Пламя в ночи

«Не будь дурой, — сказала она себе, — этот человек — криминальный лорд, а не бедная потерявшаяся собачка, которая ищет теплый кров и добрую руку».

— По крайней мере я теперь знаю, почему все эти годы у меня было ощущение, что я должна сохранить Лампу, — сказала Аделаида. — Выходит, я ждала, когда появится законный владелец и заявит на нее права.

— Уж не хотите ли вы сказать, миссис Пайн, что верите в рок?

— Нет, но к собственной интуиции я отношусь с большим уважением. Она мне подсказывала, что я должна сберечь Лампу в целости и сохранности. — Она повернулась, чтобы уйти через галерею. — На улице меня ждет мой экипаж. Я живу на Лексфорд-сквер. Дом номер пять. Встретимся там. Вы получите свою Лампу, мистер Уинтерс.

У нее за спиной Гриффин тихо спросил:

— А женщину, которая способна ею управлять?

— По этому вопросу нам еще предстоят переговоры.

Он приехал в безликом черном экипаже без каких-либо опознавательных знаков. «Было бы странно, если бы мужчина в его положении разъезжал в карете, украшенной его вензелями или фамильным гербом», — подумала Аделаида с улыбкой.

Стоя у окна в гостиной, она смотрела, как Гриффин открывает дверцу кеба и выходит. Выйдя, он чуть помедлил и окинул оценивающим взглядом небольшой скверик и респектабельные городские дома. Аделаида знала, что он делает: за годы жизни в Америке она видела, как другие люди — служители закона, профессиональные игроки, наемные стрелки и преступники — делали то же самое, то есть быстро оценивали окружающую обстановку. Можно не сомневаться, что у Гриффина Уинтерса хватает врагов и соперников. Она попыталась представить, каково это — жить под постоянной угрозой нападения. Но он сам избрал такой путь в жизни.

Гриффин поднялся по лестнице дома номер пять и один раз стукнул в дверь.

Из холла послышались шаги миссис Тревельян. Экономка спешила — гости в доме бывали не часто, и предстоящий визит гостя ее взволновал. Дверь открылась. Аделаида слышала, как Гриффин вошел в холл. Она ощутила странное возбуждение, реакцию на его присутствие в доме, и у нее возникло тревожное ощущение, что теперь она до конца жизни будет чувствовать, когда он находится поблизости. И, что тревожило ее еще больше, она будет чувствовать, когда его нет рядом.

— Меня зовут Уинтерс, — сказал он экономке. — Думаю, миссис Пайн меня ждет.

— Да, сэр, — сказала миссис Тревельян. Судя по голосу, она была полна энтузиазма и любопытства. — Проходите сюда, пожалуйста. Миссис Пайн ждет вас в гостиной. Я подам чай.

Аделаида быстро вышла из гостиной в холл.

— Миссис Тревельян, не нужно чаю, в этом нет необходимости, мистер Уинтерс зашел ненадолго. Он пришел забрать вещь, которая принадлежит ему. Я его провожу.

— Да, мэм. — Миссис Тревельян приуныла, но ненадолго. — На чердаке очень пыльно, и я уверена, что, когда вы спуститесь, вам обоим захочется выпить чаю.

— Не думаю, — твердо возразила Аделаида. — Мистер Уинтерс очень занятой человек, он не захочет задерживаться, а я сегодня вечером собираюсь в театр, у меня тоже не много свободного времени. — Она посмотрела на Гриффина. — Мистер Уинтерс, если вы пойдете за мной, я провожу вас на чердак.

Она сжала в руке связку ключей, подхватила юбки и быстро направилась к лестнице. Уинтерс последовал за ней.

— Похоже, ваша экономка очень любит подавать чай вашим гостям, — заметил он на полпути к лестнице.

— Думаю, она немного скучает, ведь в доме только я и дневная горничная.

— Как я понял, у вас небольшая семья?

Аделаида поднялась до первой лестничной площадки и стала подниматься выше.

— Я живу одна, не считая миссис Тревельян.

— Должно быть, вам трудно без мужа. Примите мои соболезнования в связи с этой потерей.

— Спасибо, это случилось несколько лет назад.

— Однако вы до сих пор носите траур.

— Если отбросить сантименты, я считаю вуаль очень практичной вещью, как вы, вероятно, уже заметили сегодня в музее.

— Да, — сказал Гриффин, — учитывая ваше хобби, я вполне понимаю вашу потребность в скрытности.

Эту реплику Аделаида проигнорировала.

— Что касается того, что в доме редко бывают гости, так это потому, что я только недавно вернулась из Америки. Я здесь мало с кем знакома, а родственников у меня нет.

— Если вас больше ничто не связывает с Англией, зачем вы вернулись?

— Сама не знаю, — призналась она. Аделаида не раз задавала себе тот же вопрос. — Могу только сказать, что мне казалось, что настало время вернуться.

Аделаида миновала еще одну лестничную площадку и стала подниматься быстрее. Последний пролет она преодолела с такой скоростью, что слегка запыхалась. А у Гриффина даже дыхание не сбилось. Было видно, что он находится в прекрасной физической форме. Ей вдруг пришло в голову, что благодаря ее новому занятию она за последние недели достаточно насмотрелась на джентльменов в разной стадии раздевания и одевания, но очень мало у кого из них была такая мужская фигура, на которую женщине захотелось бы посмотреть снова. Однако Аделаида знала, что если бы она когда-нибудь наткнулась на обнаженного Гриффина Уинтерса, она бы не смогла удержаться и украдкой разглядела бы его. Нет, даже не так: она бы тщательно разглядела его во всех подробностях.

Не стоило удивляться, что Гриффин не запыхался, как она. На нем же не было платья весом в несколько фунтов. Она давно отказалась от жесткого костяного корсета и от нескольких слоев модного нижнего белья, но оставался еще вес многих ярдов ткани, необходимых, чтобы платье красиво драпировалось и выглядело модно, не говоря уже о нижних юбках, необходимых, чтобы его-поддерживать, и от этой тяжести избавиться было невозможно. Носить мужское платье ей было намного удобнее и не в пример легче.

— Вы были правы, — сказал Гриффин очень тихо. — Я не видел эту Лампу с шестнадцати лет, но ее энергию ни с чем не спутаешь. Я чувствую ее токи даже здесь, в коридоре.

Аделаида тоже ощущала струйки темной энергии, просачивающиеся в щель под дверью. Параэнергия была такой мощной, что она могла ее различить, даже не увеличивая силу своего дара. Аделаида напомнила себе, что токи, испускаемые Лампой, ей давно знакомы. Она жила с ними с пятнадцати лет. Но для Гриффина сила Лампы, вероятно, станет своего рода шоком.

— А вы думали, я вам лгала? — спросила Аделаида.

Она быстро напомнила себе, что не должна обижаться на его недоверие к ней, у нее нет на это никаких разумных причин, да и с какой стати ее вдруг стало волновать мнение криминального лорда?

— Нет, миссис Пайн, не думал. — Гриффин рассматривал запертую дверь, — Я не сомневался, что вы верили в то, что говорили. Но я должен был допустить небольшую вероятность того, что вы ошибались.

— Я понимаю. — Голос Аделаиды смягчился. — Вы не хотели слишком давать волю надеждам, чтобы потом не разочаровываться.

— Что-то в этом роде, — вежливо согласился Гриффин.

Аделаида прочистила горло.

— Я вас предупреждала, Лампа — не из тех вещей, которые приятно держать на столике возле кровати.

— Насколько я помню, вы говорили, что она не из тех вещей, которые ставят для красоты на каминную полку, — уточнил Гриффин ровным голосом.

Аделаиде вдруг стало жарко, она почувствовала, что ее щеки заливаются румянцем. Ей не верилось, что он заставил ее покраснеть. Однако надо отдать Уинтерсу должное, он галантно делал вид, будто слово «кровать» не висит теперь между ними, как острый меч. Она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь на чердак. Полутемное помещение с низким потолком было завалено всякими вещами, которые почему-то всегда накапливаются на чердаке в любом хозяйстве: тут были отдельные предметы старой мебели, старые картины в тяжелых рамах, разбитое зеркало, два больших дорожных сундука. Большинство вещей осталось от прежнего владельца дома, Аделаиде принадлежали только дорожные сундуки. За тринадцать лет кочевой жизни не накопишь очень много личных вещей.