Встреча

— Она оставила тебе весь свой особняк, чтобы там был организован частный клуб для дам, которых объединяет общность взглядов и темперамента. По-моему, именно в таких словах это и записано в завещании. И она надеялась, что твоя кузина станет одной из попечительниц клуба.

— Я? — Клодия сначала была потрясена, но потом заулыбалась. — Какая замечательная мысль! Мы сможем снова превратить его в самый модный салон Лондона. Мне это будет так приятно! И мисс Флеминг, конечно, тоже полюбит «Помпею».

— Но сэр Томас, возможно, будет возражать, ведь через месяц они с Клариссой намерены пожениться, — заметил Гарри.

— О, я уверена, что папа согласится! — улыбнулась Клодия. — Но вы увидите, что будет, когда я скажу Питеру!..

— Да, интересно посмотреть, как Шелдрейк отреагирует на подобное сообщение, не правда ли? — с мрачным видом заметил Гарри. — В конце концов, он теперь женатый человек и, как мне представляется, у него совершенно переменились представления о благопристойности и добродетели.

— Да, в последнее время он сделался чуть ли не пуританином, вы заметили? — Клодия пожала плечами. — Но я думаю, что смогу уговорить его. Ведь открытие «Помпеи»— идея совершенно замечательная!

В полном отчаянии Гарри повернулся к Августе:

— Мне нужно видеть выражение твоего лица, дорогая. Ясно, что голова у тебя уже закружилась от предвкушения любимых развлечений.

— Грейстоун, вы только вообразите, — с воодушевлением рассуждала Августа, — ведь это совсем нетрудно — снова сделать наш клуб действующим. Нам, разумеется, придется нанять прислугу и управляющего, но, полагаю, многие из старых слуг не откажутся там работать. И Кларисса, конечно же, тоже захочет нам помочь. Мы оповестим всех членов по списку, а они уже передадут своим приятельницам. Ах, как это будет весело! Я просто не в силах ждать! Наша «Помпея» будет еще больше и лучше, чем прежде!

Гарри поднял руку, призывая ее к молчанию. В голосе его звучали нарочито суровые, хозяйские нотки.

— Если откроется новая «Помпея», то кое-какие порядки в ней тоже должны стать новыми.

— Ну, Гарри, — нерешительно начала Августа, — тебе, дорогой, не стоит забивать себе голову пустяками вроде переустройства «Помпеи».

Он не обратил на ее слова никакого внимания:

— Во-первых, никаких азартных игр в новом клубе.

— Грейстоун, вы, право же, слишком строги!

— Во-вторых, клуб должен быть организован исключительно как салон для знатных дам, а не как пародия на мужской клуб.

— Честное слово, Гарри, ты все-таки ужасно старомоден! — проворчала Августа.

— И в-третьих, деятельность «Помпеи» возобновится лишь после того, как родится мой сын и наследник. Это вам ясно?

Августа потупилась, являя собой образец послушной и добродетельной супруги.

— Да, милорд.

— Ну все, я пропал, — только и простонал Гарри.

Сын Гарри Грейстоуна, крепкий малыш с громким требовательным плачем и вечно голодный, что было им явно унаследовано от нортамберлендских Баллинджеров, родился через пять месяцев после этого разговора.

Гарри посмотрел на младенца и с улыбкой перевел взгляд на свою еще совсем слабую, но счастливую жену. Он устал почти так же, как и она за эту ночь. И переволновался, хотя повивальная бабка уверяла его, что все идет как полагается.

Во время родов Гарри не отходил от жены ни на шаг. Он клялся, что никогда больше не прикоснется к ней и чуть ли не давал обет вечного воздержания каждый раз, когда обтирал влажной салфеткой ее взмокшее лицо или чувствовал, как ногти Августы впиваются ему в ладонь при новых схватках. Теперь все было позади, и он понял, что ни к кому в своей жизни не испытывал еще такой благодарности.

— Я думаю, мы назовем его Ричардом, если тебе нравится это имя, Августа.

Она посмотрела на него сияющими глазами, и Гарри подумал, что она никогда не казалась ему прекраснее.

— Мне оно очень нравится! Спасибо, Гарри.

— У меня есть для тебя маленький подарок. — Он присел на краешек кровати и открыл бархатный мешочек, который захватил с собой, поднимаясь в спальню жены. — Сегодня утром от ювелира вернулось ожерелье твоей матери. Как видишь, мастер постарался и отлично почистил и отполировал камни. Я… хм… подумал, что тебе будет приятно его увидеть.

— О да! Я рада, что оно снова здесь. — Августа смотрела, как драгоценное ожерелье скользнуло на покрывало. Прозрачные красные камни сверкали в ярком утреннем свете. Она улыбнулась, явно очень довольная. — Да, они и правда постарались! Ожерелье выглядит просто замечательно. — И вдруг она нахмурилась.

— Что-нибудь не так, дорогая?

Августа поднесла сверкающее ожерелье к глазам.

— Оно какое-то другое, Гарри. — Августа даже дыхание затаила. — Господи, нас, наверное, обманули!

Гарри смешался:

— Обманули?

— Да! — Августа, одной рукой прижимая к себе сынишку, другой крутила перед собой ожерелье. — Это не мои рубины! Эти камни темнее. И сверкают ярче. — Она мрачно посмотрела на мужа. — Гарри, этот ювелир подменил нам камни.

— Успокойся, Августа.

— Нет, я уверена. Я слышала, такое случается.

— Августа…

— К ювелиру отсылают настоящие камни, чтобы их почистили, а он подменяет их искусственными стекляшками! Гарри, ты должен немедленно поехать к нему! Пусть вернет наши рубины!

Гарри рассмеялся. Он не мог больше молчать. Все это было просто непередаваемо!

— Августа, уверяю тебя, рубины настоящие!

— Но это невозможно! Я сама поеду к этому ювелиру и потребую, чтобы он вернул мне рубины моей матери. Гарри рассмеялся еще громче:

— Хотел бы я видеть выражение его лица, когда ты потребуешь, чтобы тебе заменили настоящие камни фальшивыми! Он решит, что ты с ума сошла, дорогая.

Августа неуверенно посмотрела на мужа:

— Гарри, что ты хочешь этим сказать?

— Я ничего не собирался говорить тебе, но поскольку ты решила все выяснить сама, то лучше тебе узнать правду. Один из твоих замечательных нортамберлендских Баллинджеров уже давным-давно заменил камни в ожерелье на фальшивые, дорогая. Это Салли определила, что твои рубины всего лишь искусная подделка.

Глаза Августы в ужасе раскрылись.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Для проверки я попросил оценить это ожерелье, прежде чем предпринимать какие-то дальнейшие шаги. Извини, дорогая, но я подумал, что смогу сделать все потихоньку, да только ты поймала меня с поличным.

Августа по-прежнему потрясение смотрела на него:

— Гарри, но если ты заменил все камни в моем ожерелье, то это стоило целое состояние!

— Хм, ну, в общем, да, можно сказать и так. — Он усмехнулся. — Однако ожерелье того заслуживало. В конце концов, я обрел самую добродетельную жену, и ее ценность совершенно несопоставима со стоимостью каких-то рубинов. Честное слово, я бы не смог назвать ей цену! Так что самое большее, что я могу сделать, — это преподнести ей рубиновое ожерелье, которое было бы ее достойно.

Августа заулыбалась:

— Ах, Гарри, как я тебя люблю!

— Я знаю, милая. — Он нежно поцеловал ее. — Но и ты знай, дорогая моя, что ты для меня все в этой жизни. Она крепко сжала его руку:

— Гарри, я хочу сказать тебе, что я наконец обрела свой дом и свою душу. Здесь, с тобой.

— А я стал счастливейшим их смертных, — мягко ответил он. — Я нашел то бесценное сокровище, которое искал всю жизнь.

— Добродетельную женщину?

— Нет, дорогая. Оказывается, я искал совсем другое, хотя, безусловно, получил и добродетельную супругу тоже…

Она с любопытством на него посмотрела:

— Но что же тогда вы искали, милорд?

— Сначала я этого не понимал… На самом деле я искал любящую жену.

— О да, Гарри! И ты нашел ее! — Она улыбнулась ему. В глазах ее сияла вечная любовь.