Страница 17 из 18
Сам посёлок до сих пор ничем не примечателен.
Дома, хозяйства при них, обширные огороды, птичники. Здание "локалки" после опустошения так и не освоено. Пограничный населённый пункт, производства здесь практически нет, пока заметен алтайский скорняк, безусловный мастер своего дела. Шкуры ему привозят из подвалов Замка, там их накопилось в большом количестве.
Но я не могу исключить определённые перспективы Дальнего Поста в области приграничной торговли. После того, конечно, как все неясности с "пакистанским направлением" будут утрясены. Скорее всего, придётся повоевать.
Конвенций у нас пока нет, но я готов осторожно рушить стереотипы местечковых разборок, чех-стеклодув уже сделал несколько специфических "колб" по чертежам Гриши — уложили в два таких "стакана" пару Ф-1, после чего Демченко скинул их с высоты. Как и ожидалось, запалы, после разрушения стекла, сработали, и эти авиационные недобомбочки исправно взорвались. Сейчас к разработкам подключились научники — инженерно-военно-научная тройка пробует новые варианты лёгкого бомбового оснащения. Надо будет, накроем с воздуха.
Блокпост тут, пожалуй, самый серьёзный.
Уже два пулемёта имеется. Домик блокпоста из толстенных брёвен, обложен мешками с песком, узкие бойницы, два штыря антенн, прожектора, флаг анклава. РЛС позади поста, на отдельной вышке. По обе стороны дороги — окопы и стрелковые ячейки, за ними следят, даже бермы очищены от снега. Шлагбаум полосатый преграждает путь, в сотне метров поперёк дороги лежит здоровенное бревно, возле него stop-табличка. Каждый раз они это бревно оттаскивают? Наверное, лебёдка есть…
— Гриша, а если враг издали?
— Не-а. Там, в самых удобных и ровных местах у нас три мины собраны, на базе "клейморов", на радиоподрыве.
Это так, "клейморы" мне уже дают. По жёсткому лимиту, как и два типа гранат, не более двух единиц любого из наименований в неделю. Странная логика у "снабженцев", гранаты наши, мины — ихи "шалунихи". Взрывчатку "россыпью" — никак и никакую. Запрет, не хотят Смотрящие, что бы мы тут супербомбы лепили, о чём я сразу сообщил нашим воинственным фантазёрам, мол, не вздумайте!
— Рискуете с радиоподрывом.
— Обесточиваем, когда наши плотно ездят.
— А мангруппа как быстро поспеет по тревоге?
— По нормативу, — уклонился прапор. — Так Кордон в обязаловке, трёх бойцов подкидывают, на своей машине.
— На "запоре"?
— Угу. Они его перекрасили в камуфло. Точнее, переклеили. Ну, и патруль на квадрах. Два постоянно на трассе, челночат.
Вижу я, как они "челночат". Один, вот ведь удивительно, как раз тут и обретается. Квадр, словно почувствовав мой интерес, взревел двигателем, проехал мимо открытого шлагбаума и направился к бревнищу. Интересно, интересно… Но презентации фокуса не случилось, водитель просто скатился в овраг, а потом легко выбрался наверх, уже за препятствием. Крутанулся в воздухе сизый дымок и патруль неспешно покатил в сторону "паковской дороги". Где-то там сейчас работают орлы Демченко.
— Демон-то что в тех краях делает?
— Так минирует! — жизнерадостно ответил Гонта. — Все сходы с трассы в сторону Больших Полян перекрывает, чтобы не катались, падлы.
— Постой, это же, вроде, не его профиль?
— Ну, мы типа по очереди, — странно замялся Гриша. — Типа помогаем друг-другу.
Ясно. Сталкера тоже президента охраняют. Выкатились в даль тёмную, и блюдут.
Ох, уезжать мне надо, а то все на ушах.
В Белой Церкви имеются две производственные достопримечательности: соледобыча и восстановление храма. Соль — важный ресурс, египтяне и франки уже заинтересовались. Можно её и каналом таскать, понятное дело. Но, по себе знаю, "весовые позиции" всегда лучше брать на месте, уж очень дорог каждый грамм лимитированной поставки.
В посёлке уже двадцать человек постоянных жителей, на соляной фабрике трудятся две семьи. Восстановление храма идёт медленно. Впрочем, всё по графику, Ковтонюк следит. Спешки особой в реанимации храма нет, огромного наплыва верующих у нас пока не наблюдается. Однако они есть, и в восстановлении посильно участвуют, живут в отдельной "временной" избёнке-самостройке.
Кузнец с Якубом уже прикидывают, как, где и из чего лить колокола. На большие металла не дам.
Отец Сергий, в миру Николай Карлов, с которым мы пару раз крепко пособачились, на деле мужик нормальный, понимающий, так что в будущем Белой Церкви я уверен. Солеварню посещать я не стал, был на открытии.
А вот "Город Мастеров" мне интересен.
Так в народе уже прозвали "комплекс", устроенный в бывшем помещении поселкового магазина, где постепенно обосновываются наши ремесленники. Есть гончар, есть резчик по дереву — первые ложки и миски, ещё не расписанные, мне подарил. Подогнал ему краски, но он, совместно с научниками, работает над рецептурой красок старинных, посконных, так сказать, сермяжных. Ковроткацкий станок из подвала с большими сложностями извлекли, теперь женщины его осваивают. На "привозных" нитках, нет у нас пока никакой шерсти, кроме, зараза, волчьей. Козы нужны! Ну, долбанные франки, погодите…
Всем помогают их семьи, дети учатся ремеслу.
Очень интересны и перспективны работы некого Порфирия, слегонца чеканутого мужичка средних лет, ярого верующего, который занимается, не поверите, изготовлением книг! Сам варит грубую толстую бумагу, катает листы, обрезает и сшивает в переплёт, тачает обложку, неизменно обшитую кожей. Внутри блока все страницы заполняет только рукописной вязью, рисует иллюстрации, пытается освоить гравюру. Адский труд. Но когда-нибудь его наработки нам очень пригодятся.
Снег усилился. Пастораль.
Что-то взгрустнулось мне, вспомнил свою староземную Заостровскую…
Я с детства не любил мёд. Не ем его никогда и плохо понимаю записных медоманов.
И вот — сижу за столом, макаю толстые ноздреватые блины в глубокую липовую миску с янтарной тягучей жидкостью и вслух нахваливаю гостеприимных хозяев. Деваться некуда, мы приехали в Ментовку.
Тут вся житуха — сплошной мёд.
Попробуй, откажись, если четыре семьи посёлка занимаются медосбором. Так что баночек "в дорогу" нам уже насовали. Мы тоже с подарками, привезли жителям два ЖК-телевизора с плейерами и кучей дисков, детям старые добрые китайские игрушки.
После "мёдоприятия" я посмотрел на мастерскую переработки воска, теперь тут не только свечи всех видов делают, по рецептуре медиков варят "чёрный воск", с растительными и минеральными лекарственными добавками, для каких-то там процедур, меня, кстати, на них Зенгер эпизодически блатует.
Пилораму я уже видел, присутствовал на подписании акта приёмки, а вот жилое отныне здание УВД после запуска модернизированной котельной и ремонта помещений — нет.
Да… А ведь это, пожалуй, самое комфортабельное жильё в анклаве, одно центральное отопление чего стоит. А уж тёплые городские ватерклозеты и ванные комнаты! На первом этаже сделали общественные душевые и сауну, чтобы не обижать жителей частных домов. Сюда, что ли, переехать? Ну, на такое перемещение многие были бы согласны.
Старшина посёлка, молодой татарин Закир Албасов, отец четырёх детей, перспективный бригадир деревообработчиков, заслуженно гордится.
— Сколько ещё людей сможешь у себя принять?
— Две семьи, не больше, не хочу тесниться, — честно ответил Закир. — Если больше, то придётся красный уголок ликвидировать, а не хочется. Это у нас и клуб, и место отдыха для всего посёлка.
— И не надо ничего ликвидировать, надо строиться. И думать, что ещё развивать, кроме деревообработки и пчеловодства. Сам-то мёд любишь?
Закир широко улыбнулся.
— Не любитель. А сейчас даже смотреть на него не могу.