Не ищи оправданий

Глаза у него сузились, потом он отвернулся от нее и обратился к ее матери:

— Телма, я понятия не имел, когда звонил вечером, что вы растянули лодыжку и что я прибавляю забот Тори.

Если он хотел задеть ее, он достиг цели!

Хотя, честно говоря, рассердил ее не Джонатан, а Руперт — он снова позвонил утром в полной уверенности, что уже движется в Лондон, чтобы снова приступить к работе и бесконечным идиотским вечеринкам.

— Никаких особых забот, уверяю вас, — неловко ответила Тори. Похоже, она ведет себя неприлично. — Я рада, что вам понравилось. А вот один из маминых пирогов с вишней на десерт, — добавила она.

— Да я рискую тут потолстеть! — со смехом воскликнул Джонатан.

Вряд ли — с такой фигурой!

Что-то она слишком много думает о его привлекательности! При том что сам Джонатан не обнаруживает никаких признаков интереса к ней!

Неужели она за это и сердится на него?

Возможно!

Она никогда не пользовалась дома косметикой, ходила в джинсах и футболках для удобства — отец в любую минуту мог попросить помочь на ферме.

Не исключено, что Джонатан Макгвайр вообще не видит в ней женщины и, конечно же, никакой красоты.

— А как поживают Мэдисон и Гидеон? — с интересом спросила мать. — И их очаровательная Келли? — добавила она.

— Вижу, моя племянница и здесь разбила всем сердца, — улыбнулся Джонатан. — У них все хорошо, они сейчас в гостях у крестного Мэдди: у Эдгара и Клер есть сын, ему четыре месяца. Клер, по-моему, здешняя уроженка, — продолжал он.

— Наверное, ваши родители без ума от маленькой Келли! Это их первая внучка?

— Конечно, они рады. Да, она пока у них одна, — сухо закончил Джонатан.

Тори задумчиво посмотрела на него: должно быть, его родители так же настойчиво требуют от него продолжения рода, как и ее. На вид ему года тридцать два — тридцать три, и он, судя по всему, пока что благополучно избежал брачных уз. Вот и на остров он приехал один.

— А как родители Гидеона? Они тоже рады? — продолжала мать с улыбкой.

Выражение лица Джонатана не изменилось, но Тори почувствовала, как он внезапно напрягся, а в глазах мелькнула настороженность.

Гидеон тоже был человеком настроения, и спеси в нем было предостаточно. А может, Джонатан считал его недостойным его сестры Мэдисон? Старшие братья всегда таковы.

— Родители Гидеона умерли, — резко ответил Джонатан и положил вилку и нож рядом с почти пустой тарелкой. — Думаю, мне пора отправляться, я и так отнял у вас много времени в выходной день, — добавил он, как показалось Тори, немного принужденным голосом. Мать удивилась.

— Но еще не было десерта, — с упреком сказала она.

Тори слишком хорошо знала, что без десерта мать ни за что не отпустит гостя. Она встала.

— Вы не поможете мне унести тарелки, Джонатан? И кстати выберете, какой пирог вам больше по вкусу, яблочный или вишневый. — Она улыбнулась, заметив румянец на щеках матери.

Джонатану явно нужна была передышка после неприятного разговора, хотя Тори не понимала, что может быть неприятного в разговоре о сестре и ее муже.

— Спасибо, — тихо сказал он, когда они пришли в кухню.

Он стоял к ней спиной. Тори смотрела на мускулистую спину и в который раз спрашивала себя, зачем Джонатан Макгвайр приехал на остров Мэн.

Он резко повернулся, словно почувствовал ее удивленный и озадаченный взгляд.

— Я хотел поблагодарить вас за то, что вы помогли мне не обидеть вашу маму отказом от десерта.

— Не стоит благодарности, — сухо ответила Тори. Она невозмутимо выдержала его взгляд.

Напрасно он пытается смутить ее таким образом — она привыкла работать на публике. Джонатан первым отвел глаза.

— Что мне нести? — спросил он.

— Сливки. — Она достала кувшин со сливками из холодильника. — Но может быть, вы предпочитаете мороженое? Кажется, американцы любят на десерт мороженое.

За последние пять лет она побывала в Америке не менее десяти раз.

Он медленно наклонил голову.

— Вы правильно подметили, — произнес он, растягивая слова

Она достала из холодильника мороженое и вместе с пирогом понесла в гостиную. Джонатан пошел за ней.

Отец встретил их улыбкой.

— Я как раз говорил маме, что надо бы тебе пригласить Джонатана на прогулку сегодня днем.

Тори сердито посмотрела на отца: он их гость, а не ее.

Она понимала, в чем дело: по телевизору должны показать фильм про войну, и, если Тори уедет с Джонатаном, отец сможет посмотреть свой фильм.

Джонатан выглядел озадаченным.

— Но вы говорили мне, что сегодня днем лучше не выходить из дому, — обратился он к Тори. — Там вроде бы какие-то гонки намечаются.

— Вот об этом-то я и говорю, — радостно подхватил отец. — Тори уже года два не была там. Я уверен, что она бы с удовольствием поехала. Верно я говорю, моя дорогая? — Он с надеждой посмотрел на нее. — Это обязательно нужно увидеть, хотя бы раз в жизни, — добавил он, глядя на Джонатана.

— Вы ездите на мотоцикле? — Джонатан, кажется, был ошеломлен.

Тори чуть не прыснула, взглянув на него. Она выросла на острове и, за исключением последних шести лет, прожила на нем всю жизнь. Пять лет назад она купила мотоцикл и с азартом участвовала в гонках.

— Да, я езжу на мотоцикле, — сухо подтвердила Тори. — Если не возражаете, поедем туда после обеда.

Если не испугаешься, подумала она мстительно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Надо же было впутаться в такую авантюру! Джонатан не находил себе оправдания. Он взял у Тори шлем, они вышли из дома и направились через двор к большому сараю, где стоял ее мотоцикл.

— Вы удивлены? — усмехнулась она, чувствуя, как солнце жарит ноги сквозь кожаные брюки.

Его темные брови поползли вверх.

— А вы?

Тори усмехнулась:

— Я пригласила вас, так как вы начали меня поддразнивать.

Джонатан недовольно скривился.

— Так, это месть. И какова протяженность пробега?

— Около восьмидесяти километров, — ответила она, открывая сарай.

— Восемьдесят километров! Зря я съел второй кусок пирога.

Тори тихо рассмеялась:

— Боитесь, он скоро выскочит наружу?

— Надеюсь, что этого не случится, — простонал он.

Тори с трудом вывела мотоцикл. Джонатан безмолвно уставился на это механическое чудо. Красная машина с объемом 750 кубических сантиметров выглядела мощно и красиво.

— И вы умеете на этой штуке ездить? — с подозрением спросил он.

Тори поджала губы. Неужели он забыл, что их разногласия начались из-за такого вот пренебрежительного тона с его стороны? Очевидно, ему одного урока мало.

Она устроилась на кожаном сиденье, надела шлем и завела мотор.

— Садитесь, — скомандовала она. — Мы поедем к Грэндстенду, откуда начинаются гонки. И, ради бога, держитесь крепче, — добавила она строго.

Она удерживала мотоцикл, пока Джонатан устраивался сзади, и только немного напряглась, почувствовав его руки на своей талии. Но ведь она сама приказала ему держаться крепче!

Дальше все пошло гораздо лучше. Они выехали на трассу, солнце палило сверху, но веял ветерок, и подбадривало присутствие других байкеров. Она забыла бы о Джонатане Макгвайре, если бы не его руки на ее талии.

Возбужденная скоростью, Тори забыла обо всем на свете и лишь отмечала мелькавшие километры.

После первого поворота на Грэндстенд она почувствовала, что его пальцы уперлись ей в ребра. Она слегка повернула голову и увидела большую толпу байкеров у парковочной площадки.

Она притормозила, въехала на свободное место, отключила мотор и, сняв шлем, тряхнула волосами, которые рассыпались по плечам. Взглянув на Джонатана, она увидела, что он был бледно-зеленым.

— Вы в порядке? — озабоченно ахнула Тори, когда он сполз с мотоцикла и, покачиваясь, сделал пару шагов.

Он сорвал с себя шлем и начал хватать ртом воздух.

— Как я выгляжу? — сквозь зубы процедил он.

Выглядел он ужасно.

— Тори! Тори!

Они повернулись и увидели обтянутую кожей фигуру, которая, прихрамывая, приближалась к ним. На лице парня сияла радостная улыбка.