Страница 43 из 48
Остального он уже не помнил. Остальное потонуло в колеблющейся мгле, вскоре превратившейся в полную темноту.
50
Открыв глаза, он увидел склонившееся над ним лицо Гали. Он лежал в кровати, на спине. Вглядевшись, заметил: недалеко от него горит настольная лампа. Собственное тело казалось ему сейчас очень легким. Настолько легким, что готово было поплыть в воздухе.
Встретив его взгляд, Галя зашептала:
— Ой, Мишенька… Ой, какая я дура… Тебе не надо было выписываться…
— Выписываться? — Он попытался приподняться. — Откуда?
— Лежи! — Лицо Гали стало злым. — Миша, ты что, с ума сошел? Вот поэтому все и получилось… Тебе не нужно было выписываться из больницы. Ты что, все забыл?
Из больницы. Ну да. Он лежал в больнице. Потом была очная ставка. С Масудом. Потом его отпустили. Точно. Наконец он вспомнил все. Вспомнил, как сел в машину рядом с Галей — и почти тут начал сползать с сиденья… Значит, действительно он рано выписался.
— Долго я валяюсь?
— Не очень. — Галя поправила подушку. — Часа три. Ты… очень плохо себя чувствуешь?
— Да нет. Наоборот. Во всем теле какая-то легкость.
— По тебе не скажешь. — Замолчала, явно колеблясь. — Не знаю даже, говорить или нет… Ты в самом деле в норме?
— В норме. Я же сказал. Что «говорить или нет»?
— Звонил Юсиф. Спрашивал, как и что.
— Юсиф? И… давно?
— Как только я тебя привезла. Я сказала, что ты сразу после полиции потерял сознание. Он спросил, смогу ли я обойтись без врача. Он не хотел бы, чтобы о квартире знали посторонние. Я сказала, попытаюсь. Ну вот. Он сказал, что позвонит еще. Вечером.
— А сейчас что?
— Сейчас вечер. Хочешь есть?
— Не знаю. — Он в самом деле не знал, хочет он есть или нет.
— Я разогрею бульон. Тебе нужно что-то съесть. Попытайся, а?
— Ладно. Попытаюсь. Вообще, мы где?
— В квартире. В той самой. О которой я говорила. Полежи, я сейчас.
Галя ушла. Пока ее не было, он оглядел комнату. Судя по двуспальной кровати, на которой он лежал, это была спальня. Мебели было мало, лишь два спальных столика у изголовья, телевизор в углу, трюмо и пуфик. Комната ему понравилась, во всяком случае, она выглядела уютно. В большой вазе на подоконнике стояли цветы. На столике рядом с ним лежала плоская коробка телефона.
Вскоре пришла Галя с подносом. Чашку бульона с гренками, которую она принесла, он, к собственному удивлению, выпил с удовольствием. Затем, поскольку они решили ждать звонка Юсифа, Галя, смилостивившись, разрешила ему усесться — подложив под спину подушки. Он сидел, перебрасываясь с ней односложными замечаниями, прислушиваясь к тишине, которую лишь изредка нарушал отдаленный шум машин. И сам не заметил, как заснул.
51
Проснувшись, увидел: он лежит все в той же комнате, на той же кровати. За окном светло. Похоже, уже утро. А может быть, даже день. Рядом, свернувшись калачиком, в халате, прямо поверх одеяла спит Галя. Некоторое время он лежал, вглядываясь в ее лицо. Сейчас, во сне, оно казалось беззащитным. Чуть приподнята верхняя губа. Прижатые к груди руки. Да, сейчас она выглядит беззащитной, хотя он давно уже знает, при случае она очень даже умеет постоять за себя. И за других, если нужно. Например, за него. Он даже не знает, что бы делал без нее — валяясь в этой частной больнице. Господи, как он ее любит. Если бы она знала, как он ее любит. Спит в халате. Значит, вчера допоздна дежурила рядом с ним. И, не выдержав, в конце концов заснула.
Подумал: все. Лежать сейчас он не будет. Он чувствует себя вполне нормально. Вчера была минутная слабость, но это вчера. Сейчас он чувствует себя нормальным человеком.
Осторожно откинув одеяло, сел на кровати. Галя не шевельнулась. Сунув ноги в стоящие у кровати шлепанцы, встал. Только сейчас обнаружил: он в плавках. Поискав глазами, нашел висевший у двери махровый халат.
Накинув его, приоткрыл дверь, посмотрел на Галю. Она спала, не меняя позы, все так же калачиком. Выйдя из спальни и прикрыв за собой дверь, осмотрелся. Большая комната, в которой он оказался, судя по всему, была гостиной. Подойдя к двери у противоположной стороны, прислушался — тишина. Тронул створку. Дверь открылась без скрипа; выйдя из гостиной, он оказался в небольшом коридоре, затем, миновав двери, наверняка ведущие в ванную и туалет, вошел в кухню.
Кухня была большой, просторной, обставленной по-современному. Стенной шкаф, холодильник, плита с электрическими конфорками, мойка, телевизор. Все из пластика, причем только двух цветов: красного и белого. На белом круглом столе, пристроенном у белого же углового дивана — красная коробка телефона. В стоящей в центре стола вазе — свежие розы.
Оглядевшись, открыл дверцу холодильника. Холодильник был забит продуктами, но он тут же понял, что исследует его содержимое зря — есть не хотелось. Может, стоит выпить чашку кофе. Но позже. Понял: если сейчас ему чего и хочется, то помыться, самому, под душем. Впервые за долгое время — самому. Потом уже, после душа, он решит — стоит ли заниматься кофе.
Часы на стене показывали половину десятого. Вернувшись в кухню после душа, заметил: стрелка передвинулась на двадцать минут. Взял было турочку для кофе, чтобы налить воды, и в это время раздался сигнал телефона. Оставив турочку, он некоторое время наблюдал, как под прерывистое жужжание зуммера в углу коробки вспыхивает индикатор. Наконец, решившись, взял трубку. Прижал к уху.
— Да?
Несколько секунд трубка молчала. Слышалось лишь дыхание. Наконец голос Юсифа сказал:
— Миша, ты?
— Я. Юсиф?
— Я. Привет.
— Привет.
— Как ты? Галя сказала… — Юсиф замолчал. — С тобой все в порядке? Она говорила, ты вчера…
— Да. Вчера была слабость. А сегодня — как огурчик.
— Смотри. Давно встал?
— Только что.
— Галя рядом?
— Нет, спит.
— Я звонил вчера вечером. Но ты уже заснул.
— Я так и понял.
— Вообще надо поговорить. Ты в самом деле в порядке?
— В самом деле. Только что принял душ. Сижу на кухне, собираюсь пить кофе. Заезжай, поговорим. А?
— Ладно. Только… — Юсиф помолчал. — Если Галя к тому времени встанет — попросим ее съездить на базар. Пока мы говорим. Хорошо?
— Конечно. Нет разговоров.
— Вообще, Миш: спасибо тебе.
— За что?
— За все.
— Ладно, о чем ты. Тебе спасибо.
— Я буду минут через десять.
— Ладно. Жду. — Миша положил трубку — и увидел стоящую в двери кухни Галю. Покачала головой:
— Мало того, что встал. Так еще говоришь по телефону. Миша, ну ты думаешь хоть о чем-то? Хочешь опять свалиться?
— Галчонок… — Притянув ее к себе, усадил рядом. — Клянусь, я буду слушаться тебя во всем. Буду исполнять любые приказания. Но сейчас я в полном порядке. В полном. Ну? Не сердись.
Отстранившись, наградила его долгим ироническим взглядом. Вздохнула:
— Бороться с тобой бесполезно. Звонил Юсиф?
— Юсиф.
— Заедет?
— Да. Сказал, будет минут через десять. Нам с ним надо поговорить.
— Говорите. Что я могу сделать.
— Галчонок… Ну не сердись.
— Я не сержусь. Как я могу сердиться на тебя — когда ты в таком состоянии?
— Да я в нормальном состоянии. — Прижавшись лбом к ее лбу, скорчил шутливую гримасу. — Сделаешь кофе? И яичницу с гренками?
— Миша… — Встала. — Сделать тебе и ему? — Не выдержав, улыбнулась: — Миша, ну ты и персонаж…
— Знаю. Но это еще не все.
— Не все? Что ты имеешь в виду?
— То, что я попрошу тебя съездить на базар. И купить что-нибудь к обеду. Пока мы будем говорить с Юсифом.
— Да? — Поставила турочку на конфорку. — Ладно, съезжу на базар. Раз надо.
52
Как только Юсиф вошел в квартиру, Галя, извинившись, ушла переодеваться. Минуты через три, пожелав им приятного завтрака, вышла из квартиры. Еще через минуту они услышали, как внизу заработал мотор «вольво». Тут же машина уехала.