Темный альянс

Викки только покачала опущенной головой. Мередит стиснула ее руку и встала, а Стефан мотнул головой в сторону окна.

Когда все оказались на улице, Стефан сказал негромко:

— Оставлять ее без охраны нельзя, но сам я сейчас не могу дежурить. У меня есть одно дело, и мне надо, чтобы со мной пошел кто-то из девушек. Оставлять здесь Бонни или Мередит одну я тоже не хочу, — он обернулся к Мэтту: — Мэтт, ты не мог бы…

— Я останусь, — сказал Дамон.

Все в изумлении уставились на него.

— Но ведь это логично, нет? — Дамон, казалось, был искренне удивлен. — Или ты считаешь, что онисмогут что-то сделать, столкнувшись с ним?

— Они вызовут меня.Я могу читать их мысли на очень большом расстоянии, — сказал Стефан. Он явно не хотел уступать позиции.

— А-а, ну-ну, — протянул Дамон. — В случае чего я тоже могу тебя вызвать, братишка. Просто от ваших изысканий у меня уже скулы сводит. В конце концов, здесь не хуже, чем в любом другом месте.

— Ей нужен защитник, а не насильник, — сказал Стефан.

Улыбка Дамона была просто обворожительной.

— Ты про это? — Кивком головы он показал на девушку, которая по-прежнему сидела на кровати, склонившись над вербеной. Вся ее фигура, от растрепанных волос до босых ног, являла собой не самое привлекательное зрелище. — Извини, братишка, но я легко найду что-нибудь получше. — На секунду Бонни показалось, что черные глаза, сверкнув, метнулись в ее сторону. — Ты всегда говорил, что хотел бы мне доверять, — добавил он. — У тебя появился шанс доказать, что это правда.

Казалось, Стефан искренне хотел ему поверить. Но все-таки подозрительное выражение не исчезло с его лица. Дамон ничего не говорил, он просто улыбался, хитро и загадочно. «Он как будто хочет сказать: нет, мне нельзядоверять», — мелькнуло у Бонни в голове.

Два брата стояли и смотрели друг на друга, и в воздухе повисло напряженное молчание. Бонни отчетливо увидела, как они похожи: один — серьезный и сосредоточенный, другой — иронично-покорный, но оба потрясающе красивые.

Стефан медленно вздохнул.

— Ладно, — сказал он наконец вполголоса. Бонни, Мэтт, Мередит — все смотрели на Стефана, но он, казалось, их не замечал. Он обращался к Дамону так, словно кроме них здесь никого не было. — Стой тут, у дома, так, чтобы тебя никто не заметил. Когда я закончу со своими делами, то вернусь и подменю тебя.

Брови Мередит взлетели так высоко, что казалось, они вот-вот коснутся волос, но она не сказала ни слова. Бонни старалась подавить чувство беспокойства. «Стефан знает, что делает, — сказала она себе. — По крайней мере, я на это надеюсь».

— Постарайся не задерживаться, — сказал Дамон спокойно.

Они ушли, оставив Дамона, почти неразличимого в сумерках на фоне черных грецких орехов, которые росли на заднем дворе дома Викки, — и саму Викки, по-прежнему сидевшую, раскачиваясь взад-вперед.

Когда они сели в машину, Мередит спросила:

— Куда теперь?

— Хочу проверить одну гипотезу, — коротко сказал Стефан.

— Что убийца — вампир? — спросил Мэтт с заднего сиденья, где он сидел вместе с Бонни.

Стефан бросил на него внимательный взгляд.

— Да.

— Поэтому ты сказал Викки, чтобы она никого не приглашала в дом? — спросила Мередит, явно не желавшая оставаться в стороне от бурной интеллектуальной деятельности. «Вампиры, — вспомнила Бонни, — не могут зайти в помещение, где живут и спят люди, если их туда не пригласить». — И поэтому спросил, не было ли у него синего камня?

— Амулет против солнечного света, — сказал Стефан, протягивая вперед правую руку. На среднем пальце красовалось серебряное кольцо с лазуритом. — Без него прямые лучи солнца нас убивают. Если убийца — действительно вампир, на нем должен быть такой камень. — Словно бы машинально Стефан потрогал что-то под футболкой. Через секунду Бонни сообразила, что это.

Кольцо Елены. Стефан дал ей это кольцо с самого начала, а после ее смерти забрал его себе и повесил на цепочку. «Чтобы у меня всегда была какая-то ее вещь», — сказал он тогда.

Бонни обернулась к сидевшему рядом с ней Мэтту и увидела, что его глаза закрыты.

— Как мы узнаем, вампир это или нет? — спросила Мередит.

— Я знаю только один способ, и он не из приятных. Но других вариантов у нас нет.

У Бонни екнуло сердце. Если этот способ даже для Стефана «не из приятных», то что говорить о ней?

— И что это за способ? — уныло спросила она.

— Я должен осмотреть тело Сью.

Повисла мертвая тишина. Даже обычно невозмутимая Мередит, казалось, была не в своей тарелке. Мэтт отвернулся и уперся головой в стекло.

— Ты издеваешься? — спросила Бонни.

— К сожалению, нет.

— Но ведь… Боже мой, Стефан! Ничего не получится. Нас туда не пустят. Что мы им скажем? «Извините, пожалуйста, мы хотим осмотреть тело и проверить, нет ли на нем подозрительных дырочек»?

— Бонни, прекрати, — сказала Мередит.

— Даже не подумаю, — огрызнулась Бонни. — Это чудовищная идея. И, кроме того, полиция уже осматривала тело и не нашла ничего, кроме травм, полученных при падении.

— Полицейские не знали, что искать, — сказал Стефан. В его голосе зазвенела сталь. И это заставило Бонни вспомнить нечто, о чем она старалась забыть. Стефан был одним из них.Из охотников. Ему уже приходилось видеть мертвецов. Может быть, некоторых из них убил он сам.

«Он пьет кровь», — подумала она и содрогнулась.

— Ну что? — спросил Стефан. — Вы еще со мной?

Бонни попыталась как можно глубже вжаться в сиденье. Мередит изо всех сил вцепилась в руль. И тут, повернувшись к ним, заговорил Мэтт, который до этого смотрел в окно.

— У нас же нет выбора? — спросил он устало.

— Прощание с покойными в похоронном бюро с девятнадцати до двадцати двух, — вполголоса сказала Мередит.

— Тогда придется подождать, пока прощание закончится. Похоронное бюро запрут, и мы сможем остаться с ней наедине, — сказал Стефан.

— Ничего более жуткого мне в жизни не приходилось делать, — тоскливо прошептала Бонни. В похоронном бюро было тихо и холодно. Перед этим Стефан вскрыл наружный замок тоненькой скрепкой.

Зал последнего прощания был устлан коврами, стены обиты древесиной дуба. Даже при свете дня это было мрачное место; в темноте же казалось, что его вызывающая приступ удушья теснота таит в себе бесконечное множество каких-то гротескных, уродливых фигур. Возникало ощущение, что за каждой из бесчисленных цветочных композиций кто-то прячется.

— Мне здесь совсем-совсем не нравится, — жалобно сказала Бонни.

— Раньше начнем — раньше закончим, — сжав зубы, процедил Мэтт.

Он включил фонарик, и Бонни старалась глядеть куда угодно, только не туда, куда светил его луч. Она не хотела смотреть на гроб. Не хотела. Она стала рассматривать цветы. Сердечко, выложенное из красных роз. Где-то за стенами здания, как спящий зверь, урчал гром.

— Теперь его надо открыть… вот тут, — говорил Стефан. Хотя Бонни и не собиралась смотреть, но все-таки посмотрела.

Внутри прямоугольный гроб был обит белой тканью со светло-розовыми полосками. На этом фоне светлые волосы Сью светились, как у сказочной спящей красавицы. Но Сью была не похожа на спящую. Она была слишком бледной, слишком неподвижной, словно восковой.

Бонни подошла поближе и всмотрелась в ее лицо.

«Так вот почему здесь так холодно, — догадалась она. — Чтобы воск не таял». Ей стало чуть легче.

Стефан протянул руку и дотронулся до розовой блузки с высоким воротником. Он расстегнул верхнюю пуговицу.

— О господи, — оскорбленно прошептала Бонни.

— А для чего мы, по-твоему, сюда пришли? — сердито прошептал в ответ Стефан. Но его пальцы замерли над второй пуговицей.

Бонни посмотрела еще немножко, а потом приняла решение.

— Отойди, — сказала она, а когда Стефан чуть замешкался, отпихнула его. Мередит встала вплотную к ней, и теперь они образовали живую стенку между телом Сью и парнями. Они понимающе переглянулись. Если действительно придется снять со Сью блузку, пусть мальчики пока погуляют.