Страница 79 из 85
Когда окончательно стало ясно, что они потерпели неудачу, Белью долго молчал, не решаясь взглянуть на нее. Оба знали, чем это кончится. Уже на следующий день о том, как они подняли на ноги всю городскую полицию и провалили операцию, будет говорить весь Департамент полиции Нью-Йорка и его начальник в частности, который, как предвидел капитан, потребует объяснений и, возможно, заявлений об увольнении.
Вивьен готова вернуть пистолет и значок, если попросят. Она сделала все, что могла, но не получилось. Из-за случайности, но главным образом по ее вине, из-за ее забывчивости. Из-за того, что забыла включить вовремя этот проклятый телефон. А что произошло это, когда умирала ее сестра, никак не оправдывало ее. Она — сотрудник полиции, и все ее дела, все личные чувства в таком случае, как этот, должны отходить на второй план. Она не сумела этого сделать и готова поплатиться за все.
А если бы еще погибли люди, то расплачивалась бы всю жизнь.
Вивьен вошла в квартиру больного и отчаявшегося человека, который годами выдавал себя за Уэнделла Джонсона. Как и в первый раз, пустая неуютная комната вызывала угнетающее ощущение одиночества и безысходности, а сумрачный свет из окна только усиливал впечатление безжизненности, безнадежности и в этом доме, и в ее душе.
Вивьен побродила по квартире в ожидании, что она как-то отзовется, что-то скажет ей.
Она даже не представляла толком, что, собственно, ищет, но знала — что-то здесь еще не исследовано, словно кто-то шепнул ей на ухо, что кроется тут какая-то подсказка, а она не может понять и расшифровать ее. Нужно только успокоиться, забыть про все на свете, и тогда она вспомнит, что здесь можно узнать.
Она взяла единственный стул и отнесла его в кухню. Села посередине и огляделась.
Зазвонил телефон, лежавший в куртке.
Ей невольно захотелось выключить его, даже не посмотрев, кто звонит. Все же, вздохнув, нащупала аппарат в кармане и включила. До нее донесся взволнованный голос Рассела:
— Вивьен, наконец-то. Это Рассел. Я нашел его.
На линии были какие-то помехи, и она не очень хорошо расслышала его слова.
— Успокойся. Говори медленнее. Кого ты нашел?
Рассел заговорил медленно, отчетливо произнося каждое слово. Наконец Вивьен поняла, о чем речь.
— Того, кто все эти годы выдавал себя за Уэнделла Джонсона, а на самом деле его имя Мэтт Кори. Родился в Чилликоте, штат Огайо. И у него был сын. У меня есть его фотография.
— Ты с ума сошел? Как ты это узнал?
— Долгая история. Где ты?
— В квартире Уэнд… В квартире этого самого Мэтта Кори, на Бродвее, в Вильямсбурге. А ты?
— Четверть часа назад я прилетел в Ла Гуардия. Сейчас еду по Бруклин-экспрессвей на юг. Через десять минут буду у тебя.
— Хорошо. Побыстрее. Жду.
Невероятно. Она снова опустилась на стул и почувствовала, как от нервного напряжения ее начинает буквально трясти, поэтому поднялась и снова обошла квартиру, которую теперь уже хорошо знала. Рассел сам нашел то, чего она найти не смогла. Вивьен заметила, что это не сердит ее и не вызывает зависти. Только облегчение, что, возможно, спасут невинных людей, и восхищение тем, что ему удалось сделать.
Она не испытывала унижения. И сразу же догадалась почему. Потому что это сделал не просто какой-то человек, а именно Рассел. Успеху другого радуешься, только когда любишь его. И она поняла, что совершенно потеряла из-за него голову. Конечно, рано или поздно она сумеет забыть его, но для этого понадобится много времени и много усилий.
Подумала с долей самоиронии, что поиск новой работы как раз и заполнит это время.
Прошла в спальню, зажгла свет и в который уже раз осмотрела этот дом без единой картины, без единого зеркала на стене.
И тут ее осенило. Со скоростью, на какую способны только мысль и свет.
Стены без картин…
Пока жила с Ричардом, бывшим женихом, она кое-что поняла о художниках. Архитектор по профессии, Ричард еще и очень неплохо рисовал. Это подтверждали многие его картины, висевшие в доме. Но в них виделось и вполне естественное самолюбование, вообще свойственное художникам. Порой в размерах, обратно пропорциональных таланту.
Вот что ей показалось странным: этот человек, этот Мэтт Кори, сделав столько рисунков, все эти годы не испытал, судя по всему, искушения повесить хотя бы один из них на стену.
Кроме разве что…
Она подошла к столу у стены, где висела карта Нью-Йорка. Взяла с нижней полки толстую серую папку и стала быстро просматривать рисунки, выполненные на необычном материале — на прозрачном пластике, —
Созвездие Карен, Созвездие Красоты, Созвездие Конца…
пока не нашла то, что искала. Звонок в дверь раздался в тот момент, когда она извлекла рисунок из папки и положила на стол. Она пошла открывать дверь, надеясь, что это не Джудит со своими нотациями. Перед ней стоял Рассел, в ужасном виде — небритый, лохматый, в помятой одежде — и держал что-то похожее на свернутую афишу.
В голове родились одновременно две мысли: что он необыкновенно хорош собой и что она — дура.
Она взяла его за руку и втянула в квартиру прежде, чем открылась дверь напротив.
— Заходи.
Вивьен тут же захлопнула дверь, и щелчок замка заглушил взволнованный голос Рассела:
— Хочу показать тебе одну вещь…
— Минутку. Сначала проверю кое-что…
Она вернулась в спальню, и Рассел прошел за ней, не очень понимая, в чем дело. Вивьен взяла синий пластиковый лист, на котором художник изобразил то, что, по его мнению, должно быть Созвездием Гнева.Рисунок состоял из множества белых точек, перемежавшихся там и тут красными точечками.
Рассел с любопытством следил за тем, как Вивьен наложила на карту Нью-Йорка этот рисунок. Они полностью совпали. Но если белые точки, казалось, разбросаны случайно и оказывались на реке или в океане, то все красные точечки находились на земле и имели четкое географическое положение.
Вивьен шепотом сделала для себя вывод:
— Это памятка.
Потом, все так же держа рисунок на карте, она обернулась к Расселу, стоявшему рядом. Он тоже начал понимать, в чем дело, хотя и не представлял, каким образом Вивьен пришла к этому.
— Мэтт Кори не имел никакого художественного таланта и прекрасно понимал это. Вот почему он не повесил рисунки на стену. Он сделал их, только чтобы скрыть таким образом свой план. И я уверена, что красными точками обозначены места, где заложены бомбы.
Она отняла пленку от карты, и когда снова посмотрела на нее, почувствовала, что бледнеет, и не смогла сдержать испуганное восклицание:
— О боже!
Вивьен надеялась, что ошиблась, и снова приложила прозрачный пластик к карте, но лишь получила подтверждение и, желая еще раз проверить свое открытие, с раздражением провела по карте пальцем.
— Бомба заложена и в «Радости».
— Что такое «Радость»?
— Не сейчас. Нужно ехать. Немедленно.
— Но я…
— Объяснишь по дороге. Нельзя терять ни минуты.
Вивьен бросилась к двери и придержала ее, пока подошел Рассел.
— Поторопись. Это код RFL.
Пока они ждали лифта, Вивьен ощутила необыкновенную, как никогда в жизни, ясность в мыслях. То ли из-за обстоятельств, то ли из-за таблетки, которую дал доктор Савине, но какова бы ни была причина, она могла только порадоваться этому и постаралась как можно точнее вспомнить слова человека в зеленой куртке, которые он произнес в исповедальне.
Святость в конце. Поэтому не буду отдыхать в воскресенье…
Это означало, что следующий взрыв запланирован на ближайшее воскресенье. И значит, можно еще успеть вмешаться, если ее предположение верно. Что же касается «Радости», то здесь нельзя рисковать. «Радость» нужно эвакуировать, и как можно быстрее. Она не хотела терять сестру и племянницу в один день.
Они вышли на улицу и побежали к машине. Она слышала, как тяжело дышит Рассел. Вивьен подумала, что он, безусловно, очень устал, но отдохнет, пока они едут в Бронкс.