Сквозь бездну

Мой зам оптимистично смотрел в будущее — и хорошо. От его уверенности в удачном завершении военной кампании хотя бы для нашего отряда можно было не отмахиваться — парень опытный. Знает, о чём говорит и что себе представляет.

А потом вдруг что-то пошло не так. Я сам не понял, что почувствовал сначала — общее напряжение или суету, распространившуюся из центра крепости к нижним горизонтам и внешнему лагерю. Никто ещё толком не знал, что происходит, но уже осознавали — возникшая проблема явно не была запланирована. А значит, с некоторой долей вероятности грядёт паника, а с нею об руку — разгром. Если, конечно, штаб во главе с Аштией не успеет взять происходящее под жёсткий контроль.

В Аштию я верил.

Поймав меня на галерее, ведущей со второго горизонта на третий, вестовой устало бросил, демонстрируя личный знак в поднятой ладони:

— Требуют к госпоже Главнокомандующей. — И поспешил дальше, видимо, не только мне нужно было передать вызов.

— Эй! — окликнул я его в спину. — Куда идти-то?

— Наверх, — едва соизволил обернуться он. — А там покажут.

Негодовать можно было сколько угодно, но имперское мировоззрение, воспринимающее задержку в выполнении приказа как подобие трагедии, уже прочно поселилось во мне. Неимоверно трудно человеку, месяцами кипящему в котле чужих традиций и привычек, остаться в стороне от толпы и не начать жить «как все», мыслить «как все», воспринимать происходящее «как все». Да и надо ли особо сильно отличаться? Быть чужим в людском обществе труднее, чем обитать в тайге среди медведей — в первом случае тебе никогда не дадут забыть, как ты одинок по причине одной лишь собственной неуступчивости, а мог бы ведь стать своим, если б постарался. Если б отказался от чего-то, а что-то взамен принял.

С Аштией я столкнулся на стене верхнего горизонта, как раз там, где надеялся разузнать, куда ж всё-таки меня вызывают, ёлки-палки?! К моему изумлению, она, хоть и была бледна, явно ещё не оправилась толком, но держалась совершенно спокойно и уже облачилась в кольчугу — словно вот-вот в бой. Напряжена, но держит себя в руках и распоряжается уверенно и твёрдо. Паники вокруг неё не было.

— А, Серт! Ты мне нужен. Поднимай своих людей по тревоге, с собой брать только самое необходимое для жизни и боя. Из расчёта на пяти-шестисуточный рейд. Возвращаемся в Империю.

— Слушаю. Можно спросить — что произошло?

— Можно. Восстание произошло. Мятеж против императора, причём, как понимаю, в весьма крупных масштабах. Его величество отдал приказ армии возвращаться.

— В смысле — мы не идём на Ардаут?

На мне остановился её строгий с ледяным налётом взгляд — она обычно смотрела так, если была слишком поглощена сиюминутными заботами и прикидками, и на вежливость уже не хватало сил и времени. Зато оставалась инерция напоминать окружающим, кто тут главный.

— Сейчас мой долг требует повиноваться моему сеньору и повелителю. Да, жаль оставлять захваченное, ставить крест на достигнутом. Но у меня нет десяти суток, которые необходимы для захвата Ардаута. Империя требует моего присутствия в центре событий немедленно.

— То есть всё очень серьёзно.

— Да. Очень серьёзно.

— История повторяется, да?

Госпожа Солор посмотрела без выражения, я видел по её лицу, что она меня не поняла. Потом возникла догадка, что я намекал на то, как сам нынешний император пришёл к власти — пользуясь временным отсутствием в Империи госпожи Кареои Солор вместе с армией. Вместе с догадкой вспыхнул гнев, но запоздалый. Потому женщина не дала ему воли и, помолчав, сухо добавила:

— Твой отряд пойдёт на правом фланге гвардейских подразделений Акшанты. — И уже по этой обмолвке можно было догадаться, что ожидания Аштии не радужны. Если уже сейчас она выстраивает боевой порядок, значит, армии с изрядной долей вероятности придётся вступить в бой сразу с марша. Весело.

Но для расспросов, как и для переживаний по поводу услышанного, не оставалось времени. Благо мы с Аканшем уже научились понимать друг друга с полуслова. Услышав от меня о мятеже, мой зам открыл рот. Оно и понятно. Восстание против высшей власти в Империи — дело почти немыслимое. Не та ментальность. Впрочем, пусть и смутно (воспринимая взгляды имперцев со стороны, как социальное явление), но я понимал, что этот бунт всё-таки, как ни крути, штука чуть более возможная, чем восстание против предыдущей династии.

И дело тут даже не в том, что нынешний правитель сравнительно недавно выступил в роли узурпатора. Это-то ладно. А вот то, что он полудемон, играет огромную роль. И в разразившемся бунте — тоже.

Восставать против полудемона вроде как и простительно. Эта мысль промелькнула во взгляде Аканша. Я его понял, вот только не сразу до меня допёрло, почему теперь он смотрит на меня вопросительно. Но допёрло. Наитием я осознал, что может означать этот взгляд. Аканш — мой подчинённый, и, может быть неосознанно, но он ждал моего суждения в сложившейся ситуации. Он мог бы и не подчиниться мне, прими я решение послать императора с его претензиями по известному адресу и поддержать мятежников. Но моё мнение на сей счёт его живо интересовало. И должно было интересовать — в соответствии всё с той же ментальностью имперца.

— Ну что ж, — строго произнёс я. — Собираемся и отправляемся. Её светлость определила место нашего отряда на правом фланге гвардейского подразделения.

— Понял. Исполняю.

И вопросов больше не осталось.

Мы выступили в тот же день, едва успели похватать свой скудный скарб и что-то из припасов. Направляя коней и ездовых ящеров к выходу из крепости, каждый из бойцов мог оценить ту бешеную спешку, в которой сворачивались хозяйственные, санитарные и прочие вспомогательные части, обременённые огромным количеством грузов, как готовилось к транспортировке артиллерийское имущество. Проезжающим мимо повозок с провизией вручали свёртки с едой: мол, суй в перемётную суму, не помешает. Я, пряча пакет с мелкими кусками солонины, не мог не оценить разумность этого шага. Паника бывает разной, в том числе и вот такой — уравновешенной.

До ближайших магических врат, в дикой спешке поставленных магами на удобном для этого месте, оказалось примерно шесть часов пути. Эти переходы направляли войска к большим естественным вратам, связывающим демонический мир с Империей, сравнительно маленькими отрядами. Поэтому чародеи рядом возводили ещё четыре таких. Чувствовалось, что магические ресурсы Излома никто не намерен экономить.

Да и чего их жалеть-то, в самом деле…

Уже близ естественных магических врат («естественными» они были с большой оговоркой, но их продолжали так именовать, чтоб отличить от пространственных переходов другого типа) на правом фланге своего гвардейского подразделения появился Раджеф. Я не ждал новых распоряжений, но на всякий случай притёрся к нему, в надежде на какие-нибудь новости, оброненные по небрежности, мимоходом.

Он же, увидев меня, сам подъехал поближе и сухо сообщил:

— Госпожа Главнокомандующая приказывает господину Серту временно передать командование отрядом своему заместителю и явиться на командный пункт.

— Понял. Готов немедленно исполнить.

Уже чуть менее официальным тоном Акшанта добавил:

— Допустимо будет явиться одновременно со мной. Предлагаю свою компанию. Чтоб дорогу не объяснять.

Заставляя своего коня пристроиться бок к боку его лошади, я подумал вдруг, что очень мало знаю этого человека, хоть и сталкиваюсь с ним регулярно. Лишь раз — тогда, в родильной палатке Аштии — я видел его вне официоза. Он показался мне мужиком хоть и чрезвычайно сдержанным, но приятным во взаимодействии, отлично знающим, что такое товарищество, привыкшим доверять плечу справа и слева в боевом строю. Сам он готов был поддерживать соратника всеми силами, а после боя без церемоний распить с ним кувшинчик-другой винца.

Здесь же, на службе, он казался мне не столько человеком, сколько функцией, воплощением самого понятия приказа, воли командира. С таким даже в голову не придёт слегка потрепаться по дороге или ещё как-либо выйти за рамки устава.