Страница 77 из 151
Дороговизна в Лхасе на все очень велика; деньги дешевы и их много. Народ весьма испорчен нравственно; много воров и развратных женщин; между ламами сильно распространен грех содомский. Однако, по общему убеждению, все грехи эти будут богом прощены, так как они творятся в святом городе.
Местопребыванием далай-ламы служит обширный монастырь Буддала [415], построенный на скалистом холме близ северо-западной оконечности Лхасы [416]. Летом же далай-лама живет в кумирне Норбулинка, лежащей невдалеке, западнее Буддалы. В самой Лхасе, кроме Буддалы, считается одиннадцать кумирен, вообще богатых и многолюдных. Помимо того, в ближайших окрестностях описываемого города построено также много кумирен, из которых самые знаменитые: Сэра, Брайбон и Галдан; их начальником считается сам далай-лама. Общее число лам в собственных владениях этого последнего наши монголы определяли до пятидесяти тысяч человек [417]( 110).
О далай-ламе. О далай-ламе [418]мы узнали от своих монголов следующее. Предшественник нынешнего далай-ламы умер [419]в 1874 году в возрасте 22 лет. Как говорят, он был отравлен приближенными ламами, подкупленными светским правителем Тибета номун-ханом [420], с которым этот далай-лама не ладил.
Нынешний глава буддийского мира, составляющий, сколько кажется, тринадцатое перерождение далай-ламы, найден был [421]в Юго-восточном Тибете, в восьми днях верхового пути от Лхасы, в богатом тибетском семействе. Таким образом, новому тибетскому первосвященнику в то время, когда мы шли к нему, т. е. в 1879 году, от роду было только пять лет.
Обыденная жизнь далай-ламы не отличается от жизни других тибетцев. Пищею его также служит баранина, рис, дзамба, чай, масло, чура, тарык и изредка суп из старых толченых костей, который, по общему в Тибете поверью, укрепляет здоровье.
В известные дни тибетский полубог восседает в кумирне на престоле, к подножию которого подходят богомольцы; на их голову далай-лама кладет свою руку. Удостоиться подобного рукоположения считается величайшею благодатью, для получения которой верующие нередко тратят последнее состояние и рискуют всеми трудностями далекого путешествия. Да и в самой Лхасе можно видеть далай-ламу в кумирне, лишь заплатив за то не менее пяти лан; богатые же люди нередко делают большие приношения. Вообще в казну далай-ламы ежегодно поступают значительные суммы, которые идут на украшение кумирен, на содержание бесчисленных лам, наконец, вероятно, и расхищаются приближенными ламами. Последние всячески эксплоатируют имя и значение своего патрона. Так, не говоря уже о продаже различных амулетов и писанных заклинаний [422], самые нечистоты далай-ламы, приготовленные в виде небольших шариков, продаются на вес золота богомольцам [423]. Последние хранят, как величайшую святыню, подобную драгоценность, и глотают ее при тяжких болезнях, чтобы получить исцеление, или в час смерти для отпущения грехов.
Вообще жизнь далай-ламы крайне незавидная: за каждым его шагом следят приближенные ламы, номун-хан и китайские резиденты; нет возможности увернуться от подобной опеки, тем более юноше бесхарактерному и неразвитому, каковым, благодаря своему воспитанию, вероятно, и бывает каждый далай-лама. Если же случайно появится на далайламском престоле человек талантливый и энергичный, то он неминуемо будет изведен своими приближенными.
Труп умершего далай-ламы хоронят на дворе Буддалы в сидячем положении; над ним выстраивают часовню с позолоченною крышею. Каждая из таких часовен имеет сажени две или три высоты, и только часовня пятого по счету далай-ламы значительно поднимается над прочими. Подобным же образом хоронят и банчин ирембучи; но могил этого последнего в Буддале только пять( 112).
О населении Тибета. Относительно населения Тибета те же монголы, конечно, не могли иметь точных сведений. Тем не менее, ввиду полной гадательности цифр, которыми определяют число жителей этой страны различные географы, полагавшие сначала, согласно свидетельству монаха orazio de la pe
Приезд посланцев из Лхасы. На шестнадцатый день нашего стояния близ горы Бумза, именно 30 ноября, к нам, наконец, приехали двое чиновников из Лхасы в сопровождении начальника д. Напчу и объявили, что в ту же Напчу прибыл со свитою посланник (гуцав) от правителя Тибета номун-хана, но что этот посланник лично побывать у нас не может, так как сделался нездоров после дороги. Вместе с тем приехавшие объяснили, что по решению номун-хана и других важных сановников Тибета нас не велено пускать в Лхасу. На мой вопрос, какое участие принимал в таком решении китайский резидент, чиновники отвечали, что им до китайцев нет дела и что они повинуются лишь своим природным правителям; что, наконец, китайский резидент даже не знает о нашем прибытии. Последнее заявление, несомненно, было ложно; китайцы, конечно, желали быть лишь в стороне от этого дела. Притом самая болезнь главного посланника казалась подозрительною — отговорк анездоровьем составляет обыденную уловку азиатских правителей [424]и чиновников в затруднительных случаях. При таких обмтоятельствах я велел своим переводчикам передать приехавшим чиновникам, что так как не они же уполномочены тибетским номун-ханом объявить мне мотивы и решение не пускать нас далее, то я желаю непременно видеться и переговорить с главным посланцем; затем прошу, чтобы о нашем прибытии тотчас было дано знать китайскому резиденту и от него привезено дозволение или недозволение итти нам в Лхасу, а равно присланы письма и бумаги, которые непременно должны быть получены из Пекина тем же амбанем на наше имя. Наконец я заявил, что если через два-три дня тибетский посланник к нам не приедет, то я сам пойду к нему в Напчу для переговоров. Чиновники обещали исполнить мои желания, но при этом умоляли, чтобы мы не двигались вперед, так как, в подобном случае, им не избежать сильной кары по возвращении в Лхасу.
Действительно, подобное наше движение, вероятно, было для тибетцев крайне нежелательно, так как через день после отъезда первых вестовщиков, к нам явился сам посланник со свитою. Немного ранее его приезда, невдалеке от нашего стойбища, были приготовлены две палатки, в которых прибывшие переоделись и затем пришли к нам. Главный посланец, как еще ранее рекомендовали его нам прибывшие чиновники, был один из важных сановников Тибета, быть может, один из четырех калунов, т. е. помощников номун-хана; узнать про это обстоятельство мы не могли. Имя этого сановника было Чжигмед-Чойчжор. Вместе с ним прибыли наместники трех важных кумирен и представители 13 аймаков собственно далайламских владений.
415
потала
416
Рисунок буддалы см. Markham, Journey of Thom. Ma
417
Считая всех вообще бонз, т. е. тех, которые бреют голову и носят желтую одежду. Истинный же титул ламы в Тибете можно получить лишь по экзамену. Число таких ученых лам невелико. Desgodins. La mission du Thibet, р. 247.
418
По буддийскому или, правильнее, ламайскому учению, реформированному в xiv веке н. э. тангутом Дзон-Кабою, далай-лама представляет собою воплощение будды Авалокитесвара — главного покровителя Тибета. Другим равным по святости лицом в ламайской иерархии считается банчин ирембучи (панче-лама), составляющий воплощение самого Дзон-Кабы. Но благодаря покровительству китайцев, начавшемуся со времени вступления на престол маньчжурской династии, следовательно, с половины xvii века н. э., далай-лама сделался первенствующим главою церкви и светским государем Тибета. Третьим лицом ламайской иерархии почитается ургинский кутухта note 468.
419
По верованию буддистов, как высшие патриархи церкви, т. е. далай-лама и банчин ирембучи, так равно и низшие ее жрецы кутухты и гыгены, представляющие собою земное воплощение меньших богов или душ праведных, не умирают, но только обновляют свой внешний образ, переходя из одного тела в другое.
420
В Тибете правление вполне теократическое; все высшие должности заняты духовными лицами. Сам далай-лама не вмешивается в дела государственные, которыми заведует так называемый номун-хан и четыре выбираемые им помощника — калуны. Обычаи и воля правителей служат законом. Китайские резиденты, один или два, наблюдают за внешнею политикою, равно как за далай-ламою, его собратом банчин ирембучи и за высшими администраторами всего Тибета. Подчинение последнего Китаю выражается, внешним образом, в торжественном посольстве, которое, однажды в три года или в пять лет, посылает далай-лама в Пекин с подарками для богдо-хана. В ответ от него получает также подарки.
421
Новый далай-лама избирается, как известно, на конклаве(111) высших кутухт Тибета из младенцев, родившихся в день смерти прежнего первосвященника. Китайское влияние играет при этом весьма большую роль. В своем звании далай-лама утверждается китайским императором; с четырехлетнего возраста вступает в отправление обязанностей, а с 18 лет считается совершеннолетним.
422
Между прочим, имеются писанные заклинания против действия ружейных пуль. Один из наших проводников обладал подобным сокровищем и хотя совершенно верил в его чудодейстчие но не хотел сделать на себе лично опыт, как то не раз шутя предлагали монголу наши казаки. Наконец, решено было испытать волшебный талисман на одном из купленных баранов. Долго рылся монгол в своей ладонке, при этом что-то шептал и, наконец, вытащил грязный исписанный лист бумаги, который повешен был на грудь несчастного барана. Сам монгол встал поодаль, выжидая со страхом и любопытством, что будет. Раздался выстрел, и баран, конечно, был убит наповал, волшебная же бумага оказалась простреленною пулею. Доказательство нелепости, кажется, было ясно. Но монгол этим не разуверился и простодушно объяснил нам, что, вероятно, сама бумага была фальшивая, без подписи далай-ламы.
423
Говорят, что подобным же образом ценятся нечистоты и банчин ирембучи.
424
note 475.