Страница 109 из 146
Но простите…
Тут же о пытках говорится только, что надо бы их ввести… То есть просто высказывается пожелание… И даже как бы и упрек чекистам — чего это вы не применяете пыток?
Так, что, как нам кажется, рассердил Владимира Ильича не разговор о пытках…
Слишком уж откровенно было сказано и про английские миллионы, которые разбрасывал на подкупыЛоккарт, чтобы взорвать Советскую власть, чтобы уничтожить наших вождей… И про то, что знал Локкарт безусловно очень многое, что неплохо было бы знать, если уж и не всему трудовому народу, то хотя бы всем большевикам и чекистам…
Вот это любопытство и рассердило Владимира Ильича.
Такого любопытства в древней Хазарии не прощали…
Сам В. И. Ленин, похоже, прекрасно знал, кто замыслил убрать его, и никакие фиалки, которые второпях собирали ему удалые ребята из ВЧК, не могли обмануть его.
Когда его привезли не в больницу, а в Кремль, раненый Владимир Ильич в лучших традициях хазарского двора дождался, пока приедет верный Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич со своей женой Верой Михайловной Величкиной, имевшей медицинское образование.
В ее присутствии, превозмогая невероятную боль, Ленин расспросил врачей (здесь были Минц, Вейсброд, Семашко, Баранов, Винокуров, Розанов, Обух), тяжело ли он ранен: «А сердце?.. Далеко от сердца… Сердце не может быть затронуто?»…
И только потом, и только Величкиной, разрешил сделать себе укол морфия.
Пока он расспрашивал врачей, появились признаки одышки. Поднялась температура. Когда сделали укол, Ленин впал в полузабытье, иногда произнося отдельные слова.
«И зачем мучают, убивали бы сразу…» — сказал он тихо и смолк, словно заснул» {391} .
И снова только поражаться остается той феноменальной способности бороться за свою жизнь, которую демонстрирует в эти дни Владимир Ильич Ленин.
Находясь буквально на грани сознания, он стремится контролировать обстановку и не позволить врагам добить его.
«Я. М. Свердлов сообщает в 11 час. 45 мин. в Петроград, что состояние здоровья Ленина несколько улучшилось. Больной шутит, заявляет врачам, что они ему надоели, не хочет подчиняться дисциплине, шутя, подвергая врачей перекрестному допросу, вообще «бушует». Сегодня мы все окрылены надеждой» {392} .
Стремительно и выздоровление В. И. Ленина.
С двумя такими тяжелыми ранениями, он, как утверждает П. Д. Мальков, начал вставать с постели уже через две недели и 16 сентября «впервые после болезни участвовал в заседании ЦК РКП(б) и в тот же вечер председательствовал на заседании Совнаркома. Ильич вернулся к работе!» {393} .
Разумеется, это нечеловеческое усилие не прошло даром для ленинского организма…
Не прошло оно даром и для его спасителей.
Вере Михайловне Величкиной пришлось заплатить своей жизнью за то, что она заслонила Ленина. 30 сентября, сразу после отъезда Ленина в Горки, Вера Михайловна умерла в Кремле, якобы от «испанки».
Многие современные историки считают непосредственным заказчиком покушения на В. И. Ленина Якова Михайловича Свердлова.
Прямых доказательств этому нет, но косвенных — предостаточно…
Мы уже говорили, что в отличие от местечковых евреев Троцкого и Свердлова, Ленин, не отказываясь от глубинной ненависти к любому проявлению русскости и православия, тем не менее мог быть (и был!) принимаем за русского, и поэтому и действовал гораздо успешнее, чем Троцкий или Свердлов.
Разумеется, Ленин превосходил их и интеллектом, но главное, он олицетворял собою будущую, удивительно способную к мимикрии еврейскость, которая в дальнейшем и займет господствующие позиции в России.
Человек идеи — Троцкий за это и ценил Ленина, а Свердлов, будучи всего лишь заурядным и ограниченным прохвостом, стремящимся прежде всего к семейному обогащению, воспринимал Владимира Ильича лишь как препятствие на этом пути.
Свердлов не мог даже подняться хотя бы до уровня Троцкого и постигнуть, что Россию надобно еще очень и очень долго преобразовывать, чтобы ее мог, наконец, возглавить чистокровный еврей.
Зато В. И. Ленин, владевший, кажется, всей глубиною злой хазарской мудрости, не только понимал это, но и видел, что объявления декретов и проведения реформ недостаточно, чтобы удержать власть.
Он понимал, что необходимо расколоть народ, заставить одну часть его ненавидеть другую. Более того… Необходимо создать непроходимую пропасть между классом местечковых управленцев, на который опирались большевики, и остальным населением России. И — этого Якову Михайловичу Свердлову уже никогда было не понять! — пропасть эту между классом местечковых управленцев и остальным населением России должно было создавать вопреки частным, сиюминутным интересам евреев, специально вызывая ненависть к ним.
Для этого Лениным и подписал закон об антисемитизме в самый, казалось бы, неподходящий момент, когда возглавляемые местечковыми комиссарами продотряды громили русских крестьян, когда только-только расстреляли царскую семью…
И вот задуманное Лениным убийство царской семьи было превращено Свердловым из-за его неизбывной жадности в акт обыкновенного мародерства.
Более того…
После организации убийства царской семьи Свердлов начал входить во вкус самостоятельного правления и, как не без раздражения заметил сам Ленин, «сплошь и рядом единолично выносил решения» {394} .
Я. М. Свердлова, безусловно, беспокоило все возрастающее по отношению к нему раздражение Владимира Ильича, тем более что причин для этого раздражения у Ленина было достаточно и помимо стратегических разногласий.
С того самого момента, когда Свердлову удалось занять освобожденное Л. Б. Каменевым место председателя ВЦИК, Яков Михайлович львиную долю своих сил и времени посвящает пропихиванию на различные государственные посты своих родственников и верных людей.
Пример ему подал сам Владимир Ильич, который тоже пристроил всех своих родственников в правительство… Но у Якова Михайловича семья была больше, да и образованием и развитием интеллекта Свердловы не утруждали себя, и поэтому практически у всех Сверловых бросалось в глаза их полнейшее несоответствие занимаемым должностям…
Зная бесцеремонность и безжалостность В. И. Ленина к любым промахам сотрудников, можно представить, сколько оскорблений пришлось вытерпеть Якову Михайловичу за свое стремление устроить небогатых умом родственников на хорошие места.
Не богат умом был и сам Яков Михайлович.
Существует множество свидетельств, что он действительно считал себя способным заменить В. И. Ленина, и дело управления страной не казалось ему слишком уж сложным.
В сентябре 1918 года Свердлов сосредоточил в своих руках практически всю власть и чувствовал себя вполне комфортно.
— Вот, Владимир Дмитриевич, — говаривал он В. Д. Бонч-Бруевичу, — и без Владимира Ильича справляемся…
Большинство современных историков считает также, что и столь стремительный расстрел Каплан и, наконец, сожжение трупа, чтобы его никогда уже больше нельзя было опознать, были сделаны по непосредственному указанию Якова Михайловича Свердлова и прямо свидетельствуют о его причастности к покушению на В. И. Ленина.
В принципе, версия о причастности Якова Михайловича Свердлова к организации покушения имеет право на существование.
И, скорее всего, и сам В. И. Ленин ясно понимал это.
Более того, можно предположить, что та неожиданная болезнь, которая так стремительно в 4 часа 55 минут 16 марта 1919 года оборвала жизнь Якова Михайловича Свердлова, тоже не была случайностью, а прямо вытекала из дерзкой попытки Якова Михайловича лишить жизни Владимира Ильича.