Страница 8 из 98
Бунгало, где поселилась сама Бринн после того, как Кейт выкупил ее долю в их бывшем доме, легко поместилось бы внутри каждой из этих построек, и еще осталось бы немало свободного места.
Ее «хонда» крадучись двигалась дальше, и вот уже среди сосен и елей образовалась прогалина, а чуть впереди слева от дороги она увидела край дома номер три — владения Фельдманов. Он оказался крупнее остальных, хотя построен был в том же стиле. Из трубы шел дым. Окна были в основном черны, но через плотные шторы или жалюзи двух из них — со стороны заднего двора и на втором этаже — пробивался свет.
Бринн поехала к дому, и он на время пропал из виду за сомкнувшимися стволами соснового борка. Она похлопала ладонью по рукоятке глока. Для нее это было не суеверным жестом, а чисто практическим приемом, усвоенным много лет назад: необходимо точно знать, как расположено твое оружие, на тот случай, если придется срочно им воспользоваться. Бринн помнила, что перезарядила обойму на прошлой неделе, вставив в нее тринадцать патронов, хотя пистолет был более многозарядным. Число тринадцать опять-таки не являлось данью суеверию. Просто этого было более чем достаточно для любых инцидентов в округе Кеноша. К тому же, вставляя в обойму каждый патрон, приходилось применять всю силу большого пальца.
Том Даль распорядился, чтобы его заместители появлялись в тире для учебной стрельбы не реже раза в месяц, но Бринн практиковалась раз в две недели. Этот навык, хотя и редко применялся на службе, был жизненно важен, и она всаживала в мишени по паре коробок ремингтоновских патронов каждый второй вторник. Ей приходилось участвовать в перестрелках. Обычно ее противники были либо пьяны, либо готовы на самоубийство, и Бринн на опыте убедилась: даже короткий обмен выстрелами с другим человеком всегда оборачивается хаосом, грохотом и столь опасен, что требуется использовать любое свое преимущество. Одним из них стало доведенное до автоматизма умение быстро доставать пистолет и пускать его в ход.
Последнюю тренировку ей пришлось пропустить из-за очередного происшествия с Джоуи, ввязавшегося в школьную драку. Но уже в шесть утра на следующий день она была в тире и, все еще злая на сына, расстреляла пятьдесят патронов. Кисть руки болела потом до самого вечера.
Ярдах в сорока от начала подъездной дорожки к дому Фельдманов Бринн остановила машину на обочине, спугнув взметнувшуюся в воздух стайку фазанов. Остаток пути она собиралась пройти пешком.
Она доставала свой мобильный из подстаканника, чтобы отключить звук перед тем, как приблизиться к вероятному месту преступления, когда он зазвонил. На определителе высветилось имя Тома.
— Послушай, Бринн…
— Чувствую, ничего хорошего. Что теперь? Выкладывай.
Он вздохнул. Ее раздражало, что он тянет резину, хотя еще больше бесила та новость, которую, как она догадалась, Том собирался сообщить.
— Мне очень жаль, Бринн. Правда, жаль. Боюсь, я напрасно потратил твое время.
Вот ведь черт!
— А подробнее?
— Обнаружился Фельдман. Муж хозяйки дома.
— Он перезвонил?
— Да, мне сообщили об этом из центра связи. Фельдман сказал, что номер девятьсот одиннадцать у него заложен в память для вызова одной кнопкой. Нажал, говорит, по ошибке. Тут же дал отбой и даже не подозревал, что звонок прошел.
— Ох, Том… — Она с недовольной гримасой наблюдала, как дрозды ковыряют клювами землю рядом с цветком ландыша.
— Понимаю, прости.
— А главное, я уже на месте. Даже дом вижу.
— Быстро ты добралась.
— Так ведь и вызов пришел по девятьсот одиннадцать, если ты еще не забыл.
— Я дам тебе отгул на целый день.
И когда это, интересно, она сможет им воспользоваться? Бринн протяжно вздохнула:
— По крайней мере, ужинаю я сегодня за твой счет. И не в каком-нибудь «Бургер Кинге». Я пойду в «Чили» или в «Бенниган».
— Никаких проблем. Приятного тебе аппетита.
— Доброй ночи, Том.
Бринн набрала номер Грэма, но услышала лишь автоответчик. Прежде чем он включился, в трубке прозвучали четыре гудка. Она оставила сообщение, что ее вызов оказался ложной тревогой. Дала отбой. Потом позвонила еще раз. Теперь автоответчик сработал сразу. Второго сообщения она оставлять не стала. Его нет дома?
«А как же твой покер?»
«Обойдусь…»
По некотором размышлении Бринн увидела в ложном вызове и положительную сторону. Через неделю на курсах ей предстоял семинар по способам улаживания бытовых конфликтов. Так что за сегодняшним ужином она могла взяться за учебное пособие, выданное по этому поводу. Дома ей наверняка удалось бы открыть брошюру только перед сном.
И еще она не могла не признаться самой себе, что ей на пользу хотя бы один вечер без Анны. Тем более если намечался визит к Рите. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что снова обитает с матерью под одной крышей после стольких лет жизни порознь. Всколыхнулись воспоминания и ощущения из прошлого. Например, тот взгляд на прошлой неделе, которым окинула ее мать, когда Бринн поздно приехала с работы. И вернулось неприятное чувство, испытанное в отрочестве: заигралась как-то в «классики» и домой явилась на несколько часов позже обещанного. Никаких упреков или нотаций. Просто тяжелый недобрый взгляд поверх невозмутимой улыбки.
Они вообще никогда не ссорились. Анна не обладала для этого необходимыми темпераментом и стервозностью. Бабушкой же она оказалась прекрасной, чего Бринн не могла не оценить. При этом мать и дочь не были подружками. Когда Бринн в первый раз вышла замуж, Анна почти совсем исчезла из ее жизни, вернувшись только с появлением на свет Джоуи.
Потом она развелась и сошлась с человеком, который, как ей казалось, Анне нравился, и мать с дочерью возобновили отношения. Был даже момент, примерно с год тому назад, когда Бринн подумалось, что они с Анной станут по-настоящему близкими людьми. Но этого не случилось. В конце концов, обе они не изменились за прошедшие двадцать лет, а у Бринн, в отличие от брата и сестры, никогда не было с матерью много общего. Бринн всегда стремилась к активной жизни, новизне и разнообразию; в их городке О-Клэр ей было тесно. Анна же ценила спокойствие, не обременяла себя тяжелым трудом — на должности офис-менеджера в конторе по продаже недвижимости с четырехчасовым рабочим днем она продержалась дольше всего — и главной обязанностью считала воспитание троих детей. Вечера ее проходили за вязанием, болтовней и перед экраном телевизора.
Совершенно нормально, если не жить вместе. Но когда после операции Анна переехала к ней в дом, у Бринн возникло чувство, что она перенеслась в дни своей юности.
Да, она определенно довольна, что сегодня вечером сможет провести несколько часов, предоставленная себе самой.
И бесплатный ужин в «Беннигане». Черт, да она и бокальчик вина себе закажет!
Бринн включила фары и приготовилась сдать немного назад, чтобы развернуться. Но задумалась и снова остановилась. Ближайшая автозаправка находилась в Клосене, то есть в добрых двадцати милях отсюда.
Фельдманы заварили эту кашу, и она как минимум могла рассчитывать, что они позволят ей воспользоваться своим туалетом. Бринн сменила передачу с задней на переднюю и покатила по подъездной дорожке к дому, гадая, верно ли «Yahoo!» определил длину двух футбольных полей.
Сидя на корточках рядом с угнанным «фордом», на котором они приехали из Милуоки, Льюис посасывал окровавленную костяшку пальца, которую ободрал об острый край диска, пытаясь починить поврежденное колесо. Потом он поглядел на царапину и сплюнул.
«Отлично! — подумал Харт. — Мало было отпечатков пальцев, а теперь еще и ДНК. А ведь это я виноват, что оказался сегодня вечером здесь с этим дурнем. Сам его выбрал».
— Ну, заметил что-нибудь? — спросил тощий и склонился к одному из колес.
Харт только что вернулся, сделав большой круг по окрестностям. Он искал Мишель, стараясь соблюдать крайнюю осторожность, и все равно порой ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Быть может, она сбежала. Или нет.