Зигзаг

Она качала головой, не говоря ни слова, просто не желая этого делать.

И тут дверь распахнулась.

Вначале Элиса Гаррисона не узнала: его руки и одежда были перепачканы кровью, а покрасневшее лицо искажено так, что глаза вылезли из орбит.

— Смотри… — Он целился из пистолета в Виктора, но обращался к ней. В уголках его губ блестела пена. — Смотри, как он умрет, шлюха.

— Нет! — закричала Элиса, но какой-то голос внутри нее одновременно отчаянно кричал: Убей его! Убей его!

Ее крик затерялся во внезапном гуле аппаратуры вокруг. Пол задрожал, как в преддверии землетрясения. Из мониторов посыпались искры, и воздух наполнился каким-то кислым запахом.

Придя в себя после нескольких секунд изумления, Гаррисон выстрелил.

И все остановилось.

? секунд

Она как будто оглохла. Но закричала и услышала свой голос. Она чувствовала стул у своих ягодиц и могла потрогать стол и клавиатуру.

Виктор и Гаррисон застыли на месте: первый — в ожидании пули, второй — целясь в него, но их фигуры изменились: по щекам Виктора слева направо проходил длинный разрез, и весь его живот занимала красноватая дыра, в которой виднелся позвоночник; Гаррисон утратил часть руки и лицо.

А между ними, почти посередине, застыло какое-то насекомое. Элиса в ужасе смотрела на него. Пуля. Она не успела, Господи.

Она отступила назад и толкнула стул, не сумев сдвинуть его с места. Когда ее пальцы оперлись на клавиши компьютера, ни одна не подалась, точно это был симметричный рельеф, вырезанный на поверхности камня. В ней тоже что-то изменилось: она была совсем нагой.

Лицо Элисы покрылось потом.

Она знала, где была. Знала, в чьихруках находилась.

Она все еще была в зале управления, но с некоторыми отличиями. Он походил на комнату, оформленную художником-сюрреалистом. В правой стене появились странные дыры овальной формы, сквозь которые виднелись ограждение и пляж. Оттуда лился свет. Все остальное было тьмой.

И она чувствовала что-то еще. Элиса не могла бы сказать, каким образом, потому что видно его не было, но она как-то ощущала его присутствие.

Зигзага. Охотника.

Ее охваченный паникой разум раздвоился: часть рациональных мыслей всплыла на поверхность, они были связными и наблюдательно реагировали на происходящее; все остальные погрузились в глубины ее самого беззащитного «я», в память о ее страхах и фантазиях последних лет.

Она приблизилась к выходящей наружу стене, оглядывая все с двойственным чувством изумленного ужаса. Я могу думать, чувствовать, двигаться. Это я, но я в другом месте.Элиса вспомнила, как несколько дней — или тысяч лет — назад (точно она не знала) она рассказывала своим студентам в Алигьери о возможностях соприкосновения разных измерений ( я клала монетку на слайд). Сейчас она была внутри самого невообразимого практического примера, который только можно было придумать.

Она коснулась стены — та была твердой. Тут выхода не было. Но одно из отверстий было очень широким и находилось почти на уровне пола. Она протянула руку и ничего не почувствовала.

Какой-то миг она колебалась. Мысль о том, чтобы убежать через одно из этих отверстий почему-то казалась ей тошнотворной, как мысль о хождении под землей.

Тут она обратила внимание на отверстие в помещении генератора. Это была огромная овальная дыра прямо посреди двери. Она поняла, что благодаря ему Розалин попала туда, спасаясь от Зигзага, и коснулась генератора, получив удар током после того, как на нее набросился Зигзаг. Если Розалин перебралась в другое место с помощью одного из таких отверстий, она тоже может попробовать это сделать.

Так или иначе, она не собиралась оставаться на месте и ждать, пока онрешит напасть.

Элиса подняла одну ногу, потом другую. Она постаралась не касаться краев отверстия, хотя они были совершенно гладкими. Элиса выбралась наружу.

Не слышно было ни моря, ни ветра, ни ее собственных шагов. Не ощутила она и солнечного тепла на коже, хоть и была нагой. Ева в раю.Она как будто шла среди каких-то декораций, среди виртуальной природы. Однако солнечный свет достигал ее зрачков, как обычно. Ей подумалось, что объяснение этому заключается в теории относительности, которая утверждает, что скорость света является одной из абсолютных констант физического космоса. Даже в струне времени свет двигался так же, неизменно.

На ее пути находилась большая дыра в материи Земли, яма с многогранными ровными стенками, в которых видна была аккуратно сложенная слоями почва. Обходя ее, Элиса заглянула вниз.

И остановилась.

На дне, приблизительно в десяти метрах от поверхности, лежала какая-то фигура.

Она сразу же узнала его. Забыв обо всем, даже о собственном страхе, она присела у края ямы. Она видела его голову, его угловатое лицо, смешанное с землей, слившееся с ней, окаменевшее, превратившееся в пористую материю, как корень дерева. Беловатый клубень, запертый во тьме вечной тюрьмы. Он все это время был на острове. Он упал в дыру в материи, пытаясь убежать от Зигзага в ту ночь.Но теперь он уже умер, по меньшей мере так ей показалось. Так ей захотелось, ради его же собственного блага.

Он не был ни в чем виноват.

Рик Валенте смотрел на нее из пропасти своими пустыми глазницами.

Внезапно резкое ощущение тревоги заставило ее обернуться.

За ее спиной был Зигзаг.

Уже сам его вид ошеломил ее. Все годы ужаса, кошмарные сны, гнездо отвратительных тварей, разросшееся в ее подсознании, — все это разом хлынуло из какой-то бреши и заполнило ее разум до краев.

В этот момент она не сошла с ума только благодаря невыносимой боли в левом бедре. Она скорчилась на земле, крича, как ребенок, и глядя на пять симметричных, параллельных царапин, избороздивших центральную часть ее бедра. Кровь из них не шла. Кровь еще не успела прилить к ранам, но на вид порезы были глубокими.

Зигзагу даже не потребовалось касаться ее — теперь она поняла, насколько он владел положением. Все окружающее не представляло для него никакой преграды. Он мог уничтожить ее в свое удовольствие. Испытываемая дикая боль заставила ее представить, какая смерть ожидает ее от рук этого существа.

Элиса встала на ноги и пошатнулась, снова упала, оперлась руками о землю и опять встала. Она побежала, не оглядываясь, хромая. Она почувствовала, что именно этого хочет он. Он хочет, чтобы я убегала.Мысль о том, что Зигзаг еще не хочетее поймать, привела ее в еще больший ужас.

Она выбежала за калитку и бросилась к пляжу; ее босые ноги не оставляли на песке никаких следов. Она без особого труда огибала дыры в материи, которые подстерегали ее на земле. Мысль о том, чтобы упасть в одну из них и остаться там (где? на глубине скольких километров?) до того, как атомы снова заполнят пустоту, приводила ее в панику.

Добежав до пляжа, она застыла от изумления.

Ей показалось, что она видит Бога.

Море было неподвижным. Время остановилось в момент, когда одна волна нахлынула на берег. Теперь она представляла собой продолговатый ров из зеленого кирпича, увенчанный оградой из снега и изрытый бесчисленными пещерами. Другая волна окаменела, когда откатывалась назад.

Куда ей теперь идти? Она остановилась и собралась с духом, чтобы посмотреть назад.

Зигзага она не увидела.

И все же Элиса двинулась вперед: она ступила на волну и не почувствовала разницы по сравнению с песком. Она зашагала по ней, обойдя дыру в материи, и дошла до выгнутой стены вздыбившейся волны. Элиса коснулась пены, доходившей ей до груди, но тут же отдернула руку с гримасой боли. Ладонь почувствовала уколы. Ступни тоже болели. Она подумала, что, поскольку атомы здесь собирались в более компактном пространстве, чем в твердом веществе, вода приобретала фактуру битого стекла. В мире Зигзага она могла бы истечь в море кровью.

Волна была не очень высокой, но попробовать взобраться на нее было равнозначно попытке пробраться нагишом через заросли ежевики. Кроме того, куда бы она пошла? На горизонте видны были дыры огромного размера. Ей показалось, что она заметила отверстие размером с сам остров — на его поверхности, повиснув над пустотой, парили тела каких-то черных существ (дельфинов? акул?), застывших в момент плавания. Вокруг нее простиралась волнистая поверхность замороженного океана с гребнями, способными резать ее тело подобно острым бритвам.