Тропа смерти

Собственно, притаскивал я и другие штуковины, не бумажные, показавшиеся мне любопытными, но уже на выходе выяснялось, что это — увы! — не магические инструменты, а предметы для письма, что-то вроде местной кухонной утвари, а то и вообще железяки неизвестного назначения.

Радовало, что мои спутники нисколько не теряли веры в лучшее, даже Ниршав был настроен оптимистично — а может, они просто с оживлением ждали новых диковинок из недоступной области, как дети ждут подарков, может, и пустяковых, зато таинственных. В самом деле — чем ещё нам было тут заняться? Еды хватает, жизни ничто не угрожает, бытовые заботы отнимают не так много времени, а увеличить их количество и, как следствие, сделать жизнь более уютной невозможно. Как ни крутись.

Недра заброшенного города манили меня несказанно, и это заставляло плевать на последствия предыдущих походов, вставать и идти в развалины пусть со слабостью, с болью во всех мышцах, с тошнотой. В области высокого фона неприятные ощущения быстро пропадали. Я бродил по улочкам, заглядывал в дома и вспоминал время от времени лишь о том, что надо смотреть на часы — единственная мысль извне, всегда сопровождавшая меня внутри.

Спустя несколько дней я оказался снова в главном здании комплекса, но уже не в первой зале, ставшей привычной, а в следующей, поразившей меня ещё больше. Она напоминала собой плавно уходящий в глубины земли коридор, только не с покатым, а со ступенчатым полом и какими-то непонятными угловатыми галереями по стенам. Отсюда можно было подняться наверх по добрым двум десяткам лестниц, и, наверное, именно там могли найтись комнаты с инструментами и кучей полезных вещей. Но в первый момент, когда я осторожно шагал по длинным-длинным ступеням этого необычного пола, думать мог только о страшноватой красоте залы, а не о возможной добыче.

Потом ступенчатый пол пошёл вверх, по сторонам возникли кубические конструкции — эдакие сложной формы лестницы с пристроенными к ним «трибунами». Посередине — прямоугольное возвышение, обставленное массивными амфорами, выточенными из материала, похожего на оникс или серый нефрит. Наплывы пола подступали к нему, будто волны, остановленные волей великого мага. Свет, и так-то исходящий неизвестно откуда, концентрировался в этом месте.

Разглядывая сосуды, я обошёл возвышение по кругу. Над ним нависала часть свода, гранёная мукарна — элемент, похожий на сталактит с усечённым концом, слишком правильной формы, чтоб иметь естественное происхождение. С него свисали ажурные металлические хрени, настолько лёгкие и тонкие, что сошли бы за ювелирное изделие, но уж больно крупные были. К тому же не поймёшь, к какой части человеческого тела их можно присобачить.

Только рассмотрев всё это, я обратил внимание, что на возвышении тоже что-то находится. Как раз под нависающим сверху металлическим ажуром. Какая-то сравнительно небольшая фигнюшка, зато с цепочками и шнурами, свисающими с корпуса. Осторожно прикоснулся — никакой реакции. Взял в руки — довольно-таки увесистая, но тащить можно без особых проблем. Моя аптечка весит больше.

Первая мысль — положить на место от греха подальше. Если фигне уделено такое внимание в виде нависающих сверху металлических конструкций, то хрен её знает, как она может повести себя. Вдруг за пределами области высокого фона рванёт, испытав недостаток энергии? В общем, гадать можно до бесконечности.

Но, поколебавшись и взглянув на часы, всё-таки решил прихватить. Всё равно пора было выходить отсюда, обследовать какое-либо другое помещение времени не оставалось, а совсем без добычи — грустно. Ведь смысл этих походов и был в том, чтоб понатаскать как можно больше всего. Хоть что-нибудь да окажется полезным.

За пределами области повышенного фона Аштия и Ниршав коротали время как могли: она пыталась из демонской шкуры сшить хоть что-то похожее на полог, а он возился с железкой, вытащенной мною из города в один из прошлых походов, — кажется, надеялся приспособить её в качестве гарпуна. Увидев меня, госпожа Солор отложила шитьё и иголку, с трудом сделанную из кости, и вопросительно уставилась на добычу в моих руках.

— Пить хочешь? — осведомился Ниршав. — Как вообще чувствуешь себя?

— Да так… — После облегчения, всегда ждавшего меня в области разрежённого фона, навалилась столь же обычная усталость.

— Что это?

— Я думал это узнать у тебя.

Аштия недоумевающе приблизилась ко мне, присмотрелась к предмету.

— Затрудняюсь ответить… Слушай, ты сможешь донести его до стоянки? После порции дезактивата, конечно.

— Думаю, да. — Я покорно открыл рот, глотнул микстуры. После неё мне действительно легчало. Жаль, что ненадолго.

— Дотащит, дотащит! — Ниршав поспешно приторочил недоделанный гарпун к поясу и поймал меня под локоть. — А мы дотащим тебя, лады?

— Угу… Слушайте — как жрать хочется!

— Отлично! Между прочим… Значит, привыкаешь. Тебя раньше только выворачивало после таких походов, а теперь смотри — сам есть просишь.

— Ничего хорошего. Раз привыкаю, значит, скоро перестану быть «чистым».

— Не факт. Аппетит после похода — не признак потери «чистоты».

— Ниш, отстань от него. Разговор тоже требует сил.

До стоянки доковыляли с большим трудом, но, растянувшись на груде мха, прикрытой моей же курткой, я с облегчением закрыл глаза, придерживая рукой добытую штуковину. Потом, где-то через полчасика, нашёл в себе силы повернуться на бок и передвинуть её в сторону от сумки и других вещей, чтоб мои спутники на неё случайно не наткнулись. Закончив с похлёбкой, Аштия подошла, отломила свежую иголку и потыкала в разные части предмета. Со вздохом отложила её в сторону.

— Высокий уровень напряжённости. Надо ждать.

— Может, на камушек её поставить, чтоб ветерком обвевало? — предложил Ниршав, ворочая ложкой в похлёбке.

— Ниш, прекрати свои шутки…

— Но ты хоть примерно можешь предположить, что это такое?

— Нет, не могу. Может быть, система стабилизации энергий, может быть, точка перехода стихии в стихию. Не знаю. Завтра уровень напряжённости понизится вдвое, тогда посмотрю.

— На хрен нам стабилизатор?

— Ни на хрен. Но, может быть, какие-нибудь детали можно использовать как оружие. Оружие нам не повредит. Ниш, как суп?

— Уже скоро… Эх, сольцы бы…

— И кваса. И пива. И соусов. А?

— Кончай травить душу, — проворчал офицер. — Я раньше даже в походе за стол не садился, если мне предлагали меньше трёх соусов к мясу и одного — к овощам.

— Хорош понты метать, дружище. Я прекрасно помню, как на учениях в Зеаре ты жрал кашу с салом из общего котла и облизывался. И никаких соусов.

— На фиг тебе меня палить? Ну, было несколько раз. Голод — не тётка.

— На учениях, помнится, даже высшим офицерам соусов не предлагали, — почему-то мечтательно произнесла госпожа Солор. — Зато подавали прохладительные напитки. Интересно, где брали лёд…

— Надо было слуг спросить.

— Ну, тогда был не до того!

Рассмеялись оба. Я тоже поучаствовал бы в веселье, но не было сил шевелить губами и животом. Зато можно было закрыть глаза и пережидать приступы слабости, а потом — открывать рот и позволять кормить себя. Это происходило уже не в первый раз, так что смущение почти освободило меня от своего присутствия. Аштия кормила аккуратно, придерживая голову за затылок, выбирала кусочки мяса поменьше, и, закрывая глаза, я представлял себе, что меня кормит Моресна. Это удавалось не всегда — всё-таки госпожа Солор была совсем не похожа на мою жену. В особенности — по манере себя вести и говорить.

— Поражаюсь твоей выдержке, — проговорил я отчасти неожиданно для себя самого. Словно бес какой-то толкал в спину, провоцировал выпалить то, что я, исходя из своего воспитания и привычек, считал не тактичным. Но усталость дела и духа была такова, что и сопротивляться возникшему желанию я не находил сил.

— В смысле? — уточнила Аштия.

— Ты, наверное, с ума сходишь, волнуясь, как там без тебя идут боевые действия. Ведь армия Империи осталась без тебя прямо посреди войны… Прости, мне не следовало об этом заговаривать.