Зигзаг

На сей раз ее проняло. Он как будто вручил ей недостающий фрагмент головоломки, который она подсознательно искала с самого начала, и перед ней открылась полная картина.

Точная, очевидная, ужасная.

Валенте вдруг засмеялся. Даже его улыбка была громче этого смеха — просто на короткий миг мелькнули его нёбо и глотка, а глаза сощурились.

— У тебя такое идиотское выражение лица, что можно подумать… Только не говори, что этот парень тебе понравился! — Элиса стояла остолбенев, не моргая, даже не дыша. Валенте внезапно оживился, как будто ее вид его развеселил. — С ума сойти: ты еще глупее, чем я предполагал… Может, в математике ты и рубишь, но в отношениях с людьми проницательности у тебя как у коровы, правда, дорогуша? Какое разочарование. Для обоих. — Он собрался снова закрывать дверь. — Ну, ты заходишь или нет?

Она не сдвинулась с места.

9

Дом был таким же странным и неприятным, как и его владелец. Первое впечатление оказалось самым верным: здание больше напоминало многоквартирный дом, чем особняк. Пока они поднимались по каменной лестнице, которая, вне всяких сомнений, была ровесницей дома, Валенте подтвердил, что так оно и было:

— Мой дядя скупил все квартиры. Некоторые принадлежали его отцу, а некоторые — его сестре и двоюродному брату. Он их отремонтировал. Теперь у него больше места, чем ему нужно. — И добавил: — А мне места не хватает.

Элиса подумала, сколько же Валенте нужно места. Ей показалось, что в этом сыром и темном улье, расположенном в самом центре Мадрида, могли с лихвой уместиться три таких квартиры, как у ее матери. Однако, поднимаясь вслед за ним по лестнице, Элиса ясно осознала одно: она никогда не стала бы жить тут, в полумраке, с запахом свежей штукатурки и плесени.

Откуда-то с площадки второго этажа до них донесся голос изголодавшегося привидения. Он со стоном произносил слово за словом. Она разобрала: «Астарта», «Венера», «Афродита». Ни Валенте, ни его слуга (которого звали Фаузи, по крайней мере так назвал его Валенте) не обращали на это никакого внимания, но дойдя до второго этажа ступавший впереди Фаузи остановился и открыл дверь. Проходя по площадке к следующему маршу лестницы, Элиса не удержалась и заглянула в эту дверь. Она увидела кусок казавшейся огромной комнаты и мужчину в пижаме, сидящего около лампы. Слуга подошел к нему и заговорил с сильным марокканским акцентом: «Что с вами сегодня? Почему так стонете?» — «Кали». — «А, да, да».

— Это мой дядя, брат отца, — пояснил Рик Валенте, перешагивая через ступеньку. — Он филолог, и теперь впал в старческий маразм и повторяет имена богинь. Я жду не дождусь, пока он умрет. Весь дом принадлежит ему, у меня только один этаж. Когда дядя умрет, дом останется мне, это уже решено. Он никого не узнаёт, не знает, кто я, и ничто его не волнует. Так что от его смерти выиграют все.

Он сказал это совершенно ровным голосом, поднимаясь по лестнице. Элисе ужасно не понравились не только его слова, в которых она сразу почувствовала жестокость, но и холодность, с которой он их произнес. Она вспомнила о предупреждении Виктора (будь осторожна с Риком), но еще несколько минут назад, когда он издевался над ней в дверях, она решила, что не отступится: ей очень хотелось узнать, что собирается поведать Валенте.

Огромные размеры дома поразили ее. Лестничная площадка, на которой они стояли и которая казалась последней, открывалась в прихожую с двумя находящимися друг против друга дверями с одной стороны и коридором с несколькими дверями еще прямо перед ней. На этом этаже был другой запах: пахло деревом и книгами. На стенах висели бра с регулируемой яркостью, и видно было, что вся эта часть недавно отремонтирована.

— Этот… этаж твой? — спросила она.

— Целиком и полностью.

Ей бы хотелось, чтобы он провел ее по этому экстравагантному музею, но, похоже, правила вежливости для Рикардо Валенте писаны не были. На ее глазах он прошел по напоминающему лабиринт коридору и остановился в глубине, положив руку на ручку двери. Потом вроде бы передумал: открыл двойную дверь с противоположной стороны и просунул в нее руку, чтобы зажечь свет.

— Это моя штаб-квартира. Тут есть кровать и стол, но это не спальня и не столовая, а место для развлечений.

Элиса подумала, что одна эта комната — уже самая большая холостяцкая квартира, которую она когда-либо видела. Хоть она и привыкла к роскошному дому матери, было ясно, что Валенте и его семья принадлежат совсем к другому классу. То, что открылось перед ней, было громадной двухэтажной квартирой с белыми стенами, красиво разделенной колонной и лестницей, ведущей к платформе с кроватью, без всяких перегородок. Во внутренней части комнаты громоздились книги, стереоколонки, журналы, набор видеокамер, два любопытных подиума (один с красными занавесями, а другой с белым экраном) и несколько прожекторов, как в фотостудии.

— Здорово, — выговорила она, но Валенте уже ушел.

Она на цыпочках отошла от этой святая святых, словно боясь случайно нарушить тишину, и вошла в комнату, на которую он указал вначале.

— Садись, — сказал (скомандовал) он, ткнув в синий диван.

Эта комната была нормальных размеров и на небольшом столе стоял включенный ноутбук. На стенах висели картины в рамах, большинство из них были черно-белыми портретами. Элиса узнала некоторых корифеев: Альберта Эйнштейна, Эрвина Шрёдингера, Вернера Гейзенберга, Стивена Хокинга и очень молодого Ричарда Фейнмана. Но самая большая и бросающаяся в глаза картина находилась прямо перед ней, над компьютером, и была совсем иного рода. Она представляла собой цветной рисунок, изображавший одетого в костюм с галстуком мужчину, который ласкал совершенно нагую женщину. Судя по гримасе женщины, ситуация была ей не особенно приятной, но она явно не могла ничего изменить, так как ее руки были связаны за спиной веревкой.

Элиса подумала, что если Валенте и обращает внимание на ее выражение лица с того момента, как они вошли в дом, виду он не подает. Он уселся перед компьютером, но развернул стул, чтобы обратиться к ней.

— Эта комната надежная, — сказал он. — В смысле, микрофонов тут нет. На самом деле я не нашел микрофонов нигде в доме, но передатчик в мой мобильный они установили и начали прослушивать телефон, так что лучше говорить здесь. Ко мне они пришли под предлогом перебоев с подачей тока. Я наглухо закрыл эту комнату и дал строжайшие инструкции Фаузи, так что, когда они пришли, мы убедили их в том, что это кладовая, где нет розеток. Но у меня есть еще сюрпризы: видишь этот аппаратик, похожий на радио, на угловой полке? Это детектор микрофонов. Он улавливает частоты от пятидесяти мегагерц до трех гигагерц. Сейчас такие вещи можно купить через Интернет. Зеленый огонек означает, что можно спокойно говорить. — Он опер угловатый подбородок на сложенные руки и усмехнулся: — Надо бы нам решить, что будем делать, дорогуша.

— У меня еще есть вопросы. — Она злилась и волновалась, и не только из-за всего, что он понарассказывал, но и из-за потери мобильника, о которой начала сожалеть (хотя он вообще об этом не говорил). — Как ты умудрился связаться со мной и почему выбрал меня?

— Ну что же. Расскажу тебе, что было со мной. Меня заставили заполнить опросник в Оксфорде, и это был первый звоночек, который пробудил мои подозрения. Мне сказали, что это «обязательное требование», чтобы попасть на курс лекций Бланеса. Когда я прилетел в Мадрид, я повсюду видел нищих, которые за мной следили, а потом пропал свет… Но я забыл еще кое-что: пару недель назад моим родителям звонили из нескольких американских университетов и расспрашивали обо мне под предлогом, что я их «интересую». С тобой такого не было? Никто не пытался спрашивать твоих родственников о твоей жизни или характере?

— Какая-то клиентка матери, — побледнев, вспомнила Элиса. С очень, очень большими связями. —Она только сегодня мне сказала.

Валенте кивнул, словно она оказалась прилежной ученицей.