Как утреннее солнце

Однако он заметил еще кое-что. Нечто совершенно новое в ее поведении, и это новое вызывало тревогу. Джейс заметил в ней страх, но не мог понять, чего Келли боится. Поэтому-то и старался держаться подальше от нее всю неделю. С таким отношением женщины к себе он еще не сталкивался.

Какого черта! Джейс бросил на землю докуренную сигару. Какое ему дело, в конце концов! Вот получит то, чего хочет, по крайней мере, на какое-то время: пышное юное тело в постели, а плюс к нему – чтобы подсластить семейную жизнь – половину магазина. Отложит кучу денег, увеличит свой куш за игорным столом, а потом, если брак окажется слишком скучным, смоется на другие, еще более сочные, пастбища.

Джейс с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. И наконец-то ощутил душевный покой. Теперь он, наверное, сможет заснуть.

Внезапно послышались какие-то странные звуки. Стараясь оставаться в тени, он осторожно обошел вокруг дома.

Позади дома в саду стояли стол и стулья. Здесь старшая сестра обычно давала уроки Бет. На одном из стульев, съежившись и закрыв лицо руками, сидела Келли и горько плакала. Ветер развевал волосы, ночная рубашка белела в свете луны, как снег.

– Ах, черт! – пробормотал Джейс и устремился к ней. – В чем дело, мисс Келли? Что вас так огорчило?

Она вздрогнула и вскочила с места. Вытерла слезы рукавом, шмыгнула носом.

– Ч-что вы здесь делаете?

– Я услышал, как вы плачете.

Келли с тревогой взглянула на темные окна.

– Я вышел подышать свежим воздухом, – успокоил ее Джейс. – Больше никто вас не слышал, я уверен.

– Никто и не должен слышать. Включая вас. Уходите.

– Мэм… Женщина не должна плакать по ночам в одиночестве.

Она потянулась за шалью на спинке стула.

– Хватит притворяться! Сначала вам еще удавалось водить меня за нос, но теперь довольно с меня этих игр!

Ему стало любопытно узнать, о чем именно она догадывается.

– Каких таких игр?

– О Господи! – Нетерпеливым жестом она завернулась в шаль и взяла трость. – Вы же не станете отрицать, что вы совсем не тот… не тот… за кого себя выдаете? Не тот… – Она запнулась. Джейс с трудом подавил улыбку.

– Слюнтяй? Полагаю, что нет. Во всяком случае, не после войны; она, как правило, закаляет мужчину.

– Тем не менее, вы решили притворяться передо мной.

– Это ошибка, за которую я искренне прошу прощения. – К своему собственному удивлению, Джейс говорил правду. – Мне следовало довериться вашему великодушию и понять, что вы примете меня, кем бы я ни оказался.

– Так кто же вы на самом деле, Хорэс Перкинс?

– Я тот, кого вы видите перед собой, мисс Саутгейт, – солгал он. – Обычный человек, с самой обычной жизнью. Человек, который надеется начать все сначала в новых местах. Вместе с вами.

Губы ее изогнулись в горькой усмешке.

– В этом абсурдном, навязанном вам браке? Пораженный, Джейс смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Навязанном?! Вы что, предпочли бы изменить свое решение и отказать мне?

Она покачала головой. Ее волосы блестели в свете луны, как посеребренное золото.

– Нет, – тихо произнесла она.

– Но вам этот брак не по душе?

– Не по душе, – ответила Келли еще тише.

Самолюбие Джейса было задето. Это ему следует решать, это он может сомневаться по поводу предстоящего брака, но не женщина.

– Это из-за меня? Или вас страшит сама мысль о замужестве?

Она устало пожала плечами.

– Наверное, и то и другое.

– Тогда почему вы согласились? Келли отвернулась.

– Какое это имеет значение!

Джейс взял ее за плечи и снова повернул к себе.

– Скажите мне, черт побери!

Он чувствовал, как вздрагивают ее плечи, видел следы слез на ее щеках и едва сдерживался, чтобы не прижать Келли к своей груди, утешить, хотя и не знал, в чем заключается ее горе.

– Этого хочет папа, – произнесла она, наконец. – Ему нужен кто-то, на кого он мог бы оставить магазин. И кто мог бы держать в руках Уидди.

Джейс нахмурился. Он-то думал, что девушка более самостоятельна.

– Ваш отец, может быть, и тиран. Но он любящий тиран и хочет дочери только добра. Если вам это так не по душе, скажите ему, что не хотите выходить за меня замуж. Большой Джим поймет.

Келли снова заплакала.

– Не могу!

– Да почему, черт побери? Она подавила рыдания.

– Потому что папа умирает. Возможно, это последнее, что я могу для него сделать.

Пораженный, Джейс опустил руки. Умирает?! Этот шумный, энергичный человек умирает?!

– Что за чепуха! Сколько ему? Пятьдесят пять? Пятьдесят шесть? Да он в самом расцвете сил.

Келли вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– У него больное сердце. Доктор сказал, в лучшем случае папа проживет еще года два, если будет на то воля Божья. Уидди и Бет ничего не знают. Но это единственное, что я могу для папы сделать – подчиниться его воле. Это мой долг. Если бы я не родилась, он бы взял маму и переехал на Запад намного раньше. А теперь его мечта сбылась, но слишком поздно.

– Вы все равно не вернете ему жизнь.

– Но я могу дать ему то, чего он так хочет: зятя, которому он передал бы магазин. – Голос ее стал совсем бесцветным. – И внука, если папа доживет до этого.

Кровь, казалось, застыла в его жилах. Джейс не ожидал, что это его так потрясет. Раньше ему на все было плевать. Люди приходили и уходили, жили и умирали рядом с ним. Но все это, кроме собственной жизни, не имело никакого значения для Джейса Грира. Однако мысль о том, что он может потерять прекрасного человека, единственного на целом свете, кто назвал его «сынок», пронзила Джейса.

Он погладил ее мягкие вьющиеся волосы – не только для того, чтобы утешить Келли, но и для того, чтобы успокоиться самому.

– Тогда мы действительно должны дать ему то, чего он хочет, правда, радость моя?

– Не возноситесь слишком высоко, мистер Перкинс! Да я бы скорее вышла замуж за ядовитую змею, чем за вас! Но я сделаю это ради папы. А вы получите то, что вам нужно. Магазин. И все деньги, которые вам удастся вытянуть из покупателей благодаря своему редкостному обаянию.

В ее голосе звучала такая горечь! Она, вероятно, чувствует себя беспомощной заложницей. Джейс заговорил мягко, тихо:

– Я получу вас. Самую хорошенькую женушку на свете. Вот чего я хочу. Закрепим наш договор поцелуем?

Ах, как она соблазнительна при лунном свете! Келли с силой оттолкнула его.

– Не нужны мне ваши поцелуи! И вас я не хочу! Это правда.

Джейс ощутил, как вместе с желанием растет и ярость. Никогда еще ни одна женщина не обращалась с ним так презрительно. Никто еще не отказывался от его поцелуев. Ни разу в жизни. И ему это очень не понравилось.

Он схватил девушку, прижал к себе.

– Не испытывай судьбу, дорогуша. – И впился в ее губы.

Сначала она пыталась вырваться, потом застыла под его горящими поцелуями. Джейс становился все настойчивее. Никакого ответа. Все равно, что целовать каменную стену. Задохнувшись от злости, он выпустил Келли из объятий и увидел ее презрительную усмешку.

– Прошу вас ни на минуту не забывать о том, что для меня этот брак – лишь выполнение долга перед отцом, – строго предупредила она.

Гнев вспыхнул с новой силой, однако Джейс заставил себя улыбнуться.

– Кэл, дорогуша, в таком случае из нас получится отличная пара.

А потом, совершенно неожиданно для себя самого – вероятно, от ярости, унижения и еще от того, что до боли хотелось дотронуться до нее, – Джейс с силой хлопнул ее по заду. И чуть не сошел с ума от ощущения мягких, податливых округлостей под руками.

«Ну же, дорогуша, дай мне пощечину!» Он ждал ее взрыва почти с надеждой. Минуты не пройдет, как Келли окажется на траве, под ним, а еще через минуту он овладеет ею. И успокоит, наконец, пульсирующую боль в чреслах.

Но девушка только смотрела на него, не говоря ни слова. В широко раскрытых глазах застыл страх. В лунном свете ее слезы сверкали, как драгоценные камни.

– Уходите, Джейс. Уходите, пока я не сделала чего-нибудь такого, что разобьет папе сердце.