Тропа смерти

Перехватив щит у одного из солдат и кивнув другому, я пояснил, что мне требуется. Двое ребят немедленно сцепили руки и подняли меня над строем. Ненадолго — только чтоб бегло оглядеться и прочесть сигналы поточнее, не ошибиться, куда и как предстоит наступать.

— Командуют вперёд, — сказал я, соскакивая на землю. — «Скорпионом».

— Сдвинуть щиты! Через одного поднять оружие! Вперёд средним шагом! — и, должно быть, в качестве психологической поддержки сотник добавил несколько очень весомых ругательств, с переводом которых остатки наложенного на меня лингвистического заклинания не смогли справиться. Выругался чуть ли не громче, чем отдал команду, но бойцы нисколько не задержались с выполнением приказа.

Квадрат пехоты двинулся вперёд, топча тела тех, кто успел погибнуть, по сути, ещё до того, как подразделение было введено в бой. Шагая со всеми остальными, я видел кусочек воздушного сражения, разукрашенного магическими вихрями, вспышками и волнами, да немного — шагающую впереди тяжёлую пехоту, и слева — спины и бока бойко перетаптывающихся гигантских ящеров, увешанных металлом от хвостов до ушей. Ещё моё внимание было отдано возвышению, с которого подавались сигналы, но пока озвучивать мне было нечего.

По сути, отряд и я вместе с ним существовали на крохотном пятачке пространства, ограниченном другими отрядами со всех сторон, и единственная информация, приходившая к нам извне этого пятачка, — команды, обязательные к выполнению.

А, собственно, что в этом было плохого? Кто-то там, на командном пункте, один знал, к лучшему ли всё идёт или к худшему, в какой момент ситуация повернулась к провалу, а в какой момент сломлена и сулит успех. Нам это знать ни к чему. В своём крохотном ломтике мира мы можем видеть только тех врагов, которые нам по плечу (если командование, конечно, не страдает идиотизмом), и куда проще пребывать в уверенности, что по другую сторону отведённого нам пространства все делают возможное и невозможное, чтоб укрепить нас в нашей борьбе.

Без этой веры не выдержать напряжения боя, не подавить в себе проблески вполне естественной паники.

— Командуют выдвигаться к флангам, — передал я.

— На фланги? — уточнил мой обычный собеседник.

— Нет, к флангам.

— Понял, обтекающих ловить.

— Чего?

— Блин, сам увидишь… Порядно вправо! Марш! В готовности!

Впереди замерла полоса латников, потом пришла в движение — какое-то волнообразное, завораживающее. А потом откуда-то справа донёсся нечеловеческий визг, потом — скрежет и крики. Лёгкая пехота вступила в бой.

Я снова кивнул соседним бойцам — они подставили мне руки и колени, и вновь передо мной на считаные мгновения развернулась панорама сражения. Правда — опять же — мизерная её часть. Никак не больше того, что нам положено было сейчас видеть и знать. Демонические твари, составлявшие основу войска, с которым воевала Империя, действительно ринулись на наше подразделение, обогнув справа прямоугольник панцирной пехоты. Действительно, «обтекло», как и сказал сотник. Наверное, слева творится то же самое. Но там — другой отряд, близнец нашего.

Неведомый сигнальщик давал понять, что нам, именно нам надлежит не просто стоять насмерть, а давить, теснить, выталкивать противника, о чём я и сообщил, спустившись со своего временного «возвышения». Мы орали с сотником наперебой — он давал команды, в шуме передаваемые по цепочке солдатами, я же пытался перекричать его. Потом снова поднялся и почти сразу спрыгнул вниз, спасаясь от свистнувшего в мою сторону копья. Вернее, подобия копья — похожее оружие. Видимо, своими скачками я обратил на себя внимание, которое привлекать не следовало.

Первые и вторые ряды нашего построения уже вовсю резались. Ещё немного — и станет весело даже здесь, в центре прямоугольника, втихую преобразовавшегося из квадрата.

— Мне надо перейти. На другой фланг, — крикнул я.

— Там сейчас самая рубка будет.

— А здесь меня заметили! Если не буду высовываться — не смогу приказы передавать! Высунусь ещё разок здесь — головы лишусь. Вместе со шлемом.

— Ладно, давай на фланг… Держать построение! Задние ряды — подпереть передние!

Мы принялись продираться сквозь ряд всё правее и правее — те бойцы, в которых сотник с самого начала ткнул пальцем, как привязанные следовали за мной. Ещё разок они подняли меня до того, как мы добрались до приблизительно намеченного мною места Взлетев над полем шлемов и щитных краёв, я понял, что двигаться дальше нельзя — бойцы на правом фланге увязли в схватке, и чревато было мне лезть туда, не имея ни доспехов, ни нормального оружия, ни соответствующих навыков.

И вообще, я тут немножко с другой целью.

— Что командуют? — рявкнули мне прямо в лицо смесью лука и боевой ярости.

— Держать строй, давить, бить…

— Выровнять ряды! Щиты держать! Вперёд — марш!

Визг демонов мешался с криками сдавленных, раненых, обессилевших солдат. Но деваться было некуда — задние ряды пришли в движение, и передним ничего не оставалось, как тоже рваться вперёд, не столько даже сокрушая, сколько банально оттесняя противника, не имеющего строя, назад.

Самый верный способ посеять во враге панику, если, конечно, демоны вообще умеют паниковать.

Впрочем, если две толпы подопрут друг друга, неизвестно, какая сдаст. Наше положение немного облегчало то, что мы находились в строю, а не как попало, в табуне… Впрочем, скорее утешение, иллюзия преимущества, нежели действительно преимущество, что уж там ни говори.

Стадо демонов действительно слегка оттеснили назад, стал виден прямоугольник тяжёлой пехоты, превратившийся в подобие цитадели, ощетинившейся оружием во все стороны. Именно к этой стене, как можно было догадаться, нам следовало прижимать врага. Разумно. И нам полегче, если с другой стороны тоже вдарят.

— Вперёд! — ревел сотник как заведённый.

Я снова ненадолго взлетел над строем и нырнул обратно со всей скоростью, на какую был способен. Нет, если нужно будет изучить повнимательнее обстановку, надо будет выныривать в разных местах. Иначе меня никакой шлем, никакой щит не спасёт. Я сделал знак своим «телохранителям» просачиваться вместе со мною на левый фланг. Сотник — в этом я не сомневался — переберётся туда и сам.

Прямоугольник постепенно таял, истончался — неизбежный процесс в любом бою. Правда, следовало отдать должное, протекал он не так быстро, как можно было ожидать. Бойцы, ободрённые приобретённым опытом и инстинктом самосохранения, стояли стеной, и с тварями расправлялись умело. Кстати говоря — не кто как попало, а сгруппировавшись. Сперва мне показалось, что первый ряд хоть и старался сохранить монолитность, логически распадался на пары: один принимает демона на щит, другой рубит. Потом понял — не следует сбрасывать со счёта и второй ряд. Каждую переднюю пару дополнял третий боец из второго ряда — он колол или сёк, в зависимости от типа оружия и ситуации, помогая своим впередистоящим товарищам. Если кто-то из пары выбывал, его место занимали те, кто ждал во втором ряду.

Я плохо себе представлял, как происходили бои строй на строй у меня на родине во времена допулемётные, но был вынужден признать, что подобный принцип в данной ситуации может считаться оптимальным. Всё-таки демоны, пусть и нападающие целой армией — это не люди. У них всё по-другому.

— Отступаем! — крикнул я, уловив новый сигнал со стороны тыла. — В полном порядке и без спешки.

— Как — отступаем? — не поверил сотник.

— Командуют отступление.

— Поднять щиты! Сплотиться! По шеренгам, в порядке — назад!

Я снова ненадолго взмыл над шлемами. Прыгнул вниз.

— Поднять щиты над головой! — взвыл я, торопясь. — Воздух!

— Делай «камень»! — поддержал меня сотник.

Бойцы немедленно вскинули тяжёлые диски, окованные металлом. Спустя пару мгновений по ним дробно и увесисто простучали тела демонской мелочи, вооружённой впечатляющими когтями на ошеломляющих своей силой конечностях. Там, по сути, только лапы, пасти да крохотные крылышки и были. Скрежету сминаемого, раздираемого металла и треску дерева вторили дикие вопли тех, кто, видимо, щит поднять не успел.