Сердце дезертира

Последние слова ему пришлось прокричать, чтобы их можно было расслышать за усиливающимся звуком смертоносной машины. Вертолет снова заложил крутой вираж и пошел в глубь Зоны.

— Вот что ему неймется? — Гоша высунул из своего «окопа» рассерженное лицо. — Знал бы, что так выйдет, никогда бы с тобой, Рябой, не пошел!

— Да я-то при чем?! — искренне возмутился Рябой. — Я, что ли, вертолет вызвал? Мой косяк уже Дезертир разрулил. И откуда я мог знать, что у плотей гон?

Гоша закатил глаза и вроде бы даже покрепче прихватил любимую винтовку.

— Ты вообще представление имеешь, что такое «гон»? Нет, наверное. Переоблучился! И об этом Флер расскажем! «Гон», блин! Нет, ну ты слышал?! — Гоша ткнул Насвая в плечо. — Этот идиот поверил, что вот такой у плотей «гон»!

Насвай ничего не сказал, только начал сосредоточенно думать — это было заметно по шевелящимся губам. Гоша, прислушавшись к затихающему рокоту вертолета, встал и нацепил рюкзак.

— Плохо, конечно, что на Периметре черт-те что творится и связи нет, но если эта стрекоза отлетит подальше — валим и посмотрим сами. До темноты часа три, надо определяться. Или мы рвем через Периметр, или ищем ночлег тут. Ночью и в такой обстановке я не пойду, а в паре километров есть брошенный блокпост, с прошлого Выброса остался. Глядишь, еще не обветшал. Так что…

Продолжать Гоша не стал, потому что со стороны Зоны послышались разрывы ракет. Все трое, не сговариваясь, поползли по обрыву вверх и высунули головы над оврагом. Мало что было видно за «зеленкой», но где происходит атака, стало ясно.

— Бедные плоти, — вздохнул наивный Рябой. — Не дали это самое… Погоняться.

— Идиот! — фыркнул Гоша. — Или пилот засек их инфракрасным датчиком, или они сами очнулись от звука и побежали… Слушайте, их ведь там несколько десятков, с вертолета всех не перебить. Разбредутся по лесу, вполне нормальные и злые, — будет нам веселье. У меня патронов, между прочим, четыре обоймы после тех псов. Рвем к блокпосту!

— Погоди… — попросил Насвай. Он что-то напряженно соображал. — Если ты думаешь, что у плотей не было никакого гона, то как Дезертир нам помог? И какой дрянью нас опрыскал? Мы до сих пор воняем! А теперь вертолет по ним бьет… Гоша, ну-ка, свяжи концы с концами.

— Не собираюсь я ничего…

Вертолет развернулся и снова пошел к оврагу. Все трое съехали на задницах вниз и заняли прежние позиции. Рябому стало скучно, и, пожелав себе не унывать, он принялся разглядывать дно неглубокого овражка. Оно щедро поросло травой — ручья здесь уже несколько лет не было даже весной. В траве валялся всевозможный мусор. Банки из-под консервов, пустые обоймы, чьи-то мелкие кости, рваная амуниция. Не то чтобы сталкеры часто сюда наведывались, но и дворников в Зоне пока не завели. Мясо прибирали крысы, остальное валялось как упало.

«Бережнее надо быть к природе, — подумалось мечтательному Рябому. — Если бы каждый, кто через Периметр возвращается, хотя бы свой мусор уносил, было бы гораздо чище! Но предложишь — засмеют. Эх, не унывай, жандарм! А вот этого не было…»

Может быть, Рябой и был плохим сталкером, но при этом сталкером живым, а значит — умел замечать все новое и необычное. Промашки случались с ним не так уж часто. Теперь, уже через прицел «Калашникова», который будто сам прыгнул в руки, Рябой рассматривал высовывающийся из-за поворота оврага ботинок. Коричневый, справный, по виду даже дорогой ботинок. Он местами еще блестел, а значит, не так уж давно его чистили. И до того, как трое неудачников вылезли посмотреть на работу вертолета, ботинка там не было.

— И что? — тихо спросил Насвай, который, конечно, тоже уже держал ботинок под прицелом. — Что там?

— Пойду посмотрю — вдруг в ботинке кто-то есть?

Рябой пошел к цели, указав Гоше на край оврага. Занудливый сталкер, вздохнув, взял на себя тыловое прикрытие, пока Насвай заходил слева от Рябого. Однако бояться оказалось нечего. В ботинке и правда кто-то был — человек по имени Сабж.

— Я его знаю! — похвастался Насвай.

— Все его знают, — буркнул Рябой. Он не любил трупы, даже если не любил их еще живыми. — Человек Бубны. Готов, две пули в спину.

Насвай, опомнившись, снова вскинул автомат.

— Да не кипеши. Вон следы. Он сверху скатился. А стрельбы мы не слышали, значит — сам приполз. — Рябой иногда умел быть логичным. — Живой был. И совсем недавно… Так, может, он живой?

Когда уставший ждать Гоша осторожно подошел, Рябой поливал грязное лицо Сабжа водой из фляги. Один из не так давно появившихся громил Бубны, хозяина бара «Шти» и не только, отличался крупными размерами и, наверное, поэтому все еще дышал.

— Вот на хрен нам теперь еще и он? — шепотом спросил непонятно у кого Гоша.

— Человек Бубны, — так же шепотом ответил Насвай. — Бубна будет рад, если мы его вернем.

— Вот я дурак, что пошел с двумя дураками! Ты посмотри на выходные отверстия! У Бубны там что, склад дохлых негров?

Сабж и в самом деле был черен, как вакса. По-русски он говорил не слишком хорошо, но понимать где-то выучился на отлично. В свободное время, не отягощенный спецпоручениями, Сабж ошивался в «Штях», где по большей части молча и презрительно топорщил дутую нижнюю губу, а напившись, бил морду кому попроще. Рябой, естественно, уже успел попасть под раздачу. И все же он был рад, когда Сабж открыл глаза. Он поднес к ненавистным жирным губам флягу. Чернокожий сделал пару глотков и тут же закашлялся, надувая розовые пузыри.

— Не жилец, — сказал Гоша. — Оружия нет… Ты откуда здесь, паря?

— Дезертир… — прохрипел негр. — Мазафака… Обстрелял патруль…

Сталкеры переглянулись.

— А я знал, что этот гад отличился! — хмыкнул Гоша. — Неспроста он тут!

— А я знал, что ты это скажешь! — обозлился Рябой. — Дай послушать, умирает человек!

Сабж взглядом попросил еще воды, получил ее, снова выкашлял с кровью и смог сказать кое-что еще.

— Бубна послал следить. Дезертир сука. Засек нас как-то, вывел на патруль и расстрелял, подставил нас под военных. Нас загнали в Зону, ушел только я… Геликоптер… Скажи Бубне: пусть убьет Дезертира!

— Что натворил Дезертир? — Рябой даже наклонился поближе, хотя Сабж, несмотря на состояние, говорил громко. — Зачем за ним следить?

— Плоть! — Негр даже поднял круглую бритую голову. — Он что-то делает с плоть! Мазафака! Отнесите меня к Бубне, я сам ему скажу…

Сабж устал и прикрыл глаза. Рябой посмотрел на товарищей. На лице Гоши было просто печатными буквами написано: «В гробу я видал таскать мертвяков через Периметр!». Насвай думал, а это могло продолжаться долго.

— Вертолет улетел, — вдруг понял Рябой. — А на Периметре, значит, шухер был. Был и кончился! Пока вояки перепуганы, надо идти! Натовцы на ночь под кровати залезут, если Дезертир весь патруль перестрелял!

Гоша важно кивнул. Конечно, мероприятие все равно рискованное, но без риска ни в Зоне, ни даже рядом с ней существовать невозможно. Между тем европейцы лезть на рожон не любят и наверняка с наступлением темноты прекратят всякую активность.

— До ночи он не доживет! — заметил Насвай. — Ему в больницу надо.

— Не надо. — Гоша положил приятелю руку на плечо и заглянул в карие глаза. — Не надо ему в больницу. Все сталкеры попадают в рай. Правда, Рябой?

— Не унывай, жандарм! — Рябой присел над Сабжем. — Не донести нам тебя. Слишком большой. Да и помрешь скоро. Дать еще водички?

Чернокожий верзила, не открывая глаз, тяжело вздохнул, немного подумал и беззвучно скончался. Или, быть может, даже и не думал ни о чем, а просто пришло его время. Рябой снял поношенное кепи и положил Сабжу налицо. Плохая защита от крыс, которые непременно скоро придут, но так уж полагается. По той же причине закапывать труп бесполезно — крысы все равно доберутся. Пару минут они помолчали, стоя над мертвецом. Потом Насвай, крякнув, принялся было разуваться, но рассмеялся сам над собой.

— Хорошие ботинки, да размер же не мой! Раза в два бы поменьше.

Пискнули ПДА. Все трое с радостью ухватились за ожившие приборы и прочли одно и то же: