Алмазы Шаха

Парень, пытавшийся убить Юсифа, лежал сейчас сразу же за их столом в глубокой отключке. Двое парней из-за дальнего столика бросились к упавшему товарищу, и Юсиф, Лука, а вслед за ними и Миша, поняв это как сигнал к драке, выскочили из-за своего стола. Но драки не произошло — появившийся духанщик, крича что-то по-турецки, остановил парней на середине зала. Вскоре стало ясно, что эти двое даже и не помышляли о драке, они всего лишь хотели унести товарища. Четверо же, сидевшие с ними за одним столом, незаметно исчезли, так что стол, за которым сидела семерка, теперь был пуст.

Наконец, после знака Юсифа, парни вынесли безжизненное тело из духана. Духанщик принес бинт, вату и несколько склянок и взялся за Мишину руку. Обработав рану лекарствами, сразу же уменьшившими кровотечение, ловко перебинтовал запястье. Мише показалось, нож вошел в руку удачно — все пальцы шевелились.

Незаметно пригнувшись, Юсиф шепнул ему на ухо:

— Спасибо, Миша. Я этого не забуду.

— Ладно тебе, пустяки.

После того как они вышли на улицу и подошли к машине, Юсиф сказал, обращаясь главным образом к Гале и Лизе:

— Девушки, ради Бога, простите. Сам не ожидал, что так получится. Несчастный случай.

Галя через силу улыбнулась:

— Мы все понимаем, Юсиф.

Юсиф ничего не ответил. Вдруг Лиза спросила:

— Насколько я поняла, это любовь?

Посмотрев на нее долгим взглядом, Юсиф скривился:

— Да уж, любовь. Ладно, хватит, садимся по машинам.

Однако сесть в свою машину он не успел — неожиданно появившийся из темноты старик схватил его за руку. Старик явно пытался поцеловать его руку, и в конце концов ему удалось приложиться губами к запястью. Затем он о чем-то горячо заговорил, протягивая Юсифу большой сверток.

— В чем дело, Юсиф? — спросил Миша. — Кто это?

— Отец этого ублюдка. Не нашел ничего лучше, как собрать выкуп.

— Выкуп?

— Ну да. Просит, чтобы я простил сына.

Гюль что-то быстро сказала, и Юсиф прошипел:

— Шайтан… Гюль просит, чтобы я его простил.

Повернувшись к старику, что-то сказал ему. Тот, приложив руку к сердцу, униженно поклонился и повернулся к Мише.

— Что это он? — спросил Миша.

— Пострадал ты,. — сказал Юсиф. — Возьмешь выкуп, будет считаться, что ублюдок прощен. Не возьмешь — вина останется за ним.

— Миш, в конце концов, возьми ты этот выкуп, — сказала Галя. — Если хочешь, выкинь в море. И хватит разговоров, поехали.

Взяв у продолжающего униженно кланяться старика сверток, Миша сунул его в багажничек. Юсиф и Гюль за это время успели сесть в машину.

Миша посмотрел на откинувшуюся на переднем сиденье Галю. Затем, нажав на акселератор, послал машину вдогонку за «крайслером».

30

Взяв у вошедшего в кабинет клерка сложенную вчетверо бумажку, инспектор стамбульского отделения Интерпола капитан полиции Еркмен Фатих-оглы развернул лист. Короткое сообщение состояло из хорошо известных инспектору стандартных фраз с просьбой об оперативной помощи. Вчитавшись в отпечатанное на официальном бланке письмо, написанное по-английски, капитан довольно скоро понял: депеша из России ориентирует стамбульское отделение Интерпола на выявление опасных преступников. По оперативным данным русских, эти преступники находятся сейчас в Стамбуле или где-то около. Сосредоточив какое-то время внимание на именах и фамилиях преступников — «Михаил Каменский» и «Виктор Лукашов», Фатих-оглы подумал: именно эти два имени и две фамилии он уже где-то встречал. Однако поскольку таких фамилий, самых разнообразных, от английских до малайзийских, инспектору стамбульского отделения Интерпола приходилось процеживать сквозь свою память до сотни в день, Фатих-оглы, не надеясь на себя, протянул руку и включил компьютер. Затем, нажав несколько клавиш, закурил. Мелькающие на экране дисплея цифры и слова в конце концов застыли. На экране выделились два имени и фамилии: Михаил Каменский и Виктор Лукашов. Подданные Украины, подозреваются в особо опасном преступлении. Находясь в туристском круизе, сошли с судна в Стамбуле, на борт не поднялись. По ориентировке украинской милиции, поступившей в стамбульский Интерпол несколько дней назад, стамбульская полиция, предприняв их розыск, установила: в течение суток, именно тех, когда туристское судно «Украина» стояло в стамбульском порту, Каменский и Лукашов проживали в отеле «Хилтон». В «Хилтоне» ими были сняты два номера «люкс». В дальнейшем их следы потерялись. Розыскному отделу стамбульской полиции, предпринявшему, судя по данным компьютера, все необходимые в таких случаях меры, установить, куда выехали, а если не выехали, где находятся Каменский и Лукашов, не удалось.

Черт, подумал инспектор, интересные подозреваемые — за последние две недели его отделение получает на них уже вторую ориентировку. Сначала ими жутко заинтересовалась Украина, теперь Россия. Впрочем, этих славян не разберешь, у них вечная путаница с преступниками.

Докурив сигарету до конца и снова нажав несколько клавиш, Фатих-оглы, взглянув на экран, выяснил еще одну деталь: один из разыскиваемых, Каменский, открыл в день прибытия «Украины» в Стамбул в стамбульском отделении Зираат-банка счет на крупную сумму, сто восемьдесят восемь тысяч долларов. Однако, поразмыслив, инспектор понял: пока оба разыскиваемых преступника проходят по реестру «подозреваемых», у стамбульской полиции не будет возможности не только наложить арест на этот счет, но даже обязать администрацию банка сообщать об операциях на счете Каменского, что могло бы помочь установить его местонахождение. Что ж, подумал Фатих-оглы, в таком случае он ответит и туда, и туда одинаково: след Каменского и Лукашова, после того как они обнаружили себя в отеле «Хилтон», затерялся. Естественно, он сообщит о факте открытия Каменским счета в Зираат-банке. И все.

Придя к этому выводу, инспектор сунул бланк в принтер. Секунду подумав, набросал нужное сообщение и, вызвав клерка, попросил его отправить ответ по двум адресам — в Россию и на Украину.

31

Дверь коттеджа была открыта. На берег, волоча за собой мелкие камешки, медленно накатывались волны. Сейчас, сидя в кресле в одних плавках, Миша мог наблюдать за прибоем прямо из комнаты, избегая лучей уже порядком надоевшего ему солнца. С момента стычки в духане прошло пять дней. За это время его рука стараниями Гали, регулярно перебинтовывавшей рану, практически зажила; о порезе теперь напоминала лишь узкая полоска эластичного бинта на запястье. Вытянув кисть, слегка пошевелил пальцами; кисть подчинялась полностью, и, ощутив это, Миша удовлетворенно вздохнул. Тут же, глядя на уползающую в море прозрачную волну, подумал: здесь, в Карагеле, отдыхается отменно. Но всему есть предел, выдержать безделье он сможет еще от силы день, ну два. После этого нужно сматываться.

Легким рывком вскочил с кресла. Тут же в дверном проеме возникло лицо садовника Али — сухонького старичка, все эти дни ухаживавшего за домом и участком. Увидев его, Али приложил руку к сердцу:

— Салям алейкум, баши… Салям алейкум…

— Алейкум салям, Али… Что-то нужно?

Поклонившись, Али протянул сложенную вчетверо бумажку:

— Язмат[Язамат (тур.) — записка.]… Язмат Истанбул… Бабур-бей пиросил… Бабур пиросил Истанбул… Язмат…

Развернув бумажку, оказавшуюся листком с почтовым знаком в углу, Миша прочел написанную неровным почерком по-русски записку: «Миша, помня просьбу, подобрал для Вас отличную тачку последней модели, за полцены. Такого случая больше не будет. Подъезжайте сегодня в 14.00 к Зираат-банку. Буду ждать на своей машине. Бабур».

Молодец Бабур, подумал Миша. Вообще, все пока складывается отлично. Мало того, что он давно мечтает иметь здесь, в Европе, собственную тачку — записка, присланная Бабуром, пришлась как нельзя кстати. Покупка новой машины, о которой сообщает Бабур, станет отличным поводом смотаться отсюда в Стамбул.

Как он и ожидал, Галя, узнав о покупке новой машины, тут же изъявила желание поехать вместе с ним. К такому же выводу пришли узнавшие о поездке Лука и Лиза.