Кольцо из Камелота

Когда Джесс с некоторым отвращением отвела взгляд от коллекции, она с удивлением обнаружила, что мистер Пенденнис бледнеет. Она встала и обошла вокруг стола. При более близком рассмотрении разношерстная коллекция выглядела еще омерзительнее, но застывший юрист смотрел на нее словно пораженный громом.

— Так вот что он отыскал, — пробормотал он. — Не может быть! Все эти годы... Но где?

— Что это? — спросила Джесс. — Что это за пред-, меты?

Пенденнис лишь изумленно качал головой. Подошедший к ним Дэвид взял один из кусочков металла, который был поярче других.

— Похоже на золото.

— Да. — Адвокат отвечал равнодушно, но его длинные искривленные пальцы дрогнули, будто он собирался выхватить осколок у Дэвида. — Обломок, и ничего больше. Ничего не стоит... А... вы разбираетесь в археологии, мистер... гм...

— Нисколько, — беспечно ответил Дэвид. — Но у меня есть приятель, который читает в Кардиффе лекции по ранней истории Британии.

— Я так понимаю, что это все результаты дедушкиных раскопок, — настаивала Джесс. — Должна сказать, выглядят они не очень-то впечатляюще. Они что, имеют какую-то ценность?

— Абсолютно никакой, — твердо заявил юрист. — Хотя в некотором смысле они стоят больших денег, тысяч фунтов, которые могли бы быть вашим наследством, мисс Трегарт.

— Тысячи фунтов! Я и не знала, что выкопанный хлам может цениться так дорого.

— Вы демонстрируете неосведомленность, типичную для непрофессионалов, — заметил Пенденнис. — Видите ли, нельзя просто взять лопату и идти копать. Сегодня для этого требуется множество разнообразных технических средств, не только для того, чтобы непосредственно вскрывать почву, но и для того, чтобы обеспечить надлежащее обращение и сохранность найденного и вести подготовительную работу к дальнейшим раскопкам. Поэтому Артур, в частности, в прошлом году купил детектор для обнаружения подземных аномалий, инструмент, с помощью которого можно найти металлические предметы, помещения под землей или пустоты. Он один стоил...

— Две тысячи пятьсот фунтов, — доложил кузен Джон. — Не знаете никого, кто хотел бы купить подержанный детектор?

Он говорил беззаботно, но не сводил глаз с мистера Пенденниса, и Джесс уловила в глазах старого адвоката осторожно притушенную искорку.

— Не вините меня в безумствах своего деда, мой мальчик. Я всеми силами пытался отговорить его.

— Но у меня создалось впечатление, что вы тоже интересуетесь археологией, — сказал Дэвид. — Почему вы старались его отговорить?

Пенденнис хмыкнул:

— Потому что он относился к своим изысканиям неразумно. Да, он нашел какой-то любопытный материал — разбитые фрагменты. Римское оружие, средневековые поделки. Но его не интересовала научная археология. Он страстно предавался своей... м-м-м... страсти. Вы только подумайте, мистер... э-э-э... старик считал, что вот-вот обнаружит место, где стоял Камелот!

— Как глупо! — покачал головой Дэвид. — Даже я знаю, что настоящий Камелот находится в Сомерсете. Об этом недавно сообщали в новостях. Как называется это место? Похоже на шоколадку — Кадбери.

— Чепуха! — воскликнул мистер Пенденнис. — Неужели вы верите каждой сенсации? Существует вполне убедительная традиция, согласно которой Камелот размещается в Корнуолле. Нет, мой дорогой, у меня есть гораздо более веские основания полагать, что Артур никогда не смог бы найти здесь Камелот. Видите ли, дело в том, что Камелот стоит на моем собственном участке.

Дэвид взял поворот на скорости в шестьдесят миль, и Джесс подсунула руки под себя, чтобы не перехватить у него руль.

— Я разделяю твое желание поскорее убраться из этого места, — прокричала она сквозь вой ветра, — но давай попробуем остаться при этом в живых, ладно?

Дэвид снял ногу с акселератора, и автомобиль сбросил скорость до более соответствующей узкой дороге и слабой видимости. Наступило опаснейшее для езды время дня, когда уже почти стемнело и над корнуольскими пастбищами сгущался туман. Или они уже покинули Корнуолл? Джесс попыталась разглядеть какой-нибудь указатель, но на этой уединенной трассе никаких дорожных знаков не наблюдалось.

Прошло уже два часа с момента прощания, от внезапности и краткости которого у Джесс даже перехватило дух. Дэвид отверг приглашение мистера Пенденниса посетить его дом, примыкающий к поместью Трегарта, и взглянуть на Камелот. Он отказался от недостаточно чистосердечного приглашения кузена Джона остаться хотя бы на ночь. Он хотел уехать и уехал без всяких церемоний и оглядки на хорошие манеры.

Джесс подумала, что хорошо бы для начала узнать, куда они направляются, но это не слишком ее волновало. Даже на темной туманной английской дороге, дождливой ночью, со свихнувшимся незнакомцем за рулем она чувствовала себя спокойнее по сравнению с тем, что ей довелось пережить. Она не забыла ни об опасностях, с которыми сталкивалась на прошедшей неделе, ни о неразгаданных загадках, по поводу которых они так часто спорили с Дэвидом, — она просто выкинула их из головы. Возможно, она никогда не узнает, чем были вызваны поступки ее кузена. И не желает этого знать.

Она посмотрела на сосредоточенный профиль своего спутника с обвисшей белой повязкой и выдающимся, как у корабля, носом и ощутила непривычное для себя смущение, припомнив несколько конкретных эпизодов. Один положительный результат всех потрясений — предположение, что Дэвид разделяет ее мысли и чувства, а она предполагает это с уверенностью. Он все время облегчает ей жизнь. Смешная повязка напомнила ей, что они хоть и потеряли кольцо, сберегли кое-что более важное — жизнь. И опасность теперь позади; кольцо пропало, дед умер — никаких причин их преследовать нет.

Какая, однако, странная история с этим кольцом, лениво подумала Джесс. Столько козней, погонь, нападений — и все ради безобразной вещицы, не имеющей никакой ценности, которую дед даже не потрудился упомянуть в завещании. Наверно, очень уж нужно оно было заговорщикам, раз они решились напасть на Дэвида прямо в доме. Нападал, вероятно, Алджернон, но где он прятался все остальное время? Ну, дом, конечно, большой. А кузен Джон...

На нее нахлынуло беспокойство, и она приказала себе не думать. Все кончено, кончено и сделано. Есть более занимательные веши, о которых надо сейчас поразмыслить. Скоро они остановятся на ночлег и впервые окажутся вместе ночью, когда первый раз с момента их встречи можно ничего не бояться и не питать никаких подозрений. Размышления Джесс окрасились в розовый цвет. И тогда Дэвид сказал:

— Ты не против, если мы будем ехать всю ночь?

На Джесс словно вылился поток ледяной воды.

— Конечно, — вымолвила она каким-то придушенным голосом.

— Правда? — Он внимательно посмотрел на нее. — Устала?

— Да.

— О! Ну, тогда... Я думаю, это будет правильно. Мне надо позвонить Клиффу.

— Дэвид.

— М-м-м?

— Куда мы сейчас едем?

— Как куда? В Кадбери, разумеется.

Он засвистел. Джесс сжала зубы. Облегчения это не принесло и тем более не прояснило смысла. Название этого места казалось смутно знакомым, но Джесс, как ни пыталась, не могла сообразить, где она его слышала и что его связывает с той загадкой, о которой Дэвид явно никак не может забыть.

По прошествии двух дней ясности ничуть не прибавилось, несмотря на то что Джесс стояла на вершине самого кадберийского Замка. Он совсем не походил на замок. Он походил на коровье пастбище на холме, каковым и являлся на самом деле. Жесткая высокая трава покрывала всю площадку, кроме секции в центре, обнесенной оградкой. За оградкой трава была еще выше.

От маленькой деревеньки Саут-Кадбери с серыми, каменными, крытыми соломой домами они преодолели крутой грязный подъем, который становился грязнее и круче, гуще заросшим деревьями и кустами, и выбрались на открытый гребень.

Весь прошедший день шел дождь, и теперь еще небо частично затягивали тучи. Тяжелые облака и скользящие по равнине внизу тени вносили в спокойную прелесть пейзажа какой-то тревожный оттенок. Долину пересекал другой холм, зеленый и лесистый. Если не считать этого, на мили вокруг тянулась плоская местность, усеянная мирными деревушками со светлыми пышными пятнами цветущих фруктовых деревьев. Вдали если не взору, то воображению открывался башнеподобный гластонберийский холм, где была спрятана чаша Тайной Вечери; Гластонбери на острове Авалон стал местом последнего упокоения Артура и его провинившейся королевы.