Страница 59 из 151
Появились также и новые птицы: тибетский больдурук (Syrrhaptes thibetanus) и земляные вьюрки (Pyrgilauda ruficollis, Р. barbata n. sp.); кроме того, летало много воронов (Gorvus corax) и грифов (Gypaёtus barbatus, Vultur cinereus, Gyps himalayensis), разыскивавших себе добычу.
Последней для них нашлось вдоволь на следующий же день, когда мы вшестером отправились на охоту и в короткий срок убили 13 зверей в том числе двух яков. Некоторые шкуры поступили в коллекцию; часть мяса была взята для еды, остальное брошено. Тут-то и начался пир волков, воронов и грифов. Мигом на убитом звере собиралась куча этих хищников, и в течение нескольких часов, уничтожалось даже большое животное, как, например, хулан.
Догадливый монгол. В помощь хищным птицам и зверям вслед за нами тихомолком приехал из Цайдама какой-то монгол, сообразивший по опыту прошлого моего путешествия, что мы набьем много зверей в окрестностях Дынсы-обо и рассчитывавший поживиться даровой добычей. На глаза к нам этот монгол не показывался, но, забравшись в горы, подобно грифу, следил за нашей охотой. Лишь только зверь был убит и, сняв с него шкуру или взяв часть мяса, мы отправлялись дальше, монгол тотчас являлся вместе с волками и грифами к добыче, резал мясо и таскал его в ближайшие ущелья, где прятал под большие камни; кроме того, брал бедряные кости, чтобы впоследствии полакомиться из них мозгом. В таком приятном занятии монгол провел целое утро совершенно incognito. Затем, наевшись вдоволь мяса, лег отдохнуть в ущелье неподалеку от нашего стойбища. Случайно один из запоздавших на охоте казаков возвращался именно этим ущельем и неожиданно набрел на монгола. Предполагая, что это какой-нибудь вор, казак притащил до-смерти перепугавшегося цайдамца к нашему стойбищу, где и разъяснилась вся суть дела.
Юрта взамен палатки. В Дынсы-обо мы впервые заменили свою палатку войлочной юртой, той самой, которая была куплена у князя Курлык-бэйсе. Правда, юрта эта оказалась весьма плохой; но мы ее починили и все время своего пребывания на плоскогорье Северного Тибета, т. е. в продолжение четырех месяцев, кое-как укрывались от бурь и холодов. Для казаков же достать юрты было невозможно, так что наши спутники провели осень и большую половину холодной зимы Тибета, словом, все время нашего здесь путешествия, в той же самой палатке, в которой укрывались от палящего солнца Хамийской пустыни. Впрочем, мы делились своей юртой со спутниками и в ней спали, кроме нас, препаратор, переводчик и двое казаков. Последние, однако, всегда предпочитали помещаться в своем обществе в палатке и по возможности уклонялись от приглашения ночевать в юрте.
Перемена абсолютной высоты и климата. Проведя двое суток в Дынсы-обо, мы направились прежним (1872–1873 годы) своим путем к горам Шуга, которые стояли недалеко впереди нас. Огромная абсолютная высота местности уже давала себя чувствовать одышкой, сердцебиением, скорой усталостью при ходьбе, в особенности быстрой или в гору, иногда головокруженьем, наконец, общим ослаблением сил. Конечно, все эти неблагоприятные проявления измененной деятельности организма сильней действовали вначале, пока не выработалась к ним привычка. К тому же и погода круто переменилась: начали перепадать бури, иногда со снегом или мелким градом [336]; сделалось холодно не только по ночам, но даже и днем. Неделю тому назад мы не знали, как укрыться от жаркого солнца Цайдама, теперь же по утрам приходилось надевать полушубки и теплые перчатки. Впрочем, лишь только стихал ветер, то при ясном солнце тотчас становилось тепло.
Хребет Шуга. Незаметно поднимаясь пологими долинами, мы достигли перевала через хребет Шуга. По барометрическому измерению этот перевал имеет 15 200 футов абсолютной высоты [337]. Спуск на противоположную сторону в долину р. Шуга несколько круче, но все-таки удобен для движения каравана.
Хребет Шуга, уже описанный в первом моем путешествии по Центральной Азии [338], тянется параллельно Бурхан-Будда и составляет в этом месте вторую, со стороны Цайдама, ограду высокого Северно-Тибетского плато. На восток описываемый хребет продолжается (по расспросным сведениям) до гор Урундуши; на западе же упирается в среднее течение р. Шуга, за которой являются новые, также параллельные наружной ограде, хребты.
От Бурхан-Будда хребет Шуга отличается тем, что, во-первых, в своей середине и на западной окраине имеет по нескольку снеговых вершин, а во-вторых, будучи расположенным на самом плато, развивает на обоих своих склонах менее дикие формы гор. Впрочем, близ гребня хребта Шуга, как уже сказано при первом его описании [339], громоздятся огромнейшие скалы известняка и эпидозита. Затем весь хребет, подобно Бурхан-Будда, крайне бесплоден.
Несмотря на раннюю осень, северный склон гор Шуга был покрыт снегом, который доходил почти до самого перевала. Такого снега мы не видали здесь даже в декабре и январе 1872–1873 годов. В нынешнем же году снег на горах Северно-Тибетского плато выпал рано, что, по приметам цайдамских монголов, предвещало суровую и снежную зиму. К счастью нашему, такое предсказанье исполнилось далеко не вполне.
При переходе через хребет Шуга я убил молодую яловую корову дикого яка. Мясо оказалось прекрасным и очень жирным, так что мы почти все забрали с собой. Шкура же, отлично вылинявшая, поступила в коллекцию. Но, чтобы не таскать эту шкуру понапрасну, мы закопали ее, вместе со шкурой убитого накануне хулана, в каменную осыпь на берегу р. Шуга, рассчитывая взять спрятанную кладь при обратном следовании из Тибета. Однако предположение это не сбылось, так как мы вышли впоследствии в Цайдам более западным путем. Шкуры же обоих зверей, как следует препарированные, до сих пор, вероятно, покоятся на том месте, где мы их положили.
Река Шуга-гол и ее долина. Выйдя на р. Шуга-гол, которая, получив начало в горах Урундуши [340], течет вдоль всей южной подошвы хребта Шуга, мы продолжали свое движение не прежним (1872–1873 годов) путем, к р. Мур-усу, при устье Напчитай-улан-мурени, но взяли направление более западное и двинулись сначала вниз по р. Шуга. Этапоследняя, на пересечении ее старой нашей дорогой, течет на абсолютной высоте 13 700 футов, имеет сажен 6–8 ширины [341]и глубину около фута; дно и берега галечные. Верстах же в двадцати ниже галька заменяется песком и глиной; притом река делается вдвое шире и глубже.
Увеличению массы воды способствуют многочисленные ключи, рассеянные по долине обоих берегов среднего течения р. Шуга. Эти ключи образуют здесь довольно обширные болота, покрытые хорошей кормовой травой. Притом вся вообще долина имеет луговой характер и представляет собой лучшее место, какое приходилось нам видеть в Северном Тибете. Из трав здесь всего более растут; низкий (1 фут высотой) ковыль (Stipa sp.), а по ключам водяная сосенка (Hippuris sp.), затем нередки — касатик (Iris sp.), астрагал (Astragalus sp.), колосник (Elymus sp.), чеснок (Allium sp.), ломонос (Clematis orientalis?), ревень (Rheum spiciforme), [342]— Statice и небольшими кустиками какое-то бобовое; на солончаковых местах встречаются бударгана (Kalidium) и Reaumuria. Из кустарников же кое-где попадаются: низкорослая ( 1/ 2фута высоты) облепиха (Hyppophae) [343], сабельник (Gomarum) и даже (на 13 1/ 2тысяч футов абсолютной высоты) невзрачный, ползучий по земле хармык (Nitraria Schoberi). Все эти растения во время нашего прохода давно уже окончили свою летнюю жизнь, и травы стояли совершенно пожелтевшими; только кое-где на ключевых болотах можно было еще встретить зеленеющие площадки.
336
Однажды во время метели слышны были удары грома. Град (величиной с кедровый орех), иногда падавший вместо снега, бил так сильно, что выделывал в глинистой почве частые и довольно глубокие ямки.
337
По первому моему определению в 1873 году точкой кипения воды абсолютная высота того же перевала через хребет Шуга найдена в 15 500 футов.
338
"Монголия и страна тангутов", стр. 305. К сожалению, в этом описании вкрались некоторые ошибки, неминуемые при расспросных сведениях. Так, хребет Шуга вовсе не упирается в равнины Цайдама, но, составляя вторую, параллельную Бурхан-Будда, ограду Северно-Тибетского плато, продолжается до среднего течения р. Шуга. Затем описываемый хребет, быть может, считается лишь границей Цайдама и Тибета, но не составляет такой же границы для Китая, так как ведению сининского амбаня подчинены тибетцы, живущие даже за хребтом Тан-ла, о чем будет говорено впоследствии.
339
"Монголия и страна тангутов", стр. 305 note 380.
340
По расспросным сведениям(85).
341
Между тем, зимой 1872/73 гг. р. Шуга имела, по накипи льда, около 40 сажен ширины. См. "Монголия и страна тангутов", стр. 305.
342
кермек
343
В укрытых ущельях, близ входа р. Шуга в окрайние к Цайдаму горы, облепиха изредка встречается (на абсолютной высоте около 13 тысяч футов) деревцом в три фута высотой.