Наваждение

— Верно.

— Тебе удалось узнать что-нибудь во время твоего вчерашнего визита к Шарлотте Аркендейл?

— Совсем немного. Она обещала посвятить меня во все подробности только сегодня. Кстати, наша встреча должна состояться менее чем через час.

Бакстер сел за письменный стол, на котором он обычно делал лабораторные заметки. Что-то зашуршало под ним — оказалось, он ненароком смял страницу с наблюдениями, которые записал во время последнего эксперимента.

— О черт! — Он взял листок и принялся осторожно его разглаживать.

Розалинда бросила рассеянный взгляд на скомканную бумагу и пристально посмотрела в лицо Бакстеру.

— Не тяни время, сделай одолжение. Какое впечатление произвела на тебя мисс Аркендейл:?

— Я бы сказал, что она… — Бакстер умолк, подыскивая подходящее слово. — … крепкий орешек.

— Дьявольски умна, это ты имеешь в виду?

— Возможно, и так.

— Обманщица, бессердечная и жестокая?

Бакстер в нерешительности медлил с ответом.

— Должен вам заметить, мадам, что у вас пока нет против нее доказательств.

— Ба! Они скоро появятся, помяни мое слово.

— Напрасно вы так уверены в этом. Я могу представить себе мисс Аркендейл во многих ролях. — Включая и роль любовницы, подумалось ему. Образы возникли сразу и ниоткуда — сильные, жгучие, мгновенно пробудив в нем огонь страсти и желания. Наверное, дело в том, что со времени его последней связи прошел не один месяц, хмуро подумал он. — Но мне никак не удается вообразить ее шантажисткой и убийцей.

Розалинда смерила его гневным взглядом.

— Неужели у тебя есть какие-то сомнения относительно той миссии, которую мы взяли на себя?

— Мы? По-моему, я один вовлечен в эту авантюру.

— Не придирайся к моим словам. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Я с самого начала говорил вам о своих сомнениях, — ответил Бакстер. — И весьма серьезных. Прежде всего у вас нет абсолютно никаких доказательств того, что Шарлотта Аркендейл шантажировала Друсиллу Гескетт, а тем более убила ее.

— Друсилла сама призналась мне однажды вечером за рюмкой портвейна, что заплатила мисс Аркендейл значительную сумму. Когда я поинтересовалась, зачем ей это понадобилось, она тут же переменила тему. Я не придавала этому большого значения, пока до меня не дошла весть о ее убийстве. Тут-то и вспомнила ее намеки. Вряд ли это простое совпадение, Бакстер.

— Миссис Гескетт была вашей близкой подругой. Она наверняка не стала бы от вас скрывать, что ее кто-то шантажирует, — заметил Бакстер.

— Ну, это еще неизвестно. Ведь шантажист может затрагивать чрезвычайно интимные стороны жизни жертвы. Частенько он угрожает открыть то, что должно быть скрыто даже от самых близких друзей.

— Если миссис Гескетт согласилась заплатить, почему же тогда ее убили? Какой в этом смысл?

— Кто знает, что было на уме у шантажистки? — Розалинда поднялась с царственной грацией и направилась к двери. — Возможно, Друсилла перестала платить. С нетерпением жду, что ты прольешь свет на эту загадку, Бакстер. Я поставила своей целью добиться торжества справедливости. Держи меня в курсе дела.

— Угу.

— Кстати. — Розалинда остановилась в дверях и понизила голос. — Мне кажется, тебе давно пора отправить на пенсию старину Ламберта. Последнее время ему требуется чуть ли не целая вечность, чтобы добрести до входной двери. Клянусь, я проторчала на парадном крыльце не менее десяти минут.

— На мой взгляд, медлительность Ламберта — величайшее из его достоинств. Многим из тех, кто приходит ко мне, надоедает топтаться под дверью, и они уходят, так и не узнав, дома я или нет, что значительно упрощает мне жизнь.

Он дождался, пока Розалинда покинет лабораторию, затем медленно подошел к окну и внимательно обследовал три цветочных горшка, стоявших на подоконнике.

Горшки были частью его нового эксперимента. В каждом из них находилось семечко сладкого гороха, посаженное в бесплодную почву в которую он добавил минералы и химикаты собственного изобретения.

Но там еще не было заметно никаких признаков жизни.

Кабинетные часы громко отстукивали время в наступившей тишине. Шарлотта постаралась взять себя в руки и посмотрела на Бакстера, сидевшего напротив с уверенным видом.

Весь день она боялась и в то же время с нетерпением ждала этой встречи. Ее переполняло чувство какого-то смутного и необъяснимого пока беспокойства.

— Прежде чем изложить, мистер Сент-Ивс, ваши непосредственные обязанности, я бы хотела посвятить вас в те дела, в которые мистер Маркл посвящен не был.

— Слушаю вас.

— Иными словами, хочу объяснить, откуда я беру средства к существованию.

Бакстер снял очки и стал тщательно протирать линзы большим белым платком.

— Вашему поверенному, мисс Аркендейл, небезынтересно было бы знать это.

— Согласна. Но это не так легко объяснить.

— Понимаю.

— Многие посчитали бы мою деятельность не очень благовидной, но в ней мое призвание.

— В монахини тоже идут по призванию, не правда ли? — Бакстер разглядывал стекла очков, проверяя, не осталось ли пятен.

— Удачная аналогия. — Шарлотта заметно приободрилась. — Видите ли, мистер Сент-Ивс, я избрала для себя весьма необычный род занятий: оказываю услуги женщинам, которые недавно стали состоятельными — получили наследство или им щедро заплатили за работу.

— Понятно.

— А также благородным леди определенного возраста, которые устали от одиночества, обладают солидными доходами и не прочь выйти замуж.

Бакстер аккуратно водворил очки на нос. Глаза его холодно поблескивали.

— И какие именно услуги вы оказываете этим дамам?

— Навожу справки о лицах, их интересующих. Причем делаю это очень осторожно, соблюдая строжайшую секретность.

— И что это за справки?

Она нерешительно откашлялась.

— Сведения о происхождении и истинных намерениях джентльменов, которые собираются на них жениться.

Он долго смотрел на нее, потом повторил:

— О происхождении и истинных намерениях?

— Да, это моя задача, сэр, моя обязанность — помочь дамам удостовериться, что их женихи не являются охотниками за богатым приданым, распутниками или проходимцами. Я помогаю им избежать опасностей и ловушек, если таковые имеются.

В кабинете повисла напряженная тишина. Бакстер уставился на Шарлотту, словно онемев.

— Боже правый! — наконец вымолвил он. Шарлотта рассердилась. Итак, все надежды на то, что он придет в восторг от ее признания, обратились в прах.

— Я занимаюсь достойным делом, сэр!

— Что за игру вы ведете, черт возьми? Неужели воображаете себя женщиной-сыщиком с Боу-стрит?

— Вовсе нет. Я получаю такие сведения, какие не под силу добыть ни одному полицейскому. И с гордостью заявляю, что спасла нескольких благородных леди от браков с джентльменами, которые пустили бы их состояние по ветру.

— Тысяча чертей! Теперь я начинаю понимать, зачем вам понадобился телохранитель, мисс Аркендейл. Вы, наверное, успели нажить себе множество врагов.

— Чепуха! Я провожу свои расследования в обстановке полной конфиденциальности и предупреждаю своих клиенток, что они могут упоминать обо мне только тем леди, которые нуждаются в подобной помощи.

— Невероятно, мисс Аркендейл. И каким же образом вы ведете расследование?

— Прежде всего даю указания моему поверенному собрать информацию о том или ином джентльмене, затем обращаюсь за помощью к моей сестре и экономке.

Бакстер ошеломленно уставился на нее.

— К вашей экономке?

— Миссис Витти оказывает неоценимую помощь, когда возникает необходимость выспросить кое-что у слуг или подчиненных, которые знают, уверяю вас, о своих хозяевах или работодателях гораздо больше, чем кто-либо другой. До недавнего времени все шло как по маслу. — Шарлотта встала с кресла, подошла к окну и выглянула в сад. — И вот случилось нечто ужасное…

— И это навело вас на мысль, что вам теперь потребуется не только доверенное лицо, но и телохранитель? — напрямик спросил Бакстер.