Хлопот полон рот

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он пропадал шесть часов. Впервые в жизни так долго. Как будто этой тревоги нам было мало, именно во время его отсутствия булочник обрушил нашу садовую стену, и когда молодой человек уехал, рассыпаясь в извинениях, объясняя, что фургон новый, он еще не привык к тормозам, не рассчитал, что поворот такой крутой — еще хорошо, что стенка его притормозила, ведь верно? — только тогда нам обоим пришла в голову одна и та же мысль, и мы принялись разбирать груду кирпичей в лихорадочной спешке, будто бригада спасателей после землетрясения. А вдруг Сили погребен под ней? Потом я звонила в пекарню проверить, не уехал ли он в фургоне — и еще раз по настоянию Чарльза с просьбой заглянуть под фургон, не лежит ли его трупик на оси?

Нет, не лежит. И на этой счастливой ноте, оставив Чарльза в убеждении, что трупик свалился с оси где-то в пути, я отправилась на обычные свои поиски его в Долине и тем положила начало новой цепи событий.

Случилось это в среду, и Эрн Биггс работал в саду Алкоттов. Собственно, Эрн проживал в соседней деревне, но примерно за полгода до этого наш сосед Билл Трэммел разговорился с ним в трактире, и рассказ Билла о том, какой он замечательный садовник, так его заворожил, что он тут же пригласил его два раза в неделю работать у него в саду. Чем крайне оскорбил старика Адамса, который вопреки тому, что это сверх его возможностей, тем не менее считает, что на любые работы в садах приглашать обязаны его. Но это между прочим. Водворившись со своей лопатой у нас, Эрн вскоре был засыпан таким количеством просьб заняться этим садом, и тем, и тем, что он предложил услуги своего брата Берта, так что теперь они оба трудились в наших местах с тяжеловесным упорством битюгов, приостанавливаясь, чтобы из-под полей фетровой шляпы смерить взглядом старика Адамса, когда бы он ни появлялся на их горизонте.

Одним людям они нравились, другим нет, но все соглашались в том, что в разговорчивости братьям Биггс никак не откажешь. У нас у самих был опыт с Эрном. Нет, его услугами мы не пользовались. Чарльз предпочитал делать все сам, пусть на это уходили даже годы, но это не мешало Эрну, когда он возвращался от Трэммелов, останавливаться у нашей калитки и давать советы, как перестроить конюшню Аннабели, чем опрыскать плодовые деревья и что бы он на нашем месте сделал с огородом. Все это иллюстрировалось примерами советов, которые он давал другим людям в подобных же обстоятельствах, — и все они теперь считают Эрна непререкаемым авторитетом. Времени его разглагольствования занимали столько, что теперь, едва завидев его в отдалении, мы укрывались в гараже. Тем более что он от кого-то услышал про мои домашние вина и прозрачно намекал, что не прочь бы продегустировать.

А потому, когда я, пыхтя, взбиралась по тропе над рощей и выкликала «Сили-уили-уили» вся в поту, так как Чарльз только что сообщил, что в этом же направлении трусил ретривер, с которым Сили вовсе незачем было встречаться, мне нисколько не стало легче при виде Эрна, методично выравнивающего живую изгородь Алкоттов.

Спасти меня могло только одно — его близорукость. Я и сама близорука, но не настолько. А потому я остановилась, неопределенно огляделась и сделала вид, будто дальше я идти и не собиралась.

— Собаку ищешь? — окликнул меня Эрн.

— Нет! — крикнула я в ответ. — Кота.

— Тут черный пес пробегал. Не твой?

— Нет, — сказала я. — Он живет дальше по дороге.

— А ты-то где живешь? — Эрн близоруко на меня прищурился.

— В Долине, — ответила я.

— Ты не миссис Трэммел будешь?

— Нет. — Я опять поглядела по сторонам. — Ну, я пойду. Тут его нет.

В бессильной досаде — ведь Сили вполне мог прятаться где-то дальше по тропе, но попытка пройти мимо Эрна задержала бы меня до конца утра — я вернулась сказать Чарльзу, что попробую зайти с другого конца. То есть пройду вверх по склону через деревню, поднимусь мимо трактира на другой склон и назад, описав полный круг, на дорогу, где трудился Эрн, но уже дальше него.

Уж конечно ему понадобилось торчать там, думала я свирепо, беря первый склон как призовая лошадь, раздумывая над тем, что я могла бы успеть сделать за это время. И все для того, чтобы, добравшись до вершины, увидеть впереди фигуру с секатором в руке для подравнивания живых изгородей — Эрна! С отчаянием я узнала фетровую шляпу, мешок, который он всегда носил, и дробный перестук его огромных сапог с железными носками. Но каким образом он очутился тут так быстро? И куда идет? Через луга, напрашивался первый ответ, и в трактир, напрашивался второй, хотя открывался трактир позже, а Эрн обычно работал до второй половины дня.

Впрочем, думать следовало о том, как бы ненароком его не нагнать. Тревога за Сили начинала сводить меня с ума: где он может быть? Но если мне придется вступить в беседу с Эрном, я пропала. И я начала мешкать. Не такая уж легкая задача в деревне, где тебя все знают. И если замедлить шаг, внимательно разглядывая столбы ворот, приговор будет единодушен: совсем спятила! А Эрн то и дело останавливался и посматривал через плечо, стараясь установить, кто идет за ним. Тогда я тоже останавливалась и с интересом взирала на небеса. Тут он поравнялся с «Розой и короной», но, черт побери, не зашел туда, а повернул влево и затрусил вверх по склону.

А этот склон заметно круче. И он останавливался и оглядывался, ну а для того, чтобы мешкать, имелись только одни ворота, так что я махнула рукой на тактичность и открыто укрылась за ними, косясь на него из-за столба, пока он не скрылся из виду. Тогда я вышла из моего убежища, только теперь обнаружив, что Фред Ферри с интересом наблюдал за мной через живую изгородь — будет что ему порассказать в трактире! — и припустила вверх по склону, вновь окликая Сили.

Нигде никаких его признаков. Однако, когда я дошла до места, где дорога начинает спускаться в Долину, далеко снизу до меня донесся свист. Свистел Чарльз.

— Вернулся? — завопила я во весь голос.

Ответа не донеслось. Наверное, Чарльз меня не услышал. Но в полной уверенности, что Сили уже дома, я позволила сделать несколько балетных па. День чудесный. Сили дома целый и невредимый. Эрн ушел восвояси. А трава тут была такой мягкой и упругой, а вокруг царила тишина — высоко-высоко над всем остальным миром.

— Да-а… дида… дида-а, — напевала я и, широко раскинув руки, порхнула за поворот. И там, угрюмо глядя на меня с того самого места, где я видела его раньше, стоял Эрн и тем же самым секатором выравнивал живую изгородь.

— А я знаю, кто ты такая, — сказал он.

Еще бы не знал, когда я кузнечиком выпрыгнула прямо на него! А я знала, кто поднимался по склону впереди меня. Его брат Бретт, который возвращался домой, закончив какую-то работу в другом конце деревни. Он ведь тоже ходил в фетровой шляпе и носил за плечом мешок, так что издали я его спутала с братом.

— Собаку-то нашла? — спросил Эрн.

— Кота, — сказала я. — Да, он вернулся домой.

— Так чего ты тут-то делаешь?

— Иду назад в Долину, — ответила я. (Уж тут-то я его надежно осадила, подумала я.) Но где мне было тягаться с Эрном! Четыре быстрых хода — вопрос, как пройти к трактиру, хотя хитрый тра-та-та знал это не хуже меня; вопрос, в каком часу он открывается, хотя это ему наверняка было известно лучше, чем мне; сообщение, что ему до смерти пить хочется… а я ведь вроде бы вино делаю? — четыре хода, и мне шах и мат.

— Загляните, когда пойдете домой, выпейте стаканчик, — сказала я, и поспешила в коттедж, зная, что еще минимум час поучительной беседы не миновать, а все по милости этого проклятого кота…

Который, как я услышала еще с порога, домой пока не вернулся. Чарльз сказал, что свистнул он, чтобы узнать, не отыскала ли я его. Так что удовольствие потчевать Эрна бузинным вином досталось Чарльзу, а я отправилась на новые поиски и за свое радушие была вознаграждена диалогом, который услышала — звуки по Долине разносятся очень далеко, — когда карабкалась еще по одному склону, призывая Сили.