Страница 12 из 56
«Кто-то идет… Друзья? Враги? Нужно посмотреть».
Затаившись, он стал прислушиваться. Вода, как известно, хорошо разносит звук. Сомнений быть не могло, кто-то произнес его имя.
– Бедный Жоаннес! Неужели мы больше никогда не увидим его?
Но другой голос возразил:
– Не надо отчаиваться! Идем дальше по следу! Он – наш предводитель. Мы поклялись ему в верности до конца. Переправимся через реку, узнаем, где он.
– Ты прав, Михаил. Пойдем дальше!
– Вперед, Паница! Смелее! Либо спасем Жоаннеса, либо умрем вместе с ним!
Юноша узнал голоса своих товарищей, с кем за короткое время пришлось столько пережить.
– Михаил! Паница! Я здесь! – крикнул он.
– Ты слышишь? Это Жоаннес! Он жив! Какое счастье! – раздались восклицания. – Скорей к нему! Возможно, он ранен и нуждается в помощи.
Несколько минут спустя оба молодца, высоко держа над головой карабины и патронташи, уже вылезали из воды.
Не находя слов от волнения, они бросились в объятия друг друга.
– Братья! До чего же я рад видеть вас! Мы снова вместе! Как вы здесь оказались?
– Мы искали тебя и шли по следу этой банды.
– Вы подвергались большой опасности!
– Возможно, так оно и есть, но смерть больше не пугает нас, есть вещи пострашнее. Ты сам внушил нам мужество и научил понимать свой долг. Мы теперь от тебя никуда! До самого конца! До победы!
– Что будем делать? Может быть, хочешь вернуться в Салько? Там, в деревне, те, кто еще остался в живых, ждут нас и тоже готовы идти за тобой.
– Нет. Потом. Сейчас надо прежде всего узнать, где Марко, вернулся ли он в свою крепость, и найти способ освободить Никею.
– Но ведь ты ранен! Проклятый хищник здорово разодрал тебе плечо. Хочешь, я промою и перевяжу?
– Все и так уже как следует промыто – я слишком долго находился в воде. Кровь запеклась, образовалась корочка. Это лучше всяких перевязок. И потом, если будем задерживаться из-за каждой царапины, далеко не уйдем. Вперед, друзья!
– Ну что ж, пошли! Путь не близкий, как раз успеем высохнуть. Да, чуть не забыл самое главное. Ты ведь, наверное, голоден. У меня тут в сумке найдется кое-какая провизия и бутылочка водки, чтобы согреться.
– Я гляжу, вы обо всем позаботились. Из вас получились отличные солдаты!
Хорошо ориентируясь на местности, друзья пошли по дороге в горы, первые отроги их были уже не так далеко.
Жоаннес с жадностью откусывал от большого ломтя хлеба с сыром и время от времени делал несколько глотков из бутылки. Он наелся, согрелся и повеселел.
– Грустное получилось у тебя возвращение после такого долгого отсутствия, командир! – сказал Михаил. – Позволь называть тебя так, нам это будет приятно.
– Что и говорить! Четыре долгих года упорного труда и учебы.
– Ты ведь жил во Франции, кажется?
– Сначала два года в России, потом еще два года во Франции. У меня был грандиозный замысел, как сделать мою родину счастливой и процветающей! – усмехнулся Жоаннес. – Сами знаете, как плодородна наша земля. Она так щедра, что родит, даже если ее совсем не обрабатывать.
– Ты прав. Но, к сожалению, мы живем на ней так же, как жили наши предки пятьсот лет назад, – вмешался в разговор Паница. – Ничего не меняем, не улучшаем. Три четверти земель остаются невозделанными!
– Да. Хоть мы и трудимся от зари до зари, отказываем себе во всем, но все равно живем бедно и плохо.
– Мы все время под двойным гнетом! С одной стороны давят турки, с другой – албанцы.
– Вот я и решил, – продолжал Жоаннес, – изучить самые передовые способы земледелия: севообороты, удобрения, современные машины, животноводство, науки, связанные с этим, такие, как физика, химия, – одним словом, основы сельскохозяйственного производства. Я практиковался в научных лабораториях, учебных центрах и на фермах, стремясь проверить полученные знания на деле.
– Неплохая идея! – одобрительно откликнулись Михаил и Паница.
– Подготовившись как следует, я рассчитывал преобразовать нашу долину Косова. Превратить ее из поля брани, заросшего бурьяном, в цветущую равнину, главную житницу [61]Македонии. Заставить и у нас пахать, косить, жать, молотить все эти умные машины, способные за один день выполнить такой объем работы, на который обычно уходит труд целой деревни. Создать сахарную промышленность, возродить производство шелка, виноградарство, хлопководство. Обеспечить изобилие там, где сейчас царит нищета. Я уверен, что, если разумно использовать нашу железную дорогу, связанную с основными европейскими линиями, привлечь деньги миллионеров из Салоников [62]и если правительство, со своей стороны, проявит добрую волю, в этом нет ничего невозможного!
Крестьяне внимательно слушали, восхищенно глядя на своего предводителя. Но с последними словами Жоаннеса они не могли согласиться.
– А вот тут ты ошибаешься! – вмешался Паница. – Наше богатство только возбудит непомерную алчность турок, и они еще больше будут грабить и разорять нас!
– Ничего подобного! Пойми, турки ведь тоже нуждаются в развитии своей страны. Среди них есть много умных, деловых людей. В их интересах было бы всячески поддерживать Македонию, когда она станет одной из лучших провинций империи. Гак вот, – увлеченно продолжал Жоаннес, – за это время мне удалось завязать важные связи в высших финансовых кругах Австрии, Франции, России, заинтересовать моим проектом банкиров, дипломатов, промышленников. Это могло бы стать серьезной поддержкой в предстоящем деле. Почва подготовлена, цель ясна. Я вернулся домой, в родную деревню, где меня ждала прелестная девушка, любимая с детства, моя Никея, красавица и само воплощение доброты. И вот все рухнуло: любовь, близкое счастье, семья, планы на будущее. Вместо, этого – кровь, слезы, смерть… Не осталось ничего, кроме ужасающей пустоты, невозвратимых потерь, неутолимой ненависти и неизбывной боли…
– Да, – мрачно вставил Михаил. – Своей жестокостью они довели нас до бунта, заставили мирных крестьян взяться за оружие!
– Мы станем борцами за независимость!
Друзья продолжали путь, но усталость брала свое. Идти ночью по извилистой каменистой дороге нелегко, особенно если за плечами трудный день, полный испытаний. Решили остановиться и отдохнуть до утра. Пока один караулит, двое других будут спать в укрытии под скалой. Так прошла их первая походная ночь.
Встало солнце, позолотив горные вершины. Жоаннес и Михаил просыпались, потягиваясь и поеживаясь от утренней свежести. Крик Паницы заставил их подскочить:
– Тревога! Всадники… Не двигайтесь!
Молодой человек присел за выступом скалы, пристально вглядываясь в даль.
– Сколько их? – спросил Жоаннес.
– Пятеро!
– Турки или албанцы?
– Турецкие жандармы. Ночной патруль. Возвращаются с дежурства.
– Далеко они?
– Метрах в двухстах, не больше… Они заметили нас, скачут прямо сюда! Что будем делать?
– Готовьте оружие к бою, но не стреляйте без моего приказа. Я попробую с ними поговорить.
Всадники действительно обнаружили их. Они увидели, как сверкнул на солнце ствол ружья Паницы. Чувствуя засаду, они рассыпались и приближались с пяти сторон сразу. Унтер-офицер [63], командовавший ими, крикнул:
– Бросай оружие! Кто вы такие? Что вы здесь делаете?
Жоаннес, высунувшись наполовину из укрытия, ответил:
– Мы честные люди, крестьяне из Салько. Преследуем тех, кто похитил мою жену и разорил нашу деревню.
Турок рассмеялся.
– Жена твоя найдет себе другого мужа и утешится с ним. А деревню… Правильно сделали, что сожгли. Мы там вшей подцепили.
– Стрелять? – тихо спросил Михаил.
– Не сейчас, – ответил Жоаннес. Он был бледен, ноздри раздувались, глаза сверкали гневом.
Помолчав немного, жандарм сказал:
– А вас я арестую, поскольку ношение оружия запрещено.
61
Житница – богатая хлебородная область, снабжающая другие местности.
62
Салоники – город и порт в нынешней Греции, на берегу Эгейского моря. Основан в 315 году до н. э. В Византии был вторым по значению городом после столицы – Константинополя. Во все времена славился богатством и процветанием.
63
Унтер-офицер – лицо младшего командного состава в армиях многих государств разных времен.