Ярость

Елена узнала место, где они выходили из леса. Она уже была здесь сегодня, но сейчас тут происходило что-то немыслимое: машины мигали синими и красными огнями, в свете фар вырисовывались тени сгрудившихся людей. Елена с любопытством смотрела на них: некоторые показались знакомыми. Например, женщина с измученным лицом и тревожными глазами — тетя Джудит? А высокий мужчина рядом с ней — ее жених, Роберт?

Она подумала, что кого-то не хватает. Ребенка с такими же светлыми, как у Елены, волосами, чьего имени она не могла вспомнить, как ни пыталась.

А вот двух девушек, которые стояли в обнимку, окруженные людьми в форме, она помнила. Рыженькую звали Бонни, она плакала. Вторая, с длинными черными волосами, была Мередит.

— Но ее же нет в воде! — приставала Бонни к полицейскому, и в ее голосе звучали истеричные нотки. — Ее оттуда вынул Стефан, мы видели, я же вам говорила, говорила!

— И вы оставили его с ней?

— Нам пришлось. Шторм усиливался, и надвигалось что-то…

— Не берите в голову, — вмешалась Мередит, которая была ненамного спокойнее Бонни, — Стефан обещал, что, если ему придется уйти, он оставит ее под ивами.

— Ну и где же теперь Стефан? — спросил другой полицейский.

— Мы не знаем. Мы пошли за помощью. Может быть, он пошел за нами. Но что же с Еленой… — Бонни отвернулась и уткнулась в плечо Мередит.

Елена поняла, что они горюют именно из-за нее. Как глупо. Ну ничего, это можно поправить. Она было рванулась на свет, но Дамон ее не пустил. Она изумленно посмотрела на него.

— Не так. Выбери тех, кто понравится, и мы их призовем.

— Для чего?

— Для того чтобы напиться их крови, Елена. Теперь ты охотник. А это — твоя добыча.

Елена задумчиво надавила языком на клык. Никто из тех, кого она видела, не выглядел как потенциальный источник пищи. Но раз уж Дамон затронул эту тему, пусть он и мучается проблемой выбора.

— Выбирай кого хочешь, — любезно предложила она.

Дамон наклонил голову, сощурил глаза, осматривая пространство, как если бы оно было гениальной картиной, а он — экспертом, который эту картину оценивает.

— Как насчет парочки симпатичных фельдшеров?

— НЕТ! — прозвучал голос сзади.

Дамон лишь оглянулся через плечо на Стефана.

— И почему нет?

— Хватит нападать. Может, ей и нужна человеческая кровь, но необязательно за ней охотиться.

Стефан был мрачен и недоволен.

— А у нас есть варианты? — насмешливо осведомился Дамон.

— И ты о них прекрасно знаешь. Найди кого-нибудь, кто бы хотел отдать кровь или кого можно убедить это сделать. Кого-нибудь, кто сделает это для Елены, кто достаточно силен рассудком.

— Надеюсь, ты знаешь, где мы найдем этот эталон добродетели?

— Отведи ее в школу. Я буду ждать там, — бросил Стефан и исчез.

Когда они уходили, люди все еще толпились и суетились. Пока они шли, Елена заметила странную вещь. Посередине реки была машина, у нее горели фары. Она практически затонула, только капот выглядывал из воды.

Исчезая с Дамоном в лесу, она подумала, что река — идиотское место для парковки.

К Стефану опять возвращались чувства.

Было больно. Когда он вытащил бездыханное тело Елены из воды, он думал, что никогда больше не почувствует боли, потому что хуже уже не будет. Он ошибался.

Стефан остановился, обнимая дерево здоровой рукой, опустив голову, тяжело дыша. Когда кровавые точки перед глазами рассеялись и зрение вернулось, он пошел дальше, но жгучая боль в груди не утихла. Он уговаривал себя не думать о ней, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно.

Он тогда думал, что никогда больше не услышит ее голос, не почувствует тепло ее прикосновения… Почувствовал. Когда она хотела его убить.

Он опять остановился, борясь с тошнотой.

Видеть ее такой — это пытка даже худшая, чем видеть ее мертвой и холодной. Может быть, поэтому Дамон и оставил ему жизнь. Может, это была его месть.

А может быть, Стефану надо сделать то, что он планировал сделать после того, как убьет Дамона. Дождаться восхода и снять серебряное кольцо, защищающее от солнечного света. Стоять на ярком свету, пока смертоносные лучи не выжгут плоть и не избавят от боли раз и навсегда.

Он знал, что не сделает этого. Пока Елена ходит по этой земле, он не оставит ее. Даже если она будет его ненавидеть и охотиться на него. Он будет охранять ее.

Стефан решил окольным путем вернуться в пансион — нужно было привести себя в порядок, прежде чем он покажется кому-то на глаза. В комнате он смыл кровь с лица и шеи и осмотрел руку. Регенерация уже началась, и, сосредоточившись, он ее ускорил. Сила расходовалась быстро — борьба с Дамоном его вымотала. Однако это было важно. Не из-за боли — он ее почти не замечал, а потому что надо было быть в форме.

Дамон и Елена ждали у школы. Он чуял нетерпение брата и новую, дикую Елену.

— В твоих интересах, чтобы все получилось, — отрезал Дамон.

Стефан промолчал. Школа была вторым местом, где собрались люди. Вообще-то всем полагалось танцевать на празднике Основателей, но теперь те, кто остался, несмотря на шторм, слонялись из стороны в сторону и собирались в небольшие компании. Стефан заглянул в открытую дверь, мысленно выискивая одного-единственного человека. И нашел. Блондин сидел, уронив голову на стол.

Мэтт.

Мэтт выпрямился и озадаченно посмотрел по сторонам. Стефан мысленно приказал ему выйти.

Тебе нужно подышать свежим воздухом, мысленно приказал он подсознанию Мэтта. Тебе хочется выйти на улицу.

Потом он бросил Дамону (тот, невидимый, стоял в тени): отведи ее в класс для фотографирования, она знает, где это. Не показывайтесь, пока я не скажу.

Потом вернулся и стал ждать Мэтта. Тот вскоре вышел. Поднял лицо, посмотрел в безлунное небо. Стоило Стефану его окликнуть, он буквально набросился на него:

— Стефан! Ты здесь! — На его лице надежда, отчаяние и ужас сменяли друг друга. — Они привезли ее? Есть новости?

— А что ты слышал?

Мэтт секунду помедлил, глядя ему в глаза, перед тем как ответить:

— Бонни и Мередит прибежали и сказали, что Елена сорвалась с моста на моей машине. Они сказали, что она… — тут он замялся и судорожно сглотнул, — …Стефан, это ведь неправда?

Он посмотрел на Стефана умоляющими глазами, тот отвернулся.

— Боже… — прохрипел Мэтт, отвернулся от Стефана и стал тереть глаза. — Я не верю, не верю, этого не может быть.

— Мэтт… — Стефан обнял его за плечи.

— Прости, — голос Мэтта звучал грубо и хрипло, — я представляю, как тебе сейчас плохо, а еще я тут…

«Мне еще хуже, чем ты думаешь», — подумал Стефан, и его рука сползла с плеча парня.

Он пришел для того, чтобы с помощью Силы убедить Мэтта, но теперь видел, что это невозможно. Он не мог этого сделать, во всяком случае, не с первым — и единственным — другом-человеком, который у него здесь был.

Еще можно было сказать Мэтту правду, чтобы он сделал свой осознанный выбор.

— Слушай, если бы ты мог чем-нибудь помочь Елене прямо сейчас, — сказал он, — ты бы сделал это?

Будь Мэтт в нормальном состоянии, он бы назвал этот вопрос идиотским, но сил на лишние слова не было, поэтому он, не переставая тереть рукавами глаза, просто и почти грубо ответил:

— Все что угодно. Я сделаю для нее все.

Его голос дрожал, но он смотрел на Стефана с тенью пренебрежения.

Стефан мысленно поздравил его с только что выигранным билетом в мир Теней. В желудке внезапно появилось противное ощущение пустоты.

— Пошли, — сказал он. — Мне надо кое-что тебе показать.

3

Елена и Дамон ждали в темной комнате. Стефан почувствовал их присутствие в прихожей, когда открыл дверь и впустил Мэтта внутрь комнаты для фотографирования.

— Вообще-то эти двери должны быть закрыты, — сказал Мэтт, когда Стефан щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Вообще да.

Он так и не придумал, что сказать Мэтту, чтобы подготовить его к тому, что должно было произойти. Он никогда раньше намеренно не раскрывал своей тайны перед человеком.