Страница 127 из 151
Таким образом, связуя данные и сведения, добытые Певцовым и мной, получаем тот в высшей степени интересный факт, что южный Алтай не оканчивается, как до сих пор полагали, в северо-западной Гоби, но тянется в диагональном направлении поперек этой пустыни чуть не до самого Инь-шаня.
Хребет Хурху в направлении, нами пройденном, имел не более десяти верст в поперечнике и едва ли возвышался более чем на тысячу футов над своим подножием, так что абсолютная его высота, по всему вероятию, не превосходит 6 000 футов. С такими же размерами горы уходили к юго-востоку и на северо-запад от нашего пути. Весь хребет изборожден частыми ущельями; гребни гор между ними узки и коротки; всюду высятся сравнительно небольшие, но сильно выветрившиеся скалы из сланцев и сиенитового гранита [734]. Продукты разложения этих пород усыпают горные склоны и чрезвычайно затрудняют ходьбу по ним.
Ключей в горах мало; но колодцев довольно много, и возле них теперь везде жили монголы со своими стадами. Для последних корм здесь довольно сносный, так как хребет Хурху не столь бесплоден, каковым он показался нам в 1873 году. На горных склонах в изобилии здесь растут кипец и чернобыльник, а по дну больших ущелий нередки дырисун и хармык; здесь же в одиночку попадаются ильмовые деревья. Кроме того, из кустарников разбросанно встречаются по горам; Ephedra [735], золотарник, дикий персик и Zygophyllum xanthoxylon [736].
Из крупных млекопитающих в Хурху водится горный козел или по-монгольски улан-яман (Сарга sibirica?), весьма осторожный зверь. Убить его тем трудней, что нет почти возможности подкрасться по здешним россыпям, которыми усеяны все горы; притом острые камни этих россыпей чрезвычайно портят обувь. Несмотря на самое усердное преследование, мы могли добыть лишь один экземпляр довольно молодого самца.
Из оседлых птиц в тех же горах Хурху мы встретили: ягнятника (Gypaёtus barbatus), бурого грифа (Vultur monachus), стенолаза (Tichodroma muraria) и очень много кекликов (Caccabis chukar), которых далее по Гоби уже не видали, из пролетных — завирушку (Accentor erythropygius), стренатку (Emberiza godlewskii), Nemura cyanura и Carpodacus davidianus [737]. Осень в описываемых горах, во время нашего там пребывания (22 и 23 сентября), уже вполне наступила: трава посохла и пожелтела, листья на кустарниках и ильмах наполовину опали, а горные козлы вылиняли и носили отличную, хотя еще короткую, зимнюю шерсть.
Дальнейшее наше следование. Поохотившись двое суток в горах Хурху, мы пошли далее, направляясь, как и прежде, почти меридионально на север. Перейдя довольно широкую замкнутую на западе долину, а затем северный, более низкий, расплывшийся отрог хребта Хурху, мы вступили снова в обширные волнистые равнины, местами вспученные то пологими увалами, то одинокими группами скалистых холмов. С таким характером пустыня тянулась по нашему пути верст на 250 в поперечнике, до почтовой улясутайской дороги, за которой начиналась уже степная полоса северной Гоби.
Абсолютная высота местности, понизившаяся у южной подошвы гор Хурху до 3 700 футов, снова увеличилась на северной стороне тех же гор сначала до 4 800, а потом до 5 400 футов. Такое поднятие залегало до колодца Будун-шабактай, откуда вновь явилось пологое понижение к северу, достигшее опять 3 700 футов у колодца Тугрюк, но уже более не повторявшееся до самой Урги. Пустыня попрежнему была бесплодна; только северней Хурху в ней чаще и чаще начали попадаться, обыкновенно в разлогах холмов, площади со степным характером. Колодцев встречалось достаточно, как прежних, так и вновь выкопанных; все они были неглубоки (4–6 футов) [738]и воду имели сносную, хотя нередко соленую. Мы шли, как и прежде, довольно большими переходами, почти без дневок. Палатка в конце сентября заменена была юртой, полученной от алашанского вана. Хотя в новом помещении было тесней и темней, но зато лучше можно было укрываться от бурь, являвшихся почти ежедневно в последней трети сентября. В конце этого месяца, возле колодца Дебер, мы перевалили на вторую половину пути, от г. Дынь-юань-ин до Урги, где расстояние, нами пройденное в 1873 году, равнялось 1 066 верстам, а по-нынешнему пути, местами несколько сокращенному, уменьшилось до 1 047 верст.
Новые караванные пути. В пройденном нами районе от хребта Хурху до почтовой улясутайской дороги прежде пролегало лишь два торговых караванных пути из Куку-хото в Улясутай [739]. Ныне же проложено было несколько дорог, которые вели из того же Куку-хото и г. Бауту на запад и северо-запад в Хами и Улясутай [740]. Сообщение по этим путям велось оживленное, и мы нередко встречали караваны, которые везли предметы продовольствия, вооружения и обмундирования для китайских войск в западном крае. Усиленная доставка производилась теперь в видах ожидавшегося китайцами столкновения с нами из-за обладания Кульджею.
Таким образом, китайские войска, расположенные в притяньшанских оазисах и намеревавшиеся действовать против нас, имели две операционные линии, сходившиеся в Хами [741]и обе крайне невыгодные. Первая из этих линий вела от г. Лань-чжеу на Желтой реке вдоль северной подошвы Нань-шаня на города Лянь-чжеу, Гань-чжеу, Са-чжеу и Ань-си, а отсюда до Хами на протяжении около 400 верст по бесплодной и маловодной пустыне. Вторая же операционная линия была еще хуже, так как она направлялась из городов Куху-хото и Бауту прямо через пустыню в Хами и требовала вьючной перевозки предметов по местности, большей частью крайне бесплодной, на протяжении 1 500 верст. Затем от Хами до городов Шихо и Джинхо, где были собраны главные массы китайских войск, приходилось перевозить, правда уже по колесной дороге, все снабжение армии на протяжении еще от 800 до 900 верст, Ныне, с уступкой китайцам Кульджи, их военное положение на западе относительно нас премного улучшилось именно тем, что для китайской армии явилась возможность иметь операционную базу в обширном и плодородном Илийском крае, а не за тысячи отсюда верст, да притом позади пустыни.
О монголах. Вступив на северной окраине Галбын-гоби в пределы Халхи, мы еще чаще, нежели до сих пор, стали встречать монгольские кочевья, состоявшие обыкновенно из одиночных юрт, редко из двух-трех вместе. Ни одного клочка пригодного для пастьбы скота не оставалось незанятым. Пустыня, как и вся вообще Гоби, обитаема до последней возможности. И если население всей Монголии, заключающей в себе более 64 000 кв. миль, простирается лишь до трех или, много, до четырех миллионов душ( 173), то большему числу кочевников здесь негде уместиться. Уже теперь нередко, как, например, в Ала-шане и средней Гоби, номады живут, конечно по необходимости, а не по доброй воле, в таких местах, которые поражают путешественника своим крайним бесплодием. Приволье кочевой жизни — это Северная и Восточная Монголия; но и там обилие стад, а вместе с ними номадов, существующих этими стадами, едва ли может быть значительно умножено.
Каждая часть хошуна имеет определенный район для своего кочеванья [742]. Истребив корм на одном месте, стойбище (будет ли то одна юрта или несколько) переходит на другое и живет там, пока хватит пастьбы для скота. Иногда, в особенности в средней Гоби, соблазняясь спорадически выпадающими плодородными, но безводными площадками, монголы живут верст за пять, даже за десять, от колодцев и ежедневно ездят туда за водой; скот гоняют на водопой через день или два, а верблюдов поят даже через четыре или пять суток. Зимой, если выпадет снег, номады спешат на пастбища совершенно безводные, а потому летом нетронутые, и здесь живут, пока хватит корма или снега, заменяющего воду для животных и для самих монголов.
734
По прежнему (1873 год) нашему пути через хребет Хурху, который мы пересекли тогда немного западнее, чем теперь, преобладал порфир.
735
хвойник
736
парнолистник желтодревесинный
737
синехвостку, вьюрок Давида
738
Только колодец Тирис имел 13 футов глубины.
739
Вероятно, по более южному из этих путей, который мы пересекли возле колодца Бадун-шабактай, следовал осенью 1878 года из Улясутая в Куку-хото подполковник Певцов.
740
Всего мы встретили ныне (от южной подошвы хребта Хурху до почтовой улясутайской дороги) восемь караванных путей, которые наш путь пересекал: у ключа Бор-цзон, кол. Тала-булык, кол. Дзере-худук, в 10 верстах северней этого колодца, кол. Дебер, кол. Будун-шабактай, в 10 верстах северней кол. Тирис, и, наконец, близ колодца Добо, где сходятся торговые дороги из Калгана и Куку-хото. Некоторые из этих, большей частью параллельных, путей проложены, вероятно, для удобства покормки караванных животных и, быть может, далее к западу сливаются между собой.
741
См. главу IV.
742
Сведения о быте монголов, об их нравственных качествах, религиозных воззрениях, административном разделении и пр. изложены в моей книге "Монголия и страна тангутов", глава II.