Страница 16 из 19
Стефан торопливо подошел к единственному целому окну и опустил штору — на тот случай, если какому-нибудь ворону придет в голову подглядывать в окошко. Потом он вернулся. Елена, чуть-чуть покрасневшая, была в той же позе, с по-прежнему закрытыми глазами. Иногда Стефану казалось, что, когда Елена хочет поцелуя, она способна таким образом прождать целую вечность
.
— Любимая; это действительно получится так, как будто я тебя использую, — сказал он и вздохнул, а потом наклонился и поцеловал ее — нежно и целомудренно.
Елена издала разочарованный звук, очень похожий
на
— Милая моя, любимая, — сказал Стефан, погладив ее по волосам. — Бонни распутала все и не сделала тебе больно? — Но исходящее от нее тепло уже затягивало его, и он терял силу воли. Верхняя челюсть уже начинала ныть.
Елена снова потерлась носом о подбородок — на этот раз требовательно. Он поцеловал ее чуть подольше. Рассуждая логически, он понимал, что она уже взрослая. Она была старше и неизмеримо опытнее, чем девять месяцев назад, когда они забылись в страстных поцелуях. Но его никогда не оставляло чувство вины, и
он
На этот раз мурлычущий звук был полон отчаяния. С нее довольно. Ни с того ни с сего она взлетела ему на руки, так что он вдруг оказался перед необходимостью держать на руках теплый, плотный сгусток женственности, и ее «Пожалуйста!» в ту же секунду зазвенело яснее, как звук хрусталя, по которому проводят пальцем.
Это было одно из первых слов, которое она научилась мысленно передавать ему, когда только очнулась, немая и невесомая. И — была ангелом она или нет — но она точно знала, что делает с ним это слово.
Пожалуйста!
— Милая моя малышка, — простонал он. — Любовь моя...
Пожалуйста!
Он поцеловал ее.
Наступило долгое молчание, а потом он почувствовал, что его сердце бьется все чаще и чаще. В его объятиях была теплая, обмякшая Елена,
его
Стефан иногда думал, что Елена ближе всего к пробуждению в те мгновения, когда, как сейчас, пребывает как бы в полусне. Именно Елена всегда была инициатором подобных ситуаций, а он лишь подчинялся, не в силах отказать ей. Как-то раз он попытался прервать поцелуй, и тогда Елена, прекратив телепатический разговор, отплыла в дальний угол, уселась среди пыли и паутины и... расплакалась. Стоя перед ней на коленях на жестком дощатом полу, он никак не мог ее утешить. Уговаривая Елену успокоиться, Стефан чуть было не расплакался сам, но все было тщетно, пока он вновь не заключил ее в свои объятия.
Тогда он пообещал себе, что никогда больше не допустит такой ошибки, поэтому сейчас его грызло чувство вины, которое, впрочем, становилось все более слабым Стефан испытывал потрясение каждый раз, когда Елена внезапно меняла положение своих губ; тогда ему приходилось пятиться, пока они наконец не оказались вдвоем на его кровати. Мысли Стефана стали обрывочными. Он мог думать только о том, что Елена снова с ним что она, такая волнующая и трепетная, сидит у него на коленях. А потом словно что-то мягко взорвалось у него внутри, и ему больше не нужно было ни к чему себя принуждать.
На раздумья не осталось времени, к тому же мысли стали больше не нужны. Елена таяла в его объятиях, и волосы мягко струились меж его пальцев. Их созна
ния
А потом Елена сделала нечто, чего никогда не делала раньше. Мягко и аккуратно прихватив один из клыков Стефана ртом, она нежно сдавила его между губами.
Мир с бешеной скоростью закружился вокруг Стефана.
Только его любовь и их объединенные сознания удержали Стефана от того, чтобы прокусить ей губу насквозь. Вечно жаждущий крови древний вампирский инстинкт, который невозможно приручить, подстрекал
его
Но Стефан любил Елену, они были единым целым — и, кроме того, он не мог сдвинуться, ни на дюйм. Наслаждение словно парализовало его. И хотя его клыки терзала резкая боль, и они никогда не были такими длинными и такими острыми, он проколол ей нижнюю губу очень бережно и осторожно. Кровь медленно потекла в его горло. Кровь Елены, измененная ее пребыванием в мире духов. Эта кровь была прекрасна, полна молодых жизненных сил и чего-то еще, присущего только самой Елене.
И все сразу встало на свои места, стало так, как должно быть. Неописуемо. Он никогда не пробовал ничего, подобного крови вернувшегося на землю духа. Она была преисполнена Силы и отличалась от человеческой крови не меньше, чем человеческая кровь отличалась от крови животных.
Человек не в силах представить себе удовольствие, которое испытывает вампир, когда кровь проскальзывает через его горло.
Сердце Стефана бешено забилось у него в груди.
Елена очень осторожно и деликатно обходилась с клыком, вонзившимся в ее губу.
Он мог
ощущать
Горячие мурашки пробежали по позвоночнику Стефана; кровь Елены заставляла вращаться этот мир.
Елена выпустила его клык, присосавшийся к ее нижней губе. Она позволила своей голове запрокинуться, оставив на виду незащищенную шею.
Ее напор был так силен, что Стефан не мог сопротивляться. Рисунок вен на шее Елены был так же хорошо знаком ему, как черты ее лица. И тогда...
Все хорошо. Все в порядке,
Стефан погрузил парные клыки в тоненькую жилку. Они были так бритвенно остры, что Елена, привыкшая ощущать укусы, совсем не почувствовала боли. И он, они оба, наконец, погрузились в процесс насыщения: рот Стефана наполнился невыразимо сладкой свежей Елениной кровью, а Елена, щедро отдавая себя, впала в полубессознательное состояние.
Существовала опасность, что он возьмет слишком много ее крови или не даст ей достаточно своей. Тогда Елена не сможет поддерживать
в
чтобы
концов
Мэтт рылся в карманах в поисках ключей. Все имеете — он, Бонни и Мередит — втиснулись на широкое переднее сиденье его развалюхи. Ему было стыдно,
что
«Никаких больше смертей, — думал Мэтт, отъезжая
от