Появление Сесса

А нам Сили не хватало по-прежнему — того, как он томно потягивался на каминном коврике, как вопил, чтобы ему открыли дверь в прихожую, — он так и не научился открывать ее сам. Того, как он несся вниз по лестнице впереди нас, растопыривая лапы из-за переизбытка веселой энергии. В холодильник с любопытством всовывается не только голубая голова, но и черная… Мы все еще надеялись, что найдем его. Но уже наступил ноябрь. Прошло четыре месяца, а боль утраты не утихала. И не только ради Шебалу, но и ради себя мы решили взять нового котенка… С тайной мыслью, что это поможет вернуть Сили — ведь сиамы любят все делать наоборот.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Когда умер Соломон, мы попытались найти ему преемника, который вырос бы таким похожим на него, насколько это возможно. Вооружившись его родословной и фотографией, на которой он был снят котенком, мы разыскивали Сили около месяца. А теперь нам предстояли поиски такого котенка, каким был он. И найти его мы хотели как можно скорее. Мы обходились без силпойнта уже четыре месяца, срок слишком долгий.

Мы позвонили первой хозяйке Сили. Но ее тоже постигла трагедия — отец Сили погиб. Но не так, как мы втайне опасались, — из-за постоянных романтических похождений, ведь он был исключением: котом-производителем с родословной, и ему всегда предоставлялась полная свобода. Но их соседи завели морских свинок и, не подумав, разбросали отравленную приманку для крыс, воровавших у свинок корм. И Орландо, против обыкновения проводивший несколько тихих дней дома, нашел отравленную крысу и съел ее. Если бы они вызвали ветеринара, едва Орландо стало тошнить… но она сначала подумала, что у него просто расстройство желудка, а когда нашла полусъеденную крысу, было уже поздно.

Орландо не стало. Мать Сили тоже умерла. И от всякой надежды на их потомство приходилось отказаться. Но, раздумывая, что делать дальше, мы вспомнили кота, которого видели, когда разыскивали Сили. Кто-то позвонил и сообщил, что на лугу милях в двух от нашего коттеджа бродит кот, словно бы потерявшийся. Мы сразу бросились туда — и действительно, мне показалось, что это Сили сидит на доске посреди луга и высматривает мышей. Если Сили ушел по Долине, то оказался бы именно тут. И смотрел он точно таким же совиным взглядом, как Сили, когда подстерегал добычу. Возможно, предположили мы, он несколько дней охотился в лесу и вышел из него только теперь.

Мы уже не сомневались, что наконец нашли его. Чарльз остался с корзинкой на краю луга, а я медленно пошла вперед через высокую траву, чтобы не вспугнуть его. Подходя, я протянула к нему руку и окликнула его. Он повернул ко мне морду и выжидающе посмотрел на меня.

Такой крупный, могучая черная спина, выражение… с каждым шагом сердце у меня наполнялось радостью. И, только дойдя до него, я поняла, что это не Сили. Когда мы с Чарльзом ушли с луга, прохожий, остановившийся посмотреть, что мы делаем там, сказал, что это, кажется, кот тех людей, которые только что поселились в доме на холме.

И вот теперь нам пришло в голову узнать у них, где они взяли своего кота, вдруг это поможет нам все-таки найти котенка, похожего на Сили.

И нам удалось выяснить его происхождение. Появился он на свет под Бриджуотером и — совпадение из совпадений! — не только состоял в отдаленном родстве с Сили, но его отец был и отцом Шебалу. Мать Шебалу была блюпойнт, как и она, а случили ее с Валентайном, лайлакпойнтом, знаменитым чемпионом чемпионов, принадлежавшим некой миссис Фэрбер. Валентайна мы никогда не видели, но выходило, что он мог быть отцом кота, которого мы видели на лугу… Мы навели справки и выяснилось, что у миссис Фэрбер была и производительница силпойнт.

Мы позвонили миссис Фэрбер. Она сказала, что у нее как раз подросли два помета котят, но, к несчастью, они не от Валентайна. Однако один — от его дочери, а его потомки до сих пор всегда бывали полностью в него. И мы практически наверняка найдем среди них совсем такого, как тот кот на лугу. А в другом помете, постарше, от Сатурна, есть ну совершенно исключительный котенок. Она никогда еще таких не видела. Бойкий, умница — смотрит на тебя, и видно, какое мнение он о тебе составляет, сказала она. Выделяется среди других, ну просто как кукушонок в гнезде пеночки.

Выделялся он среди них еще по одной причине. Он такой любопытный и предприимчивый, что в трехнедельном возрасте ему прищемило хвостик дверью. И хвост теперь кривоват у основания, а не изогнут, как положено сиамам. И потому для выставок он не годится, хотя во всем остальном ну прямо-таки идеален. Ну и насколько ей известно, мы предпочитаем кошек с характером… Честное слово, сказала она, не иначе как судьба. Он просто создан для нас.

Простите, ответила я, но ни у одной из наших кошек ни единого изъяна не было. И обзаводиться котом с искривленным хвостом… И к тому же мы хотим котенка от Валентайна… А раз сейчас это невозможно, то хотя бы котенка его дочери. Ну, хорошо, сказала она, в таком случае нам лучше приехать и сделать выбор. Через две недели они будут уже достаточно взрослыми, чтобы расстаться с матерью.

Мы отправились туда в субботу. Корзинку брать с собой мы не стали. Ведь ехали мы просто посмотреть их. В гостиную Фэрберов мы вошли, даже не вспомнив о котенке с кривым хвостом… Так догадайтесь, с кем мы вернулись домой?

Когда мы вошли, котята дочери Валентайна кувыркались в комнате, словно компания на редкость задорных цирковых клоунов. Котята в угольном совке, котята, прыгающие по креслам и влетающие вверх по шторам…

Сколько раз мы видели такое! В мире нет ничего очаровательнее сиамских котят, и через секунду я уже стояла на коленях в самой их гуще… И увидела прямо перед собой пластмассовый ящик для поездок, а в нем — двух котят постарше. У одного был кривой хвост и вид самый негодующий; другой крепко жмурил глаз. Вот этого, сказала миссис Фэрбер, указывая на одноглазого, она решила показать нам, на случай, если мы захотим взять котенка сейчас же, а не ждать более юного.

— И поверьте, — сказала она, — когда я его принесла, у него никакого изъяна не было. Кривохвостого я посадила с ним, чтобы ему не было скучно. Конечно, мне следовало бы предвидеть. Он ударил его по глазу.

Выяснилось, что кривохвостый — главный заводила всех бесчинств. Именно он, сказала миссис Фэрбер, заманивал остальных на карнизы, что для котенка равносильно восхождению на Эверест, а затем, когда они безнадежно повисали над бездной, он спрыгивал вниз, бросая их там. Она всякий раз заставала его, когда прибегала к ним на выручку, — круглыми глазами он смотрел на них снизу, воплощенная невинность. Однажды, сказала она, он сумел сдвинуть подпорку, которая поддерживала раму окна в кошачьем домике, и успел выпрыгнуть сам, а тех, кто кинулся за ним, рама чуть было не гильотинировала. А сдвинуть подпорку до тех пор не удавалось не только ни одному котенку, но и взрослым кошкам.

И его надо поскорее выпустить, добавила она, глядя на ящик. Она посадила их туда, чтобы отделить от младших котят. Но он начинает сердиться, и вот-вот даст братику в другой глаз.

Она открыла дверцу, и он вылетел наружу как атакующий бык в миниатюре. Молнией на кушетку, где принялся валяться, болтая лапами в воздухе и выгибая спину от радости. А услышав мой смех, он вскочил, галопом помчался к краю и уставился на меня. Прямо-таки гипнотизирующими глазами. Они словно впились в мои, как будто он не то читал мои мысли, не то внушал мне свои. Он простоял так несколько секунд, потом опустил голову, бросился вбок, кувыркнулся с кушетки и бомбой плюхнулся в гущу юных котят, которые, отчаянным писком призывая Мамочку, прыснули во все стороны. Они играли с шариком, которым Кривохвост тут же и завладел.

— Он любит такие каменные шарики. Они стучат громче, чем целлулоидные, — объяснила миссис Фэрбер, когда он принялся гонять шарик по всей комнате, точно футболист. — Он все время что-то затевает, лишь бы оказаться в центре внимания.