Кофе со льдом

— У них, к сожалению, всегда такой беспорядок, — вздохнул понимающе Лайзо.

— Да нет же, мистер Маноле, я не об этом…

Но тут Эллис бесцеремонно толкнул дремлющего приятеля и заявил противным голосом:

— Ты тут спишь себе, сопишь с удовольствием, а кто-то с работы пришел голодный и уставший, как бродячая собака.

Доктор Брэдфорд пошевелился и, не открывая глаз, накрыл лицо книжкой.

— Эллис, сделай милость — сдохни, а? — пробормотал он невнятно.

Нисколько не смущаясь, детектив наклонился и дунул Брэдфорду в ухо.

— Ну, скажи хотя бы, у нас что-нибудь к чаю есть? Хоть рогалик с корицей?

— Какой, мать твою, рогалик? — простонал Брэдфорд, наугад дрыгая ногой. Эллис от пинка с легкостью увернулся. Халат задрался еще выше.

— Что, совсем нет?

— Разрежу и законсервирую в банке с формалином.

В голосе доктора появились уже рычащие нотки.

— Как знаешь… — Эллис пожал плечами и отступил. — Только я не для себя стараюсь. Вообще-то у нас сегодня гости. Две очаровательные леди.

— Две… кто?

Доктор замер, как настороженный охотничьими рожками олень.

— Поднимись сам и посмотри, — с деланным равнодушием посоветовал Эллис. — Вот они, в дверях стоят.

Книжка выпала из ослабевших пальцев доктора.

— Эллис, только не говори мне, что…

Доктор Брэдфорд поспешно встал на ноги, пытаясь одновременно одернуть халат, получше его запахнуть, найти где-то на захламленной столешнице очки и пригладить растрепанные со сна волосы. Когда он пригляделся и узнал меня, то лицо его побелело.

— Л-леди Виржиния?

— Добрый вечер, — деревянно кивнула я. — М-м… Кажется, Эллис ввел нас в заблуждение. Мы не вовремя пришли?

— Нет… то есть да… э-э… — Брэдфорд заметил Мэдди у меня за плечом, тут же выпрямил спину и прокашлялся, чтобы продолжить уже уверенней: — Да, к сожалению, Эллис иногда преподносит сюрпризы. А вы ко мне по делу?

— Они ко мне по делу, — доверительно просветил его детектив и хлопнул по плечу: — Так что насчет рогалика?

Доктор Брэдфорд ожег Эллиса таким взглядом, будто убить хотел.

— Я принесу что-нибудь из буфета. И, с вашего позволения, приведу себя в порядок, — он отвесил мне церемонный поклон и торопливо отступил назад. — С вашего позволения…

И, поправив очки на носу, Брэдфорд уверенно прошел мимо нас к двери. Скулы у него горели нежным румянцем.

Вскоре где-то вдали по коридору хлопнула дверь.

— А я сделаю чаю, — уверенно, словно он уже не раз это делал, предложил Лайзо и тоже скрылся в неизвестном направлении. Судя по звукам — в противоположном.

Эллис задумчиво взглянул на домашние туфли Брэдфорда, молчаливым упреком застывшие между кофейником и чашкой.

— А я, что ли, столик разберу… Все равно больше чай пить негде.

Через четверть часа в гостиную вернулся Натаниэлл Брэдфорд — посвежевший, причесанный, облаченный в «домашний» вариант костюма — светло-коричневые брюки, рубашку в тонкую клетку и песочного цвета жилет. В правой руке доктор держал стеклянную миску с засахаренными фруктами и ягодами — сморщенные кружочки яблок, желтоватые ломтики груш, широкие кольца ананасов, россыпь сушеной вишни, фиников и, кажется, клюквы.

Мэдди, до сих пор настороженно поглядывающая из-за моего плеча, с интересом уставилась на угощение — похоже, Бриджит с Норой все-таки не дали ей поесть нормально в приюте.

— Прошу прощения за мой неподобающий вид при встрече, — улыбнулся Брэдфорд так же тонко и загадочно, как всегда. — Эллис не предупреждал меня о том, что сегодня у нас будут столь очаровательные гостьи. Могу я поинтересоваться, как вы… — и он замялся.

— Как мы вообще решили заглянуть сюда? — пришла я ему на помощь. — О, все очень просто. Мы возвращались из приюта Святого Кира Эйвонского, где находились с благотворительным визитом, а потом Эллис внезапно решил, что нам стоит зайти к нему в гости и обсудить ход расследования.

— А, это совершенно в духе Эллиса!

Мы с доктором Брэдфордом вежливо посмеялись, Мэдди сердито нахмурилась, а детектив удивленно вздернул брови:

— Это вы обо мне? Ну-ну, смейтесь, мой час еще придет… Кстати, Нэйт, пока не забыл. Что там с тем телом?

— Томас Ривер, тринадцать лет, светлые волосы, асфиксия? — доктор Брэдфорд помрачнел. — Все то же самое. Я рассчитывал найти хотя бы частички чужой кожи или крови под ногтями у него, но опять — чисто. Похоже, после смерти Душитель тщательно моет своих жертв…

Эллис в задумчивости плюхнулся на диван.

— Он их моет, наряжает в чистую одежду, перевязывает странгуляционную борозду лиловой лентой, иногда засовывает в петлю для третьей пуговицы на курточке сухой цветок — и относит тело к ближайшему храму. Еще ни разу не повторившись, к слову… Да что же он такое делает?

Пока я слушала Эллиса, в голове у меня нарастал странный звон. А потом, с последней фразой, дурнота вдруг прошла, и в мыслях воцарилась удивительная ясность. Я просто увидела всю картину в целом, представила этого неизвестного мертвого мальчика, и…

— Он готовит их к погребению.

— Что? — вскинулся Эллис. — Виржиния, повторите?

— Сухие цветы, — помертвевшие губы меня едва слушались. — Скорее всего, из храма, — я осторожно коснулась хрупкой веточки жасмина, отданной мне сегодня с благословением отцом Александром. — Лента… просто для красоты, наверное. Когда моих родителей готовили к погребению, то обожженные лица тоже закрыли, только белой вуалью. А омовение и новая одежда… Меня сбила в первый момент одежда, ведь хоронить надо в белой сорочке, но все остальное… — я осеклась, а Эллис мрачно закончил за меня:

— Но все остальное совпадает. Браво, Виржиния. Кажется, теперь я понимаю, что он делает. Но нужно еще понять — зачем.

— Может, это и есть его цель? Похороны, — предположил доктор Брэдфорд. — Навязчивые идеи могут принимать разные формы. Помнишь отравительницу, которая погорела на желании, чтобы ее жертвы умирали ровно в полдень? Ты еще тогда нашел ее каким-то странным образом.

Эллис поморщился:

— Ничего не странным. Взять вероятный период, в который произошло отравление, составить список людей, с которыми общался убитый в это время, и мест, которые он посещал. Потом сопоставить списки, составленные для разных жертв, и подумать немного. Это была легкая работа, Нэйт, не понимаю, чего тебя так восхитило тогда, — скривился детектив, стянул из миски кружок сухого яблока и задумчиво повертел его в руках. — Труднее оказалось догадаться, что все убийства — дело рук одного и того же человека. Яды использовались разные, да и разброс по датам совершения преступлений был солидный… Гм, а о чем это мы говорили? — опомнился он. — Ах, да, Душитель с лиловой лентой. Убийство ради обряда похорон — хорошая версия, она объясняет долгую и весьма дорогостоящую подготовку. Однако почему в таком случае убийца подбрасывает тела к храмам? Почему не хоронит своих жертв сам?

— Может, хочет, чтобы обряд совершал священник? — предположила я.

— А зачем? — опять повторил Эллис и положил ломтик яблока обратно в миску, даже не надкусив. — Нет, тут что-то не то… Года четыре назад у меня было очень странное дело. Тогда один мужчина, к слову, весьма состоятельный джентльмен, убивал уличных торговок цветами. Выбирал только самых симпатичных и добрых, но расправлялся с ними зверски. Мотив у него был — только оцените — «хочу, чтоб бедные девушки отправились сразу на небеса». Попросту говоря, он делал из них мучениц… Когда начали находить жертв Душителя, я вспомнил этот случай. Но… — он взял трагическую паузу.

Я не выдержала почти сразу:

— Но?

— Но одержимые — люди глубоко индивидуальные, Виржиния, — Эллис вздохнул. — Если речь не идет о подражателях, конечно. Сумасшедшие убийцы редко повторяются. Если даже и совпадает способ убийства, то мотивы — почти никогда. Исключение — когда преступника подвигла на его злодеяния какая-нибудь книга, статья в газете или народная байка — словом, доступный для всех источник информации, как любят говорить журналисты. Вот тогда могут быть похожие мотивы… но это уже заимствования. Обычно на фантазию одержимым жаловаться не приходится. Так что версию с прямыми поставками праведников на небеса я бы не стал рассматривать всерьез. К тому же она не отвечает на главные вопросы: почему именно дети? Почему лента именно лиловая? Кстати, дорогая лента, хорошая. Я уже говорил, что мы уже нашли, где ее могли сделать? Говорил — и славно…. А последний, но ключевой вопрос — что, в конце концов, послужило спусковым крючком для нашего Душителя, когда он сорвался и начал убивать?