Посвящение

А что если учитель вызовет её прочитать его вслух? Она не хотела бы этого, конечно, но что если бы он заставил её, и что если кому-нибудь в классе он бы понравился, и этот кто-нибудь захотел бы потом поговорить с Кэсси после уроков? Возможно, её стали бы расспрашивать о парне, про которого был стих, и тогда она могла бы рассказать им загадочную и романтическую историю о нём. Возможно, ей бы удалось заработать себе репутацию такой мистической и романтичной особы. И тогда, возможно, девушка из Викторианского дома услышит о ней…

Мистер Хамфриз вызывал добровольцев. Как и ожидалось, никто не поднимал рук… пока кто-то с задней парты этого не сделал.

Учитель колебался. Кэсси обернулась и увидела, что у поднятой вверх ладони были пальцы с длинными красными ногтями.

— Фэй Чемберлен, — сказал, наконец, мистер Хамфриз.

Он присел на краешек своего учительского стола, в то время как высокая, яркая девушка подошла и встала возле него, но у Кэсси было страннейшее чувство, что учитель сейчас отодвинулся бы от неё как можно дальше, если б мог. Почти осязаемое напряжение наполнило классную комнату, и все глаза повернулись к Фэй.

Она откинула назад гриву своих черных волос и передёрнула плечами, отчего её топ съехал еще чуть ниже. Вскинув голову, она медленно улыбнулась классу и показала листок бумаги.

— Вот моё стихотворение, — лениво произнесла она своим сиплым голосом, — Оно об огне.

Шокированно, Кэсси посмотрела на своё собственное стихотворение, лежавшее перед ней на парте. Затем голос Фэй вновь привлёк её внимание:

- Мне снится сон про пламя огня,

Как его языки охватили меня…

Словно факел пылают волосы мои

А тело горит для тебя, посмотри

Ты просто дотронься скорей до меня

И пальцев своих уж не сможешь отнять

Ты станешь обуглен, как пепел, дотла

Но улыбаясь, ты тоже станешь частью огня

(перевод стиха: Дашка ﭢ Дашка)

Пока весь класс сосредоточено смотрел на неё, Фэй достала спичку и каким-то образом — Кэсси не могла точно разглядеть, как — умудрилась зажечь её. Она поднесла её к листку, и огонь перекинулся на бумагу. Затем, медленно ступая, она подошла и встала прямо напротив Джеффри Лавджоя, нежно размахивая горящим листком перед его глазами.

В классе стали раздаваться крики, свист и хлопанье по партам. Многие из учеников выглядели испуганными, но большинство парней казались также и очень восторженными. Некоторые девчонки выглядели так, будто бы им тоже хотелось повторить что-то подобное. Раздались возгласы:

— Джеффри, смотри, вот что бывает, когда ты такой милашка!

— Не упусти шанс, чувак!

— Берегись, Джефф, Салли узнает об этом!

А Джеффри просто прирос к месту, и его шея уже начинала медленно краснеть.

Когда пламя листка уже почти доставало до пальцев Фэй, она плавной походкой отошла от Джеффри, и бросила лист в металлическую урну возле учительского стола. Кэсси восхитило то, что мистер Хамфриз даже не вздрогнул, когда в мусорке что-то вспыхнуло с новой силой.

— Спасибо, Фэй, — сказал он невозмутимо, — Класс, я думаю, мы можем назвать то, что мы только что увидели, примером… живой поэзии. А завтра мы займёмся поэзией в более традиционном смысле. Все свободны.

Фэй вышла за дверь. На мгновение повисла пауза, а затем все вдруг начали быстро собираться, будто бы кто-то отпустил пружину. Джеффри схватил свою тетрадь и быстро ушёл.

Кэсси посмотрела на свой собственный стих. Огонь. Она и Фэй обе написали об одном и том же…

Внезапно, она выдернула листок и, скомкав его в шарик, закинула в свой рюкзак. Хватит мечтать о том, чтобы стать романтичной и загадочной. Если рядом находиться такая девушка, как Фэй, то кто вообще заметит Кэсси?

«И всё равно они все, кажется, побаиваются её», — подумала она. — «Даже учитель. Почему он не оставил её после уроков и даже не сделал предупреждения? Или поджигать корзины для мусора считается нормальным делом в Нью Салеме?

И почему Джеффри позволил ей так к себе приставать? И какое ей дело до того, где я живу, ради всего святого?»

Она настолько нервничала, что в коридоре ей пришлось остановить хоть кого-то и спросить, где находится класс С310.

— Он на третьем этаже, — ответила девушка, — Все занятия по математике проходят там. Поднимись по этой лестнице…

— Эй! Осторожно! Поберегитесь все! — прервал её чей-то крик. Что-то со свистом неслось по коридору, раскидывая учеников направо и налево со своего пути. Двое непонятно-кого. Ошарашеная Кэсси увидела, что это были два парня на роликах, которые смеялись и орали, пока продирались сквозь толпу. Кэсси смогла разглядеть спутанные светлые волосы длиной до плеч и миндалевидные зелёно-голубые глаза, когда один из роллеров проехал мимо. И затем она увидела то же самое, когда и второй промчался перед ней. Мальчишки были одинаковыми, за исключением того, что на одном была надета футболка с надписью «Megadeath» (прим. — американская трэш-метал группа), а на другом «Motley Crüe» (прим. — это скандальная американская хард-рок-группа).

Эти двое сеяли хаос повсюду, выбивая книги из рук учеников и хватая девчонок за одежду. Когда они достигли конца коридора, один из них схватился за миниюбку симпатичной рыжеволосой девушки и резко задрал её до самой талии. Девушка пронзительно завопила и выронила из рук сумку, чтобы опустить юбку.

— Почему никто ничего не делает? — выпалила Кэсси. «В этой школе что, все сумасшедшие?» — Почему никто не остановит их… или доложит о них… или…

— Ты издеваешься? Это же братья Хендерсон! — сказала та девушка и пошла вслед за подругой. Кэсси услышала обрывок фразы, брошенной через спину:

— … даже не знает о Клубе….

И обе девушки обернулись на неё, а затем ушли.

Что за Клуб? Та девчонка произнесла это так, будто само это слово подразумевало написание с большой буквы. Что общего может быть у какого-то клуба с нарушением школьных правил? Что это вообще за место?

Прозвенел звонок, и Кэсси теперь поняла, что уже опаздывает на свой следующий урок. Она закинула рюкзак за спину и побежала по лестнице.

К ланчу она всё еще ни с кем не обменялась фразами длиннее, чем «хай» и «привет», несмотря на все свои старания. И она нигде не видела той девушки с сияющими волосами, что, конечно, было неудивительно, учитывая количество этажей и коридоров этой школы. В своём теперешнем состоянии неуверенности, Кэсси бы не осмелилась приблизиться к той девушке, если бы увидела её. Тяжелое, печальное чувство поселилось у неё в животе.

И один взгляд на зеркальную стену кафетерия, отражающую смеющихся учеников, заставил её колени подогнуться.

Она не могла смотреть на это. У неё просто не было сил.

Обхватив себя руками, она вышла на улицу и продолжала идти. Она прошла через школьные ворота и пошла дальше. Она не знала куда идёт — возможно, она направлялась домой. Но затем она увидела густую зелёную траву на холме.

«Нет», — решила она, — «Я просто пообедаю здесь».

На полпути вниз, на холме было несколько настоящих скалистых выступов, и она обнаружила, что может удобно устроиться в небольшом углублении как раз за одним из них, куда падала тень от дерева. Камень скрывал от неё школу; это было так, будто школы и вовсе там не было. Она смотрела вниз на крутые ступеньки, ведущие вниз холма, и на дорогу перед ними, но никто сверху не мог увидеть её.

Пока она сидела так, смотря на усеивающие траву одуванчики, напряжение постепенно улетучилось от неё. Ну и что, что утро было не самым удачным? Всё станет лучше сегодня же днём. Ясное голубое небо, казалось, говорило ей это. И камень у неё за спиной — знаменитый в Новой Англии красный гранит — давал ей чувство защищенности. Это было странно, но она почти могла слышать в камне гудение, будто чье-то чрезвычайно ускоренное сердцебиение. Гудение жизни.

«Если я прислонюсь к нему щекой, интересно, что случится?» — подумала она с возбуждением и любопытством.