Страница 52 из 80
Он внезапно засмеялся. Его смех был удивительно заразительным.
— Это вы были очень добры, что позволили мне принять в них участие. Да, эта история оставляет много вопросов. Во-первых, мог ли это быть просто несчастный случай?
— Конечно, такая возможность не исключена. Но где тогда Эдит? И потом должен же остаться хоть какой-то след, хоть какой-то намек на то, что случилось. Представьте. Она была все время здесь… потом раскопки кончились, она стала укладывать вещи. Накануне отъезда вышла из дома и больше не вернулась. Что же могло произойти?
— Она могла пойти купаться в море и утонуть.
— Но ведь тогда остались бы какие-то свидетельства этому. Кроме того, она не очень любила плавать. Да и день был холодный. И опять, где же свидетельства? Они ведь должны быть. Хоть что-то из одежды на берегу.
— Значит, их кто-то уничтожил, — предположил он.
— Зачем?
— Затем, что не хотел, чтобы их обнаружили.
— Но почему… почему? Иногда я начинаю думать, что Роуму убили. Но опять — зачем?
— Может быть, из зависти. Какой-нибудь археолог. Кто-то узнал, что она нашла нечто очень ценное и важное, и захотел, или захотела, присвоить себе это открытие.
— Нет, это слишком надуманно.
— Но ведь существует же такая вещь, как профессиональная зависть. И в археологии тоже.
— О, нет, это маловероятно.
— Однако надо перебрать все возможные варианты. Итак, она вышла из домика и исчезла…
Некоторое время мы хранили молчание, затем я сказала.
— И вот теперь исчезла Эдит.
— Вы имеете в виду ту леди, которая сбежала со своим любовником?
— Таково лишь общее предположение.
Годфри Уилмет напомнил мне Роуму, когда, вдруг остановившись, склонился над расчищенным куском римского тротуара и начал сосредоточенно его осматривать. Затем последовало краткое рассуждение:
— Археология сделала за последние несколько лет большой шаг вперед, — сказал он. — Раньше это было не многим более охоты за сокровищами. Помню, как меня самого впервые охватила лихорадка поиска. Страшно сейчас даже подумать, как небрежно я тогда действовал и какое действительно сокровище мог по незнанию разрушить.
Я рассказала ему о наших родителях, о той атмосфере, в которой мы воспитывались. Все это звучало довольно забавно в моем изложении, и мы часто смеялись.
Вдруг он сказал:
— В этом мозаичном тротуаре есть один повторяющийся мотив орнамента. Любопытно, что в точности он собой представляет. Жаль, что плохо сохранился. Интересно, можно ли его дальше расчистить. Хотя думаю, будь это возможным, ваша сестра с коллегами сделала бы это. Камни, должно быть, первоначально были очень яркого цвета. Почему вы улыбаетесь?
— Вы мне напомнили Роуму. Ваши мысли теперь полностью заняты этими раскопками.
Его лицо озарила открытая милая улыбка.
— Но ведь и здесь может быть ключ к разгадке, — сказал он. — Не забывайте об этом.
— Молодые вдовы, — сказала Оллегра, — видимо, очень привлекательны.
Девочки сидели в классной комнате в Лоувет Стейси. Сильвия пришла сюда, чтобы позаниматься музыкой. Я вошла в комнату напомнить ей о времени нашего урока. Она была весьма непунктуальна. Девочки сидели втроем за столом и при виде меня смутились.
— Мы разговаривали о вдовах! — преодолев неловкость, дерзко сказала Оллегра.
— Вам бы лучше заняться уроками. Ты уже упражнялась на фортепьяно, Оллегра?
— Нет, — ответила она.
— А вы, Элис и Сильвия?
— Да, миссис Верлейн.
— Они ведь примерные девочки, — насмешливо сказала Оллегра. — Они всегда делают то, что им говорят.
— И очень разумно поступают.
Оллегра заерзала на стуле.
— А вам, миссис Верлейн, нравится мистер Уилмет?
— Нравится ли он мне? Конечно. Он очень хороший викарий.
— А мне кажется, что вы ему нравитесь, миссис Верлейн. — И тут Оллегра бросила испепеляющий взгляд на Сильвию. — А вот ты ему нисколечко не нравишься. Он считает тебя маленькой, глупой девочкой. Вы согласны, миссис Верлейн? Он, возможно, сказал вам, что думает о Сильвии?
— Я не согласна с тобой, Оллегра, и мистер Уилмет ничего не говорил мне о Сильвии. Но я уверена, что она ему вполне нравится. По крайней мере, Сильвия старается выполнять уроки, в то время как некоторые и не думают это делать.
Оллегра расхохоталась, а Сильвия и Элис смущенно переглянулись.
— Конечно, маленькие девочки ему не нравятся. Ему нравятся вдовы.
— Мне кажется, ты нарочно оттягиваешь начало урока. Но это ни к чему. Идем сейчас же заниматься.
Оллегра встала со словами:
— Ничего не поделаешь. Вдовы, действительно, очень привлекательны. Это из-за того, что у них был муж, а потом его не стало. Я тоже хочу сначала иметь мужа, а потом потерять его.
— Что за глупости!
Я пошла вперед, чувствуя, как три пары глаз изучающе смотрят мне в спину.
Интересно, как часто наблюдают за мной эти глаза, когда я даже и не подозреваю об этом.
Я столкнулась лицом к лицу с Нейпьером на большой лестнице, ведущей в холл.
— Я почти не вижу вас… с тех пор, как ушла Эдит.
— Так получается.
— Мне надо поговорить с вами.
— Что вы хотите мне сказать?
— Здесь — ничего. В этом доме я говорить не хочу. — Его голос перешел на шепот. — Приходите сегодня после полудня к Охотничьему ручью. Я буду ждать вас там в половине третьего.
Я хотела было возразить, но он твердо повторил.
— Буду ждать вас, — и тотчас ушел.
Вокруг была тишина. Вряд ли кто-нибудь видел, как мы встретились и обменялись несколькими фразами на лестнице.
Нейпьер уже ждал меня, когда я пришла в назначенное место.
— Вы все-таки пришли! — первое, что он сказал мне.
— А вы думали, что не приду?
— У меня не было уверенности. О чем вы думали последнее время?
— В основном о том, что могло случиться с Эдит.
— Она ушла со своим любовником, — коротко и холодно констатировал Нейпьер. Без всякой злобы и без признаков волнения.
— Вы верите этому?
— А чему еще я могу верить?
— Но возможны и какие-то другие варианты.
— Этот кажется наиболее вероятным. Я хочу вам кое-что сказать… Возможно, для того, чтобы вы слишком плохо обо мне не думали. Когда я женился на Эдит, я действительно думал, что из нашего брака что-то получится. Я старался это сделать. Думаю, и она тоже. Но это просто было невозможно.
Я молчала, тогда он продолжил:
— Я подозревал, что она влюблена в викария. Я не винил ее. Я уверен, что сам виноват во всем. Но я бы не хотел, чтобы вы считали меня бесчувственным и расчетливым… Во всяком случае, это не совсем так. Жизнь для Эдит была здесь невыносима. И я ее понимаю. Теперь она ушла, и это надо принять как неизбежность.
Меня обрадовало то, что он сам заговорил об этом. Я верила ему. Нейпьер не, мог быть намеренно жесток с Эдит. Он просто старался как-то преодолеть — возможно, и не очень умело — эту неразрешимую ситуацию.
— Так о чем же вы хотели меня спросить? — напомнила я ему.
— Почему вы в последнее время стали избегать меня?
— Разве? Если это и так, то совершенно не преднамеренно. Я просто не встречаю вас и все. Скорее вы сами стали избегать меня.
— Если я поступал так, то вы знаете причину. Но теперь здесь этот мистер Уилмет.
— А что он?
— Он, несомненно, очень привлекателен.
— Миссис Ренделл, кажется, того же мнения, а ей угодить нелегко. — Я старалась вести разговор в шутливом тоне, но Нейпьер, видимо, был настроен иначе.
— Я слышал, что вы стали с ним хорошими друзьями.
— Он интересуется музыкой.
— К тому же вы оба прониклись страстью к археологии.
— Кстати, миссис Ренделл тоже.
Но Нейпьера решительно не устраивало говорить со мной в таком несерьезной тоне.
— Итак, он очень обаятелен?
— Очень.
— Ну да, вам это должно быть уже хорошо известно.
— Мы знакомы очень недолго, но я убедилась, что с ним приятно общаться.