Страница 16 из 91
Ночь была теплой, и все же меня разобрала дрожь. Наконец, достаточно выждав, я медленно вернулась к стене западного крыла — той, что выходила во двор. Окна смотрели на тот же читальный зал, что соседствовал с кабинетом Роз. Передо мной открывался вид на темный ряд кабинетных окон. Я уже собиралась оставить свой закуток, но тут в одном из черных проемов сверкнул красный лучик. Я пригляделась. Один этаж вниз, третье по счету окно. Окно Роз.
Он вернулся.
Промчавшись по лестнице и коридору, ведущему вдоль кабинетов, я шмыгнула между стеллажей во внешний проход. Дать мерзавцу по рукам за то, что хозяйничал в любимом пристанище моей Роз, я не могла. По крайней мере сейчас — в темноте, одна и без защиты. Но выяснить, кто он, не помешало бы.
Я поравнялась с поперечным проходом, что обрывался точно напротив ее кабинета. Выглянула из-за стеллажа — то с одной стороны, то с другой — и опять уловила красный отсвет фонарика в ее окне. Чужак был еще там.
Вытянув записку из Чемберса, я сунула ее в карман, а потом поставила томик на нижнюю полку соседнего стеллажа, запомнив его номер и место — через шесть книг с краю. Если придется, вернусь за ним завтра утром. Вероятность того, что его найдет кто-нибудь еще, была ничтожной — все равно что найти песчинку на берегу. Зато до тех пор он будет в безопасности.
Высунувшись из-за угла, я сделала шаг вперед, потом, крадучись, еще один. Разглядев впереди дверь кабинета Роз, я замерла. Пока все было тихо. Стоило мне шагнуть чуть ближе, и ночную тишину разорвал оглушительный визг сирены. Не успела я отскочить, как из-за двери вылетела темная тень и набросилась на меня, заламывая руку за спину. У моего уха раздался хриплый шепот, почти неразличимый сквозь вой сирены: «То милая Кэт, а то строптивая Кэт» [11].
Он знает, как меня зовут!
Я извивалась, силясь заглянуть нападавшему в лицо, но он так резко выкрутил мое запястье, что я охнула от боли.
Незнакомец рассмеялся — без намека на веселость или теплоту.
— Впрочем, как говорил другой персонаж — «Что в имени?..» [12]Роз свое изменила. Теперь она тень отца Гамлета.
Мороз по коже. Я была права. Еще раз попыталась выкрутиться, но в тот же миг что-то сверкнуло и к моему горлу прижалось тонкое холодное лезвие. Убийца склонился ближе — я почувствовала на шее его дыхание.
— Может, мы и тебя переименуем.
Меня тряхнуло от ужаса.
— Беги, Кэт, — поддразнил он и внезапно исчез из ревущей темноты, словно его и не было.
Я побежала. Промчавшись через проход, вывалилась во внешний коридор со студенческими кабинками. Огляделась по сторонам. Бежать было некуда, а спрятаться — негде, кроме как… Припустив по коридору, я шмыгнула под стол кабинки. Куда же он исчез? Что случилось? Видимо, подстраховался, поставив сбоку сирену с датчиком движения. Стало быть, знал, что я вернусь.
Вой утих. Если он отключил сирену, значит, еще не успел скрыться. Из-за стеллажей донеслись осторожные шаги. «Уйди, — пожелала я всей душой. — Ради Бога, уйди».
Но нет — он повернул в мою сторону, ступая размеренно и останавливаясь у каждой кабинки. Наверное, заглядывает под столы. Меня ищет.
У соседнего отсека он задержался, и я подобралась, готовясь в любой миг сорваться. Против его ножа у меня только и было, что сам стол. Можно свалить его, вывести из равновесия, а самой в это время сбежать. Не блестящее решение, но все лучше, чем кончить, как крыса в мышеловке.
Я услышала шаг, потом еще один — и он просто прошел мимо моей кабинки, профланировал в конец коридора, даже не оглянувшись. Потом свернул к главному выходу и исчез. Где-то вдалеке прошелестела дверь лестничной клетки.
У меня вырвался вздох, даже всхлип облегчения. Выбравшись из-под стола, я встала и повернулась, чтобы снова нырнуть в тень между стеллажами, но тут меня отвлек квадратик лунного света на столешнице. Я присмотрелась. Когда я пряталась, там было пусто, а теперь на темной поверхности покоился одинокий листок. Я взяла его. Один край листа оказался неровным — видно, его вырвали из книги. Шрифт был как будто старинным, а бумага — плотной, желтоватой и тяжелой. Сейчас на такой не печатают.
Я шагнула в сторону, ловя оконный свет. Страница была вырвана из первого фолио. Того самого — оригинала, не факсимиле, как у Роз в кабинете. Во всяком случае, никаких пометок там не было, чего нельзя было сказать о листе у меня в руках. На правом поле кто-то нарисовал руку, тычущую влево: указательный палец выставлен, а большой отогнут кверху — так дети обычно изображают пистолет. Впрочем, сама картинка была не нова. Средневековые читатели использовали такие знаки для напоминания — нечто вроде текстового маркера. Я поднесла страницу к глазам. Может, рисунок и был старинным, но исполнение — отнюдь: обычный шарик вместо тонкого пера или на худой конец чернильной авторучки.
Я перевела взгляд на строчку, и меня замутило. Там стояла не реплика, а сценическая помета. Не из «Гамлета». Из «Тита Андроника». Несколько слов — кульминация самой жестокой шекспировской пьесы. В ней было столько ужаса, что сводило внутренности. Даже Шекспир не осмелился придать ей ритм: «Входит обесчещенная Лавиния, у которой отрублены руки и отрезан язык» [13].
«Может, мы и тебя переименуем», — прошипел тогда мой преследователь.
В Лавинию?
— Кэт, — вдруг произнес кто-то над самым моим ухом. Я закричала, и чужая рука закрыла мне рот.
11
— Не кричи — послушай, — раздался низкий голос с британским акцентом. — Я от Роз.
Попытка вырваться не удалась — незнакомец поймал меня и развернул лицом к себе, крепко держа за плечи. Я разглядела короткие темные кудри, длинный нос без горбинки и торс — крепкий, будто высеченный из мрамора, только теплый.
— Роз больше нет, — ответила я.
— Она этого не слышала.
Я дернулась в сторону, и снова он перехватил меня и поставил на место, впиваясь взглядом в глаза.
— Можешь открыть ее, но знай: эту дорожку нужно пройти до конца.
Слова Роз. Я замерла.
— Кто вы такой?
— Бен Перл, — проронил он. — Прости за грубость. Я, знаешь ли, пытаюсь тебя вытащить отсюда живой. Учитывая то, что мне не хотелось бы пересекаться с твоим знакомым, какие будут предложения? — Говорил он очень по-британски, гладко и аристократически небрежно. Его лицо и руки были открыты, футболка в полутьме казалась серой. Тот же, кто шипел мне в ухо, был с головы до ног в черном и изъяснялся с американским акцентом.
— С какой стати мне вам верить?
— Она была моей тетей, Кэт.
— Вы англичанин.
— Иногда люди переезжают. Я ее племянник по матери,
У него были такие же темные волосы и зеленые глаза.
— Пустите, — упиралась я.
Он только крепче меня стиснул.
— Тсс! — Его взгляд метнулся мимо меня к окну. Я обернулась. Снаружи, от фонаря, поднималось пятно расплывчато- желтого света, а под ним, словно вода или туман, клубилась темнота.
— Это он? — прошептала я.
Бен отвел меня от окна, на ту сторону коридора.
— Нет, если он не ухитрился себя клонировать раз десять, — тихо ответил он, пока мы крались в тенях стеллажей. — Ставлю на полицию университета, которая взялась-таки выяснить, почему погас свет. Главный вход отпадает. Какие у нас варианты?
— Отсюда есть черный ход, прямо под нами. Пятью этажами ниже.
Он покачал головой:
— Думаю, его и выбрали полицейские.
Я прикусила губу.
— Можно выйти через Пьюси. Соседнюю библиотеку.
— Отлично.
— Да, но ее дверь открывается за углом от «Уайденера».
Бен посмотрел на меня с отчаянием во взгляде:
— Бога ради, мы же в Гарварде! Неужели здесь нет никаких подземных ходов или тайников-убежищ?
— Один есть, — проговорила я, задумавшись. — По крайней мере когда-то был. Он ведет в «Ламонт», студенческую библиотеку.
11
«Укрощение строптивой». Пер. М. Кузмина.
12
«Ромео и Джульетта». Пер. Т. Щепкиной-Куперник.
13
Пер. А. Курошевой.