Страница 25 из 80
Ответ был где-то здесь, рядом. У меня почему-то возникла полная в этом уверенность.
Я решила подняться по винтовой лестнице, которая вела из этой комнаты на второй этаж. Ступеньки шли круто вверх и кончались у массивной двери. Она открывалась в глухую комнатку, из которой был вход в маленькую спальню с крошечным зарешеченным окном. Я вспомнила, как сумеречно здесь было даже в полдень. Когда я гостила у Роумы, то спала в этой комнате на походной кровати, а Роума в соседней.
Я толкнула массивную дверь и заглянула внутрь. Кроватей там не было. Видимо, Роума успела сложить их, приготовив к отъезду.
Меня пробрал озноб. От толстых каменных стен исходил холод. Я шептала про себя: «Роума, что случилось с тобой в тот день, Роума?»
Я стояла у маленького окошка, глядя вниз на раскопки. Роуму интересовала здесь только работа.
Она начинала говорить о ней уже с утра, поспешно умываясь подогретой на печурке водой. О чем она думала в тот свой последний день? Об отъезде? О каких-то новых планах?
Итак, она умылась, и что потом? Надела свое невзрачное пальто поверх простого платья, единственным неизменным украшением на ней были бусы из грубой керамики или необработанной бирюзы, и затем вышла из дома. Роума прошла через раскопки, вдыхая чистый свежий воздух, который всегда так любила и направилась… в никуда.
Закрыв глаза, я представила себе, как она идет через парк. Куда? Зачем?
Ответ мог быть только здесь, в этом домике.
Вдруг я услышала внизу какие-то звуки. Меня охватила дрожь. Я вспомнила слова Оллегры: «У вас когда-нибудь вставали волосы дыбом?» Внезапно я осознала, что нахожусь в заброшенном домике, в пустынном уголке парка, и в голове у меня промелькнуло: «Ты пришла сюда, чтобы выяснить, что произошло с Роумой. Возможно, ты узнаешь, если то же самое произойдет и с тобой».
Шаги в тишине. Скрип половиц. Кто-то еще находится сейчас в этом домике.
Я кинула взгляд на окно. Но я уже заранее знала, что оно слишком маленькое, через него не убежишь. Но почему вдруг у меня возникло это чувство опасности, ведь кто-то мог просто зайти посмотреть этот заброшенный дом.
Наверное, у меня слишком разыгралось воображение. И все же меня не отпускало ощущение, что Роума где-то рядом… предупреждает меня об опасности.
Я прижалась к стене, прислушиваясь к звукам, идущим снизу. Нет, мой страх — это лишь плод воспаленного воображения. Он возник только потому, что здесь в свой последний день находилась Роума. И теперь в этом домике мне мерещится ее присутствие. Дух Роумы витает здесь, ведь говорят же, что людям являются привидения именно тех, кто внезапно был вырван из жизни. Да, дух Роумы предупреждает меня сейчас: «Будь осторожна!»
И тут я услышала скрип. Скрип лестничной ступеньки. Кто-то поднимался наверх в спальню. Кто бы это ни был, надо мужественно его встретить. Я засунула дрожащие руки в карманы пальто, вышла из спальни, миновала глухую комнатку… И только хотела открыть дверь, как она тихо распахнулась, и за ней оказался Нейпьер. Мне почудилось, что он навис надо мной, как скала, таким большим казался он в этой маленькой комнате; сердце у меня учащенно забилось. Нейпьер улыбнулся, прекрасно понимая, что творится со мной.
— Я видел, как вы вошли в домик, — сказал он. — Меня заинтересовало, что могло привлечь вас сюда.
Так как я ничего не ответила, он продолжал:
— Вы удивлены моим появлением?
— Да, — я пыталась овладеть собой, сердито спрашивая себя, почему у меня такое глупое ощущение страха, и еще глупее то, что я выдаю его. Этот мужчина настоящий хулиган, — подумала я, наибольшее удовольствие для него — пугать людей. Поэтому он неслышно вошел в дом, а затем тихо прокрался по лестнице наверх.
— Неужели вы думаете, что вас одну могут интересовать Сокровища Прошлого. — Он произнес последние два слова так, что они прозвучали с большой буквы. Он словно знал, что тут обитает дух Роумы, и ему хотелось подразнить его.
— Нет, я далека от такой мысли. Я знаю, что многих интересует прошлое, — ответила я ему как можно спокойнее.
— Но только не семейство Стейси. Вы, наверное, слышали, что сначала отец был против того, чтобы здесь велись раскопки.
— Но потом он все-таки согласился.
— Уговоры оказались слишком напористыми. И поэтому… во имя культурных ценностей…
— Да, — перебила я его, — к счастью его смогли уговорить.
В глазах Нейпьера вспыхнули смешинки.
— Победа знания над невежеством, — произнес он.
— Совершенно верно.
Я двинулась к двери. Нейпьер не загораживал мне дорогу, поэтому и не подумал посторониться. Но проход был столь узок, что у двери я оказалась прижатой к нему. Я остановилась в нерешительности. Мне не хотелось, чтобы он понял, насколько мне неприятно его присутствие.
— Что же все-таки привело вас в этот дом? — спросил он. — Любопытство, наверное. Я уже успел заметить, что вы очень… любознательны, миссис Верлейн.
— Не больше, чем большинство людей.
— Но я всегда считал, — продолжил Нейпьер, — что проявлять любопытство дурно. Хотя, с другой стороны, это почти добродетель. Разве не добродетельно интересоваться себе подобными?
— Излишняя добродетельность обычно оборачивается своей противоположностью.
— Вы совершенно правы. А вы знаете, что один археолог жил здесь?
— Неужели?
— Та исчезнувшая женщина.
— Что же с ней случилось?
— Говорят, что какое-то божество разъярилось и утащило ее в бездну. Но я так не думаю. А вы?
Он приблизился ко мне и, пристально глядя мне в глаза, произнес:
— Вы напоминаете мне эту женщину.
У меня мелькнуло: «Он знает. Ему известно, почему я приехала сюда. Ведь не так уж трудно было бы узнать, что я, жена Пьетро Верлейна, — сестра известного археолога Роумы Брэнден. Об этом могли писать в газетах. Возможно, он догадался, что я здесь, чтобы раскрыть загадку исчезновения Роумы. Возможно… Какие жуткие мысли приходят в голову, когда оказываешься в заброшенном домике, да еще рядом с человеком, который… убил своего брата…
— Я напоминаю вам эту женщину? — переспросила я ослабевшим голосом.
— Внешне вы на нее не похожи. Она не была красива.
Я покраснела.
— Но я совершенно не имел в виду… — Нейпьер жестом дал понять, что мое смущение необоснованно, я слишком поспешила, решив, что меня он считает красивой. Как он любит унижать людей!
— Мисс Брэнден держалась так, словно принадлежала к числу особо посвященных. И всегда была полностью уверена в своей правоте.
— Во мне это тоже проявляется?
— Я не говорил этого, миссис Верлейн. Я просто сказал, что вы напоминаете мне эту несчастную женщину.
— Вы ее хорошо знали?
— Для того чтобы почувствовать эту ее особенность, не требовалось близкое знакомство.
И я опять довольно безрассудно повторила свой постоянный вопрос:
— Как вы думаете, что же с ней все-таки произошло?
— Вас интересует мое собственное предположение?
— Да, если, конечно, вам не известны какие-то факты.
— Но почему вы решили, что мне может быть что-то известно?
— Вы были с ней знакомы, много беседовали. Возможно, она вам что-то рассказывала…
— Ничего, что могло бы помочь в поисках.
— А как вы считаете, что она была за человек?
— Почему» была «? Не стоит говорить о ней в прошлом. Разве есть основания для полной уверенности, что она мертва? Я склонен думать, что ее увлекла какая-то новая идея. Хотя все выглядит весьма загадочно. И, возможно, это так и останется загадкой. Но не является ли эта загадка предупреждением, что не стоит тревожить прошлое?
— Любой археолог, я уверена, не воспримет это предупреждение всерьез.
— Судя по вашему тону, вы относитесь с одобрением к такому роду занятий. Значит, на ваш взгляд, нет ничего дурного в том, что люди ворошат прошлое?
И он посмотрел на меня с той медленной, раздражающей улыбкой, которую я уже успела возненавидеть.
— Ну, а у вас, видно, другое мнение, — с излишней горячностью произнесла я.