Страница 22 из 23
Салли не смогла потом отрицать обвинения, которые он ей предъявил, и была вынуждена продать ему свою долю акций, ожидавших теперь возвращения к Тэмсин.
Тэмсин…
Алессандро потянулся в кресле, вспомнив о том, как, прижав ее к себе, скакал с ней на лошади сквозь предрассветную мглу, ощущая ее горячее тело…
Выключив компьютер, Алессандро вскочил на ноги, внезапно захотев увидеть ее.
Когда Тэмсин приехала в аэропорт, билеты на лондонский рейс были уже раскуплены. Представив себе, что ей придется провести ночь в зале ожидания, Тэмсин купила билет на самый ближайший рейс в Европу — до Барселоны.
Опустившись в мягкое кресло лайнера, она почувствовала страшную усталость. Тело ее онемело, а сердце сжималось от ужасной тупой боли.
Самолет, казалось, не взлетал целую вечность. Вдруг возле двери возникло какое-то волнение, и все пассажиры напряглись, когда в самолете появился человек в униформе, в сопровождении одной из стюардесс. Он смотрел прямо на Тэмсин.
— Леди Тэмсин Калторп. Прошу пройти со мной.
Вздрогнув от шока, Тэмсин повиновалась ему, не замечая удивленных взглядов пассажиров. Но сердце ее совсем перестало биться, когда, пройдя за офицером в хвост самолета, она увидела перед собой Алессандро. Лицо его было ужасным.
— И ты сейчас, наверное, скажешь мне, что у тебя вдруг возникло непреодолимое желание полюбоваться достопримечательностями Барселоны?
Тэмсин вскинула голову.
— Вряд ли. У меня возникло непреодолимое желание поехать домой и спасти остатки моего бизнеса. — Она коротко и зло рассмеялась. — Коррупция — это твоя вторая натура, Алессандро, не так ли? Подкуп таможенника и задержка рейса — это пустяки для человека, который намеренно переспал с женщиной для того, чтобы обобрать ее до нитки.
Из салона самолета донесся шум — пассажиры возмущались, выражая нетерпение.
Глаза Алессандро утратили золотистый оттенок и стали темно-бронзовыми. Лицо его стало угрожающе спокойным, как тогда, во время игры в поло.
— Не надо судить людей по своим собственным стандартам, Тэмсин, — сказал он очень тихо. — Я пытаюсь помочь тебе.
Появилась стюардесса, но, взглянув на лицо Алессандро, попятилась назад.
— Помочь? — прошипела Тэмсин. — Завладеть контрольным пакетом акций моей компании? Ты не только жестокий, но и беспринципный человек.
— Тронут твоей высокой оценкой, — произнес он с сарказмом. — Мне следовало знать, что ты готова принять помощь лишь под видом того, что сама выполнила всю работу. Это моя ошибка.
Тэмсин чуть не задохнулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Заказ от Союза футбола регби. Ты сказала, что добилась его получения сама? Что у тебя были конкуренты? — Алессандро тихо рассмеялся. — Не думаю.
— Нет! Это правда!
Появился командир корабля.
— Алессандро, дружище, прошу вас. — Он жестом указал на салон, атмосфера в котором накалялась.
Алессандро резко кивнул, не отрывая горящего взгляда от Тэмсин.
Она хотела что-то сказать, но горло ее словно сжали железные обручи. Стюардесса бережно взяла Тэмсин за плечи и отвела к своему месту. Через несколько минут самолет взлетел в воздух.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Четыре месяца спустя
В этот весенний солнечный день в Твикенхэме царила праздничная атмосфера. Шестой Национальный турнир был завершен, все с волнением ожидали начала дружеского матча.
«Лос Пумас» были грозными противниками, и игра обещала быть невероятно захватывающей.
С комфортом расположившись в роскошной комнате, предназначенной для отдыха членов команды, Тэмсин совсем не разделяла приподнятого настроения толпы. Рядом с ней сидела Серена, откинувшись на спинку кресла и поставив пустую тарелку на свой огромный живот.
— Интересно, умеют ли спортивные врачи принимать роды? — мечтательно произнесла она.
Тэмсин с тревогой взглянула на нее.
— Ты хочешь сказать, что ты можешь… Здесь? Сейчас?
— Нет, я просто подумала, — вздохнула Серена. — Мне просто кажется, что я буду толстеть и толстеть, пока не смогу двигаться. Ты не передашь мне еще порцию этих замечательных анчоусов?
Тэмсин быстро встала и взяла тарелку с живота сестры, обрадовавшись возможности хоть чем-то отвлечься. Ее не покидала тревога, грозившая перейти в панику. В большой комнате было множество известных спортсменов — и англичан, и аргентинцев, — и Тэмсин все время думала о том, что среди загорелых и стройных игроков «Пумас» есть товарищи Алессандро. Она с отчаянием прислушивалась к их разговору, надеясь услышать его имя.
Подойдя к буфету, Тэмсин решила добавить к анчоусам кусочки киви, как вдруг почувствовала острую тоску. Вряд ли она окажется в таком же умиротворенном и счастливом состоянии, как Серена. Бесплодная борьба за жизнь — вот ее удел. Она сама, своими собственными руками разбила хрупкое счастье, которое было так близко, и грубо оттолкнула мужчину, державшего его в своих руках.
— Тэмсин! — Она вздрогнула, и анчоусы с тарелки полетели на пол. — Пожалуйста, дорогая, — мягко произнес Генри Калторп. — Не убегай. Я просто хотел сказать тебе, как я рад видеть тебя и как я тобой горжусь.
Тэмсин наклонилась и дрожавшими пальцами стала подбирать скользкие кусочки киви.
— Я знаю, ты очень рассердилась на меня тогда и не стала меня слушать, но я хочу сказать, что очень сожалею. Что бы я ни сделал — получается плохо. Твоя мать всегда говорила, что я неправильно обращаюсь с тобой. — Он запнулся. — Я никогда не прошу себе этого.
Тэмсин вздохнула и печально покачала головой.
— Ты говоришь о том несчастном случае?
Генри кивнул.
— Да, я очень виноват перед тобой. Я понимаю, конечно, что не могу оградить тебя от всех опасностей, закутав в ватное одеяло, но мне невыносимо думать, что кто-то может причинить тебе боль.
— Но ведь именно ты причиняешь мне боль, — тихо сказала Тэмсин. — Ты принижаешь меня. Считаешь, что я не могу добиться чего-то сама или… или быть любимой — такой, какая я есть, со всеми моими шрамами и всем остальным…
Горло ее сжалось, и она еле сдержала рыдание, готовое вырваться ее груди. Каждое слово напоминало ей об Алессандро. Теперь она понимала, как она его недооценивала. Он был такой нежный, такой совершенный, и в одну волшебную ночь столь многому научил ее…
Когда она вернулась в Англию и обнаружила, что все акции переписаны на ее имя, а Салли исчезла, она поняла, насколько была не права. Алессандро догадался, что происходит с ее фирмой, и предпринял меры, чтобы спасти ее.
Именно Салли предала ее. А не он.
— Так ты принимаешь мои извинения? — тихо поторопил дочь Генри.
Тэмсин взглянула на него с вымученной улыбкой, и в это мгновение возле них возникла Серена.
— Я умираю от голода в ожидании анчоусов, скоро начнется игра… — Серена запнулась. — О боже, извините… Я прервала какой-то важный разговор?
Тэмсин покачала головой.
— Нет, все в порядке. Я просто хочу предупредить отца, что если он снова вмешается в мою жизнь, то я поменяю фамилию и уеду на другой край света.
Генри и Серена многозначительно переглянулись, и Серена, схватив Тэмсин за руку, потянула ее к двери.
— Я не хочу пропустить момент, когда на поле выйдут игроки в твоих прекрасных футболках, Тэм, — сказала она немного фальшивым радостным тоном. — А ты жаждешь увидеть свои модели?
Тэмсин не видела готовых футболок и не знала, где и как их изготавливали, потому, что Алессандро не отвечал на ее звонки. Она создавала эти модели, думая о нем. И теперь эти пятнадцать футболок будут насмешливо терзать ее воспоминаниями.
Алессандро откинул голову и закрыл глаза, прислушиваясь к глухому реву голосов, раздававшихся на стадионе. До начала игры оставалось несколько минут. В руке он держал единственный листок бумаги — это было письмо от Генри Калторпа, которое он получил через Аргентинский Союз регби. Письмо потрясло его до глубины души — Генри делал ему очень серьезное деловое предложение.