Страница 37 из 48
Меня поразила резкая перемена в людях, которые еще два дня тому назад представляли собой неуправляемую толпу насильников и грабителей. Короткая речь Спартака перед выступлением на врага до такой степени воодушевила рабов, что они без ропота быстро свернули палатки и построились в походную колонну. Перед Спартаком вновь стояло дисциплинированное войско, разбитое на когорты с опытными гладиаторами во главе.
Меня и Реса Спартак поставил во главе двух десятков конных разведчиков, повелев нам быть постоянно впереди. Нашему быстрому конному отряду надлежало загодя и по возможности незаметно обнаружить войско легата Гнея Фурия.
Наш дозорный отряд наткнулся на римлян ранним утром, когда они снимались с лагеря, собираясь двигаться дальше на север по Латинской дороге. Я с пятью конниками остался в лесу у дороги, чтобы продолжать наблюдение за врагом. Рес с остальными всадниками помчался к Спартаку, дабы известить его о примерной численности войска легата Фурия и о том расстоянии, какое разделяет войско восставших и римский отряд.
Ночная скачка под дождем сильно меня вымотала. К тому же я совершенно не привык ездить верхом на коне без седла и стремян. У меня имелся кое-какой опыт обращения с лошадьми, но этот опыт был связан с экипировкой коня и всадника времен двадцать первого века. В эпоху же, куда я угодил, конники еще не знали ни седел, ни стремян, ни шенкелей… Во времена античности всадник покрывал спину коня не седлом, а попоной. Если конь попадался норовистый, то совладать с ним, сидя на попоне и без стремян, было очень непросто. Поначалу мне довелось несколько раз кувыркнуться с лошади на землю под смех бывалых наездников.
Взобравшись на высокую гору, поросшую лесом, я имел возможность понаблюдать за тем, как Спартак навязал легату Фурию встречный бой. Восставшие рабы и легионеры Фурия столкнулись лоб в лоб на узкой дороге, стесненной с двух сторон отвесными меловыми и известняковыми утесами. На этот раз превосходство в численности было на стороне восставших. Под началом у Спартака находилось больше пяти тысяч воинов.
У Гнея Фурия имелось чуть больше двух тысяч легионеров. Битва с самого начала разворачивалась неблагоприятно для римлян, которые были вынуждены сражаться с восставшими находясь под градом камней. Это легковооруженные воины Спартака сбрасывали камни на головы легионеров с вершин придорожных утесов.
Головная римская когорта была смята и расстроена в первые же минуты сражения. Бегущие в панике легионеры привели в расстройство когорту, идущую в затылок головной. Затем, по принципу падающего домино, были смяты и обращены в повальное бегство все пять римских когорт. Убитыми легионерами был усеян участок Латинской дороги почти в полмили длиной. Около двухсот римлян были взяты в плен.
Крикс, не советуясь со Спартаком, приказал своим людям перебить всех пленников до одного.
Кое-кто из ближайших соратников Спартака, окрыленный таким успехом, предлагал двинуться на Беневент, до которого было рукой подать. Укрепленный стенами Беневент мог стать надежным убежищем для восставших. Однако Спартак не прислушался к мнению этих военачальников. Он без промедления погнал свое войско по Латинской дороге обратно на север, чтобы напасть на легата Коссиния еще до того, как тот узнает о разгроме Гнея Фурия. Спартак был суров и непреклонен. Никто из вождей восставших не осмелился спорить с ним, полагаясь на его полководческий талант.
Повинуясь воле Спартака, Рес и я со своими конниками умчались далеко вперед — нам надлежало выследить отряд легата Коссиния. Уступая просьбам Фотиды и Лоллии, Спартак разрешил этим отчаянным амазонкам вступить в наш дозорный отряд. Если Фотида имела виды на меня, то Лоллия была явно неравнодушна к Ресу.
«И здесь, как и в любые другие времена, любовь соседствует рядом со смертью! — думал я, погоняя своего скакуна и поглядывая краем глаза на Фотиду, уверенно сидящую на резвом рыжем коне. — Меняется мир, но не меняются человеческие чувства! Значит, прав был библейский пророк Екклесиаст, сказавший, что было прежде, то будет и в будущем; что делалось, то и будет делаться. И нет ничего нового под солнцем!»
* * *
Август уже закончился, наступила осень.
В Аллифах римского войска не оказалось. Какой-то горожанин, остановленный нами на городской улице, испуганно лепетал, указывая рукой в сторону городка Салины, расположенного примерно в трех милях на юго-восток отсюда. Испуг горожанина был вполне объясним. Какие-то неизвестные люди на взмыленных лошадях, одетые по-военному и увешанные оружием, пристают к нему с расспросами на грубой исковерканной латыни. Конечно, горожанин догадался, что перед ним лазутчики из воинства мятежников.
— Ладно, ступай! — Рес устало махнул рукой на горожанина. — Да не вздумай поднять тревогу!
Горожанин торопливо засеменил прочь, шлепая сандалиями по камням, и юркнул в ближайший переулок.
— Ну что, поскачем в Салины? — сказала Лоллия, разминая ноги после долгой дороги верхом на лошади.
Лоллия посмотрела сначала на Реса, потом на меня.
— У меня больше нет сил! — честно признался я.
Рес поправил шлем у себя на голове и усмехнулся.
— Так и быть, останешься с десятком воинов в Аллифах, — сказал он без тени недовольства в голосе. — А я наведаюсь в Салины. Если римляне, действительно, там, то я отправлю двух гонцов с этим известием к Спартаку, а сам с остальными людьми вернусь в Аллифы. Может, здесь мне удастся выспаться.
Рес дружески хлопнул меня по плечу и вскочил на своего усталого коня.
— Ты тоже останешься здесь, моя нимфа. Это приказ! — решительно добавил Рес, увидев, что Лоллия намерена последовать за ним. В следующий миг Рес с улыбкой подмигнул Лоллии: — Приготовь мне горячую ванну, голубка. Когда я вернусь сюда, то мы вместе искупаемся в ней!
Десяток всадников на гнедых конях во главе с Ресом рысью проскакали по узкой улице задремавшего городка и скрылись за поворотом.
Фотида молча обняла за талию погрустневшую Лоллию.
Сумеречная теплая дымка окутывала все вокруг.
Мои мысли кружились вокруг каких-то мелочных желаний. Я жаждал отдыха, питья и сытной пищи.
Жителей в Аллифах было совсем мало. Как мы выяснили у рабов, не пожелавших уехать отсюда вместе со своими господами, большая часть населения городка еще месяц тому назад перебралась в Капую.
Я со своими людьми расположился в большом доме с конюшней, бассейном и садом. Этот роскошный дом стоял на главной улице Аллиф. Хозяева дома, семья богатого ростовщика, уехали в город Норбу, что близ Рима, оставив свое здешнее имущество на попечение нескольких рабов. В кладовых имелось вдоволь всяческих припасов. Слуги, узнав, кто мы такие, с радостью принялись выставлять на столы в триклинии всевозможные яства и сосуды с добротным местным вином.
Искупавшись в бассейне, я с наслаждением облекся в новые чистые одежды, позаимствованные мною из сундука хозяина дома. Придя в трапезную, где мои воины уже вовсю угощались обильным ужином, я развалился у стола на стуле с удобной спинкой.
Фотида подала мне чашу с темным виноградным вином. Сама взяла другую и, подмигнув мне, произнесла:
— За нашу победу! И за здоровье Спартака!
Я одним духом осушил чашу и потребовал еще вина.
Фотида вновь наполнила мою чашу нектаром Диониса.
Кто-то из моих воинов предложил выпить за здоровье Крикса.
Все поддержали этот тост. Поддержал и я, хотя мне сейчас было все равно за что пить.
Набивая рот горячими мясными биточками с чесноком, я чувствовал, как по моему телу разливается тепло от выпитого мною вина. Я жадно жевал жирное мясо, запивая вином. От жевательных усилий у меня заныли скулы. Я давился и глотал плохо прожеванное мясо, набивая свое изголодавшееся чрево такой вкусной и сытной пищей. Рядом происходил какой-то разговор, это мои воины расспрашивали повара и служанку, подносивших им яства, о римлянах, еще вчера стоявших здесь. Много ли легионеров у легата Коссиния? И где сейчас претор Вариний?