Порубежная война

Медведев внимательно слушал.

Не слышал, чтобы у кого-то из людей, живущих по ту сторону Угры, кроме Леваша и Филиппа, были земли принадлежащие Москве. Но сорок верст — это далеко, наши соседи могут и не знать… Возможно, как это часто бывало, кто-нибудь из Воротынских перешел на Московскую службу со своими землями, а потом… Во всяком случае, двух мнений быть не может: если Великая княгиня собственной персоной дарит кого-то землей и подписывает жалованную грамоту —, она знает, что делает, и земля эта — московская.

— Как тебе удалось ускользнуть? — спросил Медведев.

— Будто предчувствуя недоброе, я еще несколько дней назад приказал конюху в соседнем сельце держать наготове коней. Когда вчера Воротынские наехали на нас, они ночью больше сторожили конюшню, а не меня — пешком-то далеко не уйдешь. На рассвете я выскользнул через окно, и, прежде чем они хватились, успел добраться до оседланных лошадей. Дорога заняла у меня часов пять, да еще час твои ребята меня держали.

— Ясно, — сказал Медведев. — Вот что, Андрон: я действительно имею полномочия от Великого князя наблюдать в этих местах за порядком и блюсти московские интересы. Твоя грамота действительна, стало быть, ты — законный владелец, а братья Воротынские не правы. И мы им это объясним. Ты, должно быть, утомился с дороги, а тут у меня, как раз в гостях за столом мои друзья — соседние дворяне. Кстати, у каждого из них тоже есть грамота Великого московского князя, в которой им поручено помогать мне в делах вроде твоего, коль возникнет надобность, так что мне все равно придется посвятить их в курс твоего дела. Я приглашаю тебя отобедать с нами и заодно все вместе обсудим, как дальше поступать.

— Благодарю, с удовольствием, — улыбнулся Андрон, — тем более что у меня сегодня маковой росинки во рту не было — я с рассвета в седле.

Медведев сделал пригласительный жест, и они направились к входным воротам во внутренний двор поместья.

… — А мы уже слышали об одном из этих Воротынских, — сказал Филипп. — Помнишь, Василий, когда в прошлом году напали на меня эти мальчишки — тот, которого мы поймали, говорил, что он близкий приятель князя Семена Воротынского, и выходило, что вроде этот Семен-то и был инициатором всей заварушки…

— Да, хорошо помню, — подтвердил Медведев.

Он привел Андрона к столу, представил его всем и познакомил персонально с каждым из своих друзей.

Андрона накормили, он еще раз поведал о своих несчастьях, и вот теперь шло обсуждение ситуации.

— Что ж это нам так не везет с именем Семен, — сказал Картымазов, — князь Бельский младший брат Федора — негодяй, похититель и душегуб тоже Семеном звался…

— Семен-то ладно, да меня вот другое имя интересует, — ответил Медведев, — Скажи, Андрон, не было ли среди друзей твоих шуринов, захвативших дом, человека по имени Степан?

Андрон немного подумал.

— Нет… Этого имени никто не произносил.

— Гм… Ну ладно, а ты можешь приблизительно сказать, сколько человек находится сейчас в твоем доме?

— Я могу сказать точно, потому что Ольга вчера готовила на всех. Она еще сказала… Да, — вместе с ее братьями семнадцать человек.

— Я думаю, сделаем так, — сказал Медведев, — сегодня ты, Андрон, переночуешь у нас, а завтра на рассвете мы отправимся в твое имение и попытаемся убедить князей Воротынских, что они не правы.

— Ты намерен ехать один? — спросил Картымазов.

— Нет, мы съездим вдвоем с Филиппом. — Я не думаю, что князья Воротынские станут оказывать нам вооруженное сопротивление, учитывая, что мы, как ни как, слуги Великого московского князя, и нападение на нас грозило бы серьезными последствиями. Они прекрасно понимают, что государь наш Иван Васильевич только и ждет повода, чтобы двинуть большое войско и занять все эти княжества силой. Кроме того, их всего семнадцать человек и даже если они вздумают ввязаться с нами в драку, мы с Филиппом разделаемся с ними без труда.

— Отлично, — сказал Филипп. — Я давно мечтал о какой-нибудь поездке, пора уже размять косточки. Когда выезжаем?

— Как только взойдет солнце, будь у нас. Но, на всякий случай, кольчужку-то приодень.

Все знали, что после смерти Настеньки Филипп ни разу не взял в руки оружия. Правда, он несколько месяцев учился искусству борьбы у отца Мефодия, который владел им в совершенстве, и потому был уверен что даже кольчужка ему не нужна.

— Вы, конечно, как хотите, — сказал Леваш, — но мой многолетний боевой опыт говорит, что самыми опасными всегда оказываются совершенно безопасные прогулки. А потому, Федор Лукич и Петруша, будьте на всякий случай готовы, да и Зайцевых предупредите.

— Да, это правильно, — поддержал Медведев, — мало ли что. Одним словом так: если вдруг, паче чаяния, мы с Филиппом не вернемся послезавтра к полудню, то, по-видимому, вам придется навестить имение дворянина Аристотелева и выяснить, что там такое происходит. Андрон, расскажи, пожалуйста, моим друзьям, какой путь отсюда до твоего имения наиболее короткий и удобный.

На рассвете следующего дня Медведев и Филипп в сопровождении Андрона Аристотелева выехали из Медведевки и направились вниз по течению Угры на восток.

У монастыря они пересекли Угру, и теперь до конечной цели им оставалось проехать каких-то сорок верст по дороге вьющейся вдоль речного берега.

К полудню они въехали в ту деревушку, где Андрон припрятывал коней. Он спросил у конюха, что слышно и конюх ответил ему, что Андрона вчера искали князья Воротынские, но поскольку конюх сказал, будто его не видел, князья вернулись обратно в имение.

До имения оставалось около версты, и когда крыши домов уже стали видны из-за леса, они подъехали к небольшому кладбищу.

Андрон перекрестился и сказал:

— Здесь упокоился мой батюшка, царство ему небесное.

Медведев напряг зрение, вглядываясь в свежий большой крест, стоящий неподалеку от входа.

«ИВАН АРИСТОТЕЛЕВ» было глубоко выцарапано на дереве, а под этой надписью — рисунок: цветок с пятью лепестками, как бы склонившийся под порывами ветра. Медведев никогда раньше не видел такого рисунка, но спрашивать Андрона ни о чем не стал.

Подъезжая к воротам хозяйского дома, Василий с Филиппом переглянулись и перестроились так, чтобы быть по обе стороны от Андрона.

Во дворе царила странная пустота и зловещая тишина.

Все трое спешились и медленным шагом направились к дому.

Медведев и Филипп зорко глядели по сторонам, но нигде ничего подозрительного не было видно.

Василий обратил внимание, что все окна дома застеклены, что было в этих местах большой редкостью, ибо дорогое тогда стекло ввозилось из-за рубежа, чаще всего из Италии.

Вдруг неожиданно, разрушая полуденную тишину, раздался громкий звон выбитого стекла и все трое мгновенно повернули головы в ту сторону.

— Андрон! Берегись… — резкий женский крик прервался мгновенно, будто женщине закрыли рот и оттащили от разбитого окна.

— Ольга! — закричал Андрон и бросился в дом.

Медведев и Филипп молниеносно развернулись и мгновенно заняли освободившееся пространство, встав друг к другу спиной, и приготовившись к бою.

Из-за дома, из-за пристроек, из кустов и стожков свежескошенной травы как из-под земли появились люди.

— Он же говорил — семнадцать, — негромко сказал Василию Филипп, улыбаясь.

— А тут тридцать восемь будет, — так же негромко ответил Медведев и тоже улыбнулся. — Но они не посмеют. А если посмеют…

— Да мы их раскидаем Вася! Ты погляди, как они идут и трясутся от страха…

Медведев оглядел людей, медленно наступавших плотным кольцом, и повернулся лицом к дому.

— Есть ли здесь князья Воротынские? — громко спросил он.

Дверь широко распахнулась и оттуда неторопливо вышли двое молодых людей одетых в богатые литовские одежды.

Но, прежде чем дверь снова закрылась, Медведев успел увидеть, как в сенях связывают веревкой Андрона и молодую женщину прижавшихся друг к другу.

— Мы — князья Воротынские, — сказал молодой человек постарше. — Я — Дмитрий, а это мой брат Семен. — А вы кто такие?