Страница 42 из 57
Справа чернели остовы строений, погибших при пожаре. Обуглившиеся балки, скрученная огнем толевая крыша, покореженный металл — печальные руины того, что было процветающей фермой.
— Воды, воды, — задыхаясь, стонали Меринос и Тотор, неспособные думать ни о чем другом. Спотыкаясь в хаосе разрушений, они искали скважину, источник живой воды, дающие жизнь оазису.
Отвратительный запах тления еще более усилился. Они шли среди низких кустов с черными ветками, увенчанными красивыми пучками серебристых листьев, и вдруг вскрикнули: насколько хватало глаз, земля была усеяна трупами овец, которые гнили под лучами жгучего солнца… Молодые люди бросились прочь от ужасной бойни и через сотню шагов заметили листья водяных растений. Они кинулись туда с криком:
— Там… там источник!
Но тотчас же из иссушенных жаждой глоток раздался другой крик — ярости и отчаяния.
Перед ними предстал источник: высеченная киркой водопойная яма длиной в двадцать пять — тридцать метров, с росшими по краям гигантскими тростниками, казуаринами с ниспадающими ветвями, большими лилиями с венчиками цвета слоновой кости… Но вода, за каждую каплю которой они отдали бы десять капель своей крови, эта вода, которая для них — сама жизнь, омывала множество овечьих трупов!..
Искромсанные ножами несчастные животные разглагались прямо в источнике, чистые воды которого стали смертельным ядом. А чтобы все знали причину бедствия, на коре одной из казуарин были вырезаны ненавистные молодым людям, преследовавшие их, как кошмар, буквы «Б. Р.» и звезда с пятью лучами.
ГЛАВА 2
Муки жажды. — Пасленовые. — Бедный Меринос! — Экстравагантное, но действенное лекарство. — Отъезд с задержкой, — В бреду. — Спящий часовой. — Нападение. — В полной темноте. — Подвиги человека, видящего в темноте.
Незачем мешкать. Уничтоженная ферма ничего уже не могла дать беглецам. Радующий взор зеленый уголок, где честные люди любили, страдали, надеялись, эта частица земли обетованной превратилась в страшный могильник.
— Нет ничего, — разочарованно сказал Тотор, — ровно ничего… Ни атома съедобного мяса, ни капли питьевой воды! Да, иногда жизнь становится тяжкой.
Это означает скорый голод. Но главное — ужасные муки жажды, которые терзают все сильней и сильней.
— Едем, скорей едем! — вскрикнул Меринос. Его затошнило.
— Хорошо, — ответил Тотор, — лучше нам убраться отсюда поскорей!
— О, эти бандиты! Какая подлость, какая тщательность и изощренность опустошения!
— И в такой короткий срок!.. Но если судить по масштабу ущерба, их, должно быть, было много…
— Нет, не думаю… всего несколько человек, но одно их прозвище внушает страх даже самым храбрым… всем известна беспощадность их банды. Они просто пригрозили смертью фермерам, заставили их самих уничтожить свои стада и бежать… Так, Бо?
— Да, так, — ответил чернокожий.
— Подумать только, — заметил Меринос, — они опередили нас всего на сорок часов!
— Это очень много для людей их закваски. Тем более что они нашли здесь свежих лошадей и смогли помчаться во весь опор дальше, чтобы творить то же самое. Да, их жуткого хозяина хорошо слушаются!
— Что же делать, о Боже, что делать?
— А вот что! Они разъехались из своего укрытия в разные стороны… Надо бы их обогнать, пройти между двух групп, поднять тревогу среди скваттеров и попытаться организовать оборону.
— Но даже автомобиль не способен пробегать по восемьдесят лье в час, да и мы нуждаемся во многом. А кроме того, сейчас я вообще не могу строить планы: жажда с ума сводит… так и помереть можно. Давай поищем воды!
— Да, нужно искать! Должны же быть другие источники в округе!
Три друга сели в автомобиль, медленно тронулись, вернулись назад, где вдруг, без перехода, кончились бесплодные пески, и снова поехали наудачу по неведомым местам.
Они продвигались теперь по ковру густой, короткой, как бы истоптанной травы. Объезжали зигзагами кусты и радовались, что хотя бы сейчас до них не доходил тошнотворный запах разложения.
Кустарники становились все гуще, а трава — зеленее. Но теперь машина застревала на каждом шагу, а жара стала невыносимой. Ни тени, ни ветерка. Как в печи.
Тотор и Меринос задыхались. Их лица побагровели, губы запеклись. Наконец американец сказал:
— Слушай, так дело не пойдет. Давай остановимся, разойдемся в разные стороны и обшарим все кусты. Будет удивительно, если мы ничего не найдем.
— Ты прав, — ответил Тотор и остановил машину, — только не нужно отходить далеко.
— Главное, осторожность, — посоветовал Бо, — не пейте без меня.
— Хорошо, договорились! — сказал Меринос, припрыгивая от нетерпения, и помчался вперед.
Прошло пять минут… Вдруг раздался нечеловеческий вопль, в котором звучали и мука, и жадность, и восторг. Это кричал Меринос:
— Все сюда! Тотор, вода! Бо, скорее! О, вода! Бегите сюда.
Парижанин остановился, прислушался, откуда крики, и бросился напрямик через кусты. Но австралиец, прыгая, как кенгуру, уже опередил его. Ветки хлестали его наполовину обнаженное тело, и он кричал:
— Подожди меня, не пей! Осторожно!
Ответа не было. В несколько гигантских прыжков чернокожий очутился подле Мериноса. Янки лежал ничком на краю водопойной ямы и со звериной жадностью пил светлую, чистую воду.
Бо грубо схватил его за ноги и отбросил подальше, говоря:
— Да не пей ты!.. Дай сначала попробовать.
Меринос отбивался, отталкивал чернокожего локтями и вопил во всю глотку:
— Отпусти, мошенник… злодей… не мешай мне пить! Отпусти, не то убью!
Он царапался, колотил Бо кулаками, катался по земле, кусался как бешеный. Подоспевший Тотор подумал, что друг в припадке безумия, охватил его руками и освободил Бо, который посоветовал:
— Держи крепче!
Австралиец стал на колени, зачерпнул ладонью воды, понюхал, коснулся губами. Гримаса исказила его лицо. Он печально сказал:
— Я так и думал!
Меринос продолжал отбиваться. Между тем Бо нырнул в естественный бассейн. Тотор с удивлением увидел, как он вскоре снова появился на поверхности, держа в вытянутой руке связку раздавленных растений.
Из брошенных на берег обезображенных стеблей сочилась резко пахнущая зеленоватая жидкость. Парижанин, немного знавший ботанику, узнал белладонну и несколько других видов пасленовых растений. Ядовитые травы! Особенно опасные под жарким солнцем тропиков.
И, замирая от страха, он спросил:
— Что это значит?
— Источник отравлен, — ответил чернокожий. — Видишь, друг, дно ямы устлано этими растениями, и на них насыпаны камни, чтобы они не всплыли.
— О, злодеи! Бедный мой Меринос! Но ничего, не бойся, мы тебя спасем, — сказал Тотор.
Янки понял, что проглотил один из самых страшных ядов, и его экзальтация [159]мгновенно испарилась. Он побледнел и, задрожав, спросил:
— Тотор, милый Тотор, что мне делать?
— Прежде всего очистить желудок. Открывай рот!
Меринос послушно выполнил приказ, а друг засунул ему два пальца прямо в горло — это способ известный.
Напрасные усилия! Организм пытался, но не мог извергнуть яд. Тотор испугался. Если Меринос не избавится от ужасного сока пасленовых растений, он пропал!
Нужно было что-то придумать, а время торопило. Смерть могла забрать его друга с минуты на минуту. Что же делать?
Вот она, идея! Как всегда, у Тотора их много!
— Теплая вода! Только это спасет! Возьмем тебя под руки и пойдем к машине. Быстро!
Через пять минут они подошли к автомобилю. Меринос уже чувствовал в горле и на языке жжение, не имевшее отношения к жажде, все в глазах у него расплывалось, а ноги стали подгибаться: яд начал действовать.
Парижанин поискал какой-нибудь сосуд, но ничего не нашел. Было бы слишком долго открывать консервную банку и очищать ее от содержимого…
— Тотор, — прошептал больной, — у меня туман перед глазами, едва вижу солнце… Нет сил держаться на ногах.
159
Экзальтация — здесь: болезненная возбужденность.