновенно забыла о Валенте и приготовилась к новым кошмарным сюрпризам.

— Посмотри на этот край… Видишь? А теперь…

Пальцы Нади на клавиатуре дрожали. Они уже пятнадцать минут сидели в лаборатории Зильберга. Пришлось воспользоваться ею, потому что во второй лаборатории Жаклин Клиссо продолжала осмотр тела Розалин Райтер, и мешать ей они не хотели (да и помогать, во всяком случае Элисе, тоже). Надя попробовала увеличить несколько кадров лица женщины из Иерусалима и наконец нашла то, что искала. Она отказалась рассказывать Элисе о своем заключении, ей хотелось, чтобы та сама пришла к этому выводу.

— Я все думаю об этом со вчерашнего дня. Хотела удостовериться, что все так и есть, прежде чем рассказывать тебе, но когда нам сказали утром, что мы уезжаем, а видеозаписи остаются здесь, я поняла, что дольше ждать нельзя…

Несмотря на возражения Зильберга и Бланеса, Картер сказал однозначно: все видеозаписи, полученные во время эксперимента («Вечные снега», «Солнечное озеро» и «Иерусалимская женщина»), являются секретными материалами и вывозить их за пределы острова нельзя. К тому же из соображений безопасности в «Игл Груп» решили, что пока видеть эти записи могут только участники проекта. Они не хотели рисковать и подвергать других опасностям Воздействия, проявления которого еще не изучены. Элиса все это понимала, но ей казалось ужасным, что такие уникальные записи, существующие в единственном экземпляре, останутся здесь.

— Давай скорее, — сказала она.

— Подожди минутку, я только… О, пута, — воскликнула Надя по-испански, — снова потеряла… Чего ты смеешься?

— О, пута, — повторила Элиса.

— Разве так не говорят в Испании? — рассеянно переспросила Надя. И тут она сжала кулаки. — А… Вот оно. Смотри.

Элиса наклонилась и посмотрела на разделенный на две части экран: слева был довольно четкий крупный план жуткого лица женщины из Иерусалима, изъеденного до невозможности, до глубины мозга, подумалось Элисе, все лицо — одна большая кровавая воронка. Справа — какие-то выгнутые палки или сломанные ветки, бриллиантовый блеск которых был ей смутно знаком. Она не смогла понять, что хочет показать ей подруга.

— И что?

— Сравни изображения.

— Надя, у нас сейчас нет времени для…

— Пожалуйста.

Вдруг Элисе показалось, что она поняла:

— Лапы динозавров… тоже… изуродованы?

Белая голова Нади закивала. В полумраке лаборатории они переглянулись.

— Не хватает целых кусков, Элиса. Жаклин считает, что это следы столкновений с хищниками или болезней. Но тут мне в голову пришла одна мысль. Мне показалось, что это глупо, но я решила проверить… Видишь эти линии среза, тут и тут? Следов от зубов нет. Они очень похоживот на эти… — Она показала на лицо женщины.

— Надя, это, наверное, совпадение. Просто случайность. Одна из записей относится к тридцать третьему году нашей эры, а второй сто пятьдесят миллионов лет…

— Я знаю. Я говорю о том, что вижу! И о том, что ты тоже видишь!

— Я вижу только изуродованное лицо…

— И изуродованные лапы двух рептилий…

— Надя, искать связь между ними бессмысленно!

— Я знаю, Элиса!

Мгновение они молчали, в упор глядя друг на друга.

Элиса улыбнулась:

— По-моему, мы просто сходим от всего этого с ума. Я начинаю радоваться тому, что мы уезжаем.

— Я тоже, но тебе не кажется странным это совпадение?

— Как бы там ни было, это…

— Я расскажу тебе еще об одном совпадении. — Надя понизила голос до шепота, но казалось, что широко открытые светлые глаза ее заходятся в крике. — Ты знаешь, что Розалин тоже видела того мужчину?

Элисе не нужно было спрашивать, о ком шла речь. Она только в ужасе слушала.

— Как-то вечером, несколько дней назад, я застала ее в комнате одну и зашла с ней поговорить. Не помню, как разговор свернул на эту тему, по-моему, мы говорили о том, что плохо спим, и я рассказала ей о своем страшном сне… Вернее, о том, что ты считаешьстрашным сном. Она посмотрела на меня и сказала, что несколько дней назад с ней произошел очень похожий… сон. Она очень испугалась. Ей приснился мужчина без лица, а его глаза…

— Не надо, пожалуйста.

— Что с тобой?

Элиса вдруг рассмеялась:

— Этой ночью мне приснилось что-то похожее… Господи… — Смех разломился у нее в груди, как ореховая скорлупа, и оттуда вырвались рыдания. Надя обняла подругу.

Девушки сидели рядом, тяжело дыша, их силуэты вырисовывались в свете компьютерного экрана. Элисе было страшно: не смутное беспокойство, которое она испытывала на протяжении всего дня, а очень конкретный, реальный страх. Мне тоже снился этот мужчина. Что это значит?..Она посмотрела по сторонам, на окружавшие их тени.

— Не волнуйся… — сказала Надя. — Наверняка ты права, это просто кошмарные сны… Мы друг на друга влияем.

Теперь из коридора доносились голоса: Бланеса, Марини… Было ясно, что исход начинается.

В эту секунду дверь между двумя лабораториями резко отворилась, напугав их. На пороге появилась Жаклин Клиссо, сделала несколько шагов, словно намереваясь пройти через комнату, и остановилась. Элисе бросилась в глаза одна странность. Казалось, будто Клиссо прямо в одежде с головой ныряла в бассейн. Но тут же Элиса поняла, что влага, от которой волосы Клиссо прилипли к вискам, лицо блестело, а на обтягивающей блузке образовались пятна в центре груди и под мышками, не была водой. Палеонтолог была вся в поту.

— Жаклин, ты уже закончила? — поднялась Надя. — Как там…

— Вы не видели Картера? — перебила ее Клиссо тоном, который показался Элисе слишком жестким. — Я дважды вызывала его по рации, но он не отвечает.

Девушки покачали головами. Элисе очень хотелось услышать заключение Клиссо об осмотре тела, но возможности что-то спросить уже не было: дверь коридора открылась, и Мендес сказал по-английски с сильным акцентом:

— Простите, всем нужно собраться в кинозале. Уже прибывают вертолеты.

— Мне необходимо видеть мистера Картера, — заявила Клиссо. Она открыла емкость для отходов и швырнула туда бумажную медицинскую маску. — Срочно.

Но Мендес вдруг превратился в Колина Крейга.

— Извините. Вы случайно не видели миссис Росс?

— Она может быть в кладовой, — сказала Элиса.

— Спасибо. — Крейг изобразил вежливую улыбку и исчез.

— Перед отъездом мне нужно поговорить с Картером… — повторила Клиссо, обращаясь к девушкам. — Если увидите его, скажите ему об этом. Я попробую найти его на вертолетной площадке. — И она вслед за Крейгом исчезла в коридоре.

— Она какая-то взволнованная, — пробормотала Надя.

— Мы все взволнованы.

— Но она стала такой после того, как…

Элиса знала, что она хочет сказать. После того, как осмотрела Розалин.

— Снова твои выдумки, — сказала она. Однако и сама задумалась о том, что же могла обнаружить Клиссо в теле Розалин, о чем нужно так срочносообщить Картеру. — Ну-ка, давай тут все закрывать…

Пока Элиса помогала Наде выключать компьютер и складывать на место папки, Элиса думала, что хочет поскорее уехать. Пребывание на острове вдруг сделалось для нее невыносимым: все эти хождения туда-сюда, кто-то приходит, кто-то уходит, суетятся солдаты. Ей снова хотелось ощутить одиночество дома, своего или любого другого.