Страница 10 из 17
— Иван Иванович? Чем?!
— Да уж не хуем, старенький ведь! Полез, проверять, какой у тебя инструмент в шкафчике, ну и выронил разводной ключ.
— Ебическая сила!
— Эпическая, так культурнее. — Поправила меня собака и оптимистично подытожила. — Всё ещё только начинается…
— Сидите здесь, от греха.
Я бросился в туалет на подмогу Марине. Совместными усилиями мы быстро собрали всю воду в таз.
— Как же угораздило твоего папу? — Со злорадством начал я, когда авария была ликвидирована.
Марина расстроено махнула рукой, и я решил больше её не пытать, а примирительно чмокнул в щеку.
— Не расстраивайся, и объясни им, что мы теперь в твою квартиру «до ветра» будем ходить. Только заостри внимание, что животные тоже приучены к человеческим удобствам.
— Хорошо, и спасибо, что не злишься.
Пока я возился с тряпками, тазами и «не злился», Марина, по тихому, переправила семейство к себе. Когда я вынес осколки на помойку, стало уже совсем темно и мы, наконец, сели на кухне пить чай.
— Надолго они? — Как бы невзначай спросил я у Марины.
Кошка с собакой навострили уши.
— Я думаю на пару недель, может меньше.
И посидев ещё немного, она пошла в ванную. Потом ушла собака, и мы с кошкой остались вдвоём.
— У Марины в шкафчике над унитазом ничего тяжёлого нет? А то мы с завтрашнего дня запросто можем начать во двор срать ходить.
Я тяжело вздохнул и отправился спать.
Утром меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Открываю, и вижу соседа. Стоим смотрим друг на друга, тот наконец решил поздороваться:
— Я «вольник»…
Сказал бы сразу — «Я пиздец».
— ?
— За лампочку спасибо.
А у самого желваки играют.
— Ааа, — протянул я. — Пожалуйста. Перегорит — обращайтесь!
— А чё, так уж часто перегорают?
— Естественно, это ж обычная лампочка, если хотите, поменяйте на современные, скрученные такие, как внутриматочная спираль, те вечные как Фидель Кастро.
Бляха-муха, зря я про эту спираль. Напрягся богатырь.
— Хо-ро-шо. — По складам отвечает. Получилась поэма Маяковского какая-то.
Соседка выглядывает. Глаза уставшие — не выспалась, похоже. Ревнивый муж, наверное, всю ночь её в партер ставил. За лампочку мстил.
Не помню как уже, но закончили мы этот разговор, и я пошёл чистить зубы.
— Чего этот компрачикос хотел? — кошка спрашивает.
— А хуй его знает? Наверное, чтоб я его с «классиком» ненароком не спутал.
— Не забудь сегодня сантехнику купить.
— Шла бы ты телек зырить!
— Там профилактика, по всем каналам только «бой муравьёв».
— Кроссворд тогда отгадывайте.
— А вот это мысль!
И она ускакала.
Пока я собирался, собака вызвала сантехника на завтра. На сегодня все «короли говна и пара» были уже заняты.
Неужели ко всем родственники приехали? — вслух подумала собака.
Успев перехватить кружку кофе, я заглянул в комнату попрощаться.
Пиздобратия и вправду разгадывала кроссворд. Я быстро пробежал глазами вопросы.
Охуеть! Половина про рыбалку, половина про футбол! Один вопрос ваще ебанутый «Что объединяет рыбалку и футбол?».
На работе пришлось задержаться, и в магазин сантехники я ворвался перед закрытием.
— Унитаз нужен.
— Какой?
Не знаю, что хотел продавец: повыёбываться или он так шутил…
— Чтоб срать! — Рявкнул я.
После всех проблем дома, ещё и на работе мозгоклюи заебали. Этот ещё тут. Хохмач бля!
— Какой фирмы? — Видимо всё-таки продавец не шутил и не выёбывался, но меня уже понесло:
— Бэнг энд Олафсон!
— Нет таких!
— Тогда вон тот, и всю требуху которая может понадобиться.
Вечером, когда как говорится «ничто не предвещало беды», Иван Иванович полез в конкретную залупу. Проблема всплыла при попытке сходить всем табором в толчок.
— Зверей на улицу! — безапелляционно заявил он.
Я взглянул на Марину, та жестом попросила меня подождать минут пять, и удалилась на проработку.
— Дело принимает серьёзный оборот, мы же не ангелы, в конце концов. — Напомнила мне собака. Кошка была более лаконична:
— Команчи будут мстить!
Меня вдруг как-то резко это всё заебало, и я решительно направился в Маринину квартиру.
— Ни кошек, ни собак! — Пенс разорялся, аж на лестничной площадке было слышно.
Я вошёл, за мной гурьбой скакала группа поддержки, как пехота за танковым клином.
Марина с красными от расстройства глазами беспомощно развела руками.
— Попробуй ты убеди…
И ушла в нашу квартиру.
— Дедушка, — начал я вежливо, — Вы лишили нас санузла и теперь узурпировали запасной!
— Речь не о вас, а об этих! — Дед махнул рукой на «команчей».
— Они члены нашей семьи, такие же, как и вы, не надо устраивать скандал из ничего.
Дед разнервничался, и схватился за стакан с водой.
Я хотел ещё что-то аргументировано изложить в устной форме, но меня опередили:
— А я ща ему в галоши насру, вот тогда по-другому запоёт.
Это могла сказать только кошка.
Дед как стоял, так и ёбнулся прямо со стаканом. Хорошо Екатерина Ивановна была в самой дальней комнате!
— Стакан не выронил, старой закалки человек. — Восхитилась собака.
А я бросился за нашатырём, хорошо запас есть, но на лестнице меня ждал «вольник».
— Такая нормально?
— Какая «такая»?
— Лампочка.
Я осознал, что всё это он произносит, крутя у меня перед носом этой ёбаной лампочкой. Как будто мне в глаз её хочет вкрутить!
Пока я думал, что ему ответить, бежавшая «вторым темпом» кошка на ходу бросила:
— С дороги «протеин». Понаебут же уродов!
Интересно, сколько же он весил? Потому что, когда он плашмя пизданулся об пол, дом ходуном заходил. Лежит как покойник со свечкой, только в место свечки — лампочка. Хули говорить — хайтек. Я, реально, удивился, что лампочка при этом не разбилась.
Надо будет таких же купить, что-ли?
Тут же вспомнил, что совсем забыл об отдающем концы «Иваныче».
Найдя нашатырь, и, открыв его, на бегу отлил (нашатыря) немножко в ноздрю «вольнику». Тот подскочил как ракета из шахты, и, ошалело крутя головой, ломанулся к себе.
«Хуй с ним, объясню потом, что глюки из-за анаболиков», думал я, приводя в чувство старика.
Тот, открыв глаза, долго молчал.
— Ну, чего-нибудь скажите уже, сиси не мните… — Попросил я.
— Это правда?
— Что «это»?
— Она говорит?
— Вы о чём?
— О кошке, мне показалось, что она мне обещала в калоши насрать.
— Если не пустите в туалет, то вполне возможно, что вы угадали её желания.
— Пускай идут…
И дед, кряхтя, удалился.
Всё это время Марина была на балконе.
— Ну, как там? — с тревогой спросила она. — Что-то так грохнуло, я испугалась даже!
Я долго смотрел на неё, подбирая слова.
— «Наши» победили. — Успокоил я её.
— Как всегда?
— Как всегда!
* * *
— Новый год на носу, а у нас ни ёлки, ни оливье, — сказала собака.
— Ёлка и ниебёт, — поддакнула кошка.
Смотрю на них — натуральные засранцы. В переносном, конечно, смысле. С гигиеной у них почище чем у некоторых двуногих. А вот по части разводилова — это колбасой не корми!
— Вы же майонез не жрёте?!
— Нам ёлка нужна, а оливье это для тебя, чтоб спать помягче было.
— Без намёков! Я пить между прочим, бросил.
— От темы не отходим, вернёмся к зелёной красавице, — поправляет кошка.
— Ну собирайтесь, пойдём за ёлкой.
— Не, мы в тылу останемся.
— Предатели!
— Ёлки обычно возле станций метро продают, — намекает собака.
— Метро, это под землёй, — подсказывает кошка.
Делать нечего, пошёл в спальню. Одному-то идти не хочется.
Давно уже зима не баловала хорошей погодой. Всегда у нас слякоть под тридцать первое число. А тут как у Пушкина- мороз, солнце, день чудесный. Правда, это из окна.