Бестиарий

Поняв, как надо правильно бить, Грир обошел машину и высадил второе боковое стекло. Сигнализация продолжала пронзительно верещать.

Затем он сунул пистолет за пояс, нырнул в салон «мустанга» и, посмотрев в боковое зеркало, нет ли машин, быстро выехал со стоянки.

Остановившись на углу на красный свет, он услышал за спиной, на автостоянке перед клубом «Либерти», сердитые голоса. То ли от таблеток, то ли от чувства удовлетворения нога почти перестала болеть.

ГЛАВА 36

Картер ненавидел секреты, но сейчас казалось, что весь его дом полон ими. Бет была в ванной, он сам укладывал Джо в кроватку. Мысленно он все время возвращался к секретам и тайнам: к странной работе, на которую подрядился в имение аль-Калли; поразительному бестиарию, который там увидел; костям, которые загадочным образом исчезли из подвальной лаборатории музея. Обычно жена была первым на свете человеком, с которым он спешил поделиться всеми своими новостями и тревогами. Она будет первой и, возможно, единственной, кому он может довериться. Не было у него другого человека, на которого можно положиться, человека, чьи суждения он ценил столь высоко. Только с ней он мог посоветоваться в сложной ситуации, поделиться своими сомнениями и страхами. Но сейчас он не мог, не имел права. Он дал аль-Калли слово молчать. Мало того, у Картера почему-то возникло предчувствие, что если он все расскажет Бет, то подвергнет ее тем самым опасности. Что же касалось украденных костей, тут оставалось винить только себя. Он допустил непоправимую ошибку, ему и решать, что делать дальше. Но он совсем запутался. Он и представить себе не мог, что что-либо, находящееся под контролем Бет, особенно столь редкое и незаменимое, вдруг могло бы пропасть или быть повреждено.

Джо смотрел на него снизу вверх ясными серо-голубыми глазками, весело болтал ножками. Картер, глядя на сына, вдруг подумал: какие секреты и тайны будут окружать его жизнь? Одно чудо уже произошло. Врачи со всей определенностью заявили Картеру, что он вряд ли может стать отцом, и вот пожалуйста: у них родился Джо. Хотя Картер с Бет считали, что после отъезда из Нью-Йорка ужасная история с Ариусом наконец останется позади, забудется и не будет преследовать их на протяжении долгих месяцев, он сейчас подозревал, что заблуждается. Знал и боялся себе в этом признаться? «Неужели так устроена жизнь, — думал он, — что все, что бы ты ни сделал, все, что когда-либо происходило с тобой, каждое решение, которое принимал, — все это будет преследовать тебя до конца жизни?»

Лос-Анджелес должен был стать началом новой жизни, но разве, в принципе, это возможно — начать все сначала?

Джо прокурлыкал нечто напоминающее «Ала! Апа!», и Картер рассмеялся.

— Никак ты ко мне обращаешься, а? — спросил он. — Ты ведь со мной разговариваешь, да, сынок?

Джо тоже заулыбался и застучал кулачками по матрасу, но повторять сказанное не стал.

Картер наклонился, закрыл глаза и поцеловал сына в гладкий выпуклый лобик. Кожа такая нежная, прохладная и душистая. И на протяжении нескольких секунд он стоял в неудобной позе, вытянув шею и низко склонившись над кроваткой, точно журавль у пруда, а маленькие пальчики Джо дергали его за волосы и теребили мочку уха. «Только это, — сказал он себе, — и имеет значение. Это… и Бет. Все остальное — ерунда. Только он и Бет. Только малыш… и Бет». На какую-то долю секунды перед глазами почему-то предстал шумящий зеленый дождевой лес, наполненный запахом влаги.

— Ты его переодел? — спросила Бет с порога.

Картер открыл глаза и обернулся. Бет в голубом халате вытирала волосы полотенцем.

— Переодел?

Перед глазами снова мелькнуло видение — тропический дождевой лес — и тут же померкло.

— Нет. Он не описался. И вообще прекрасно себя чувствует.

Бет подошла, заглянула в кроватку.

— Прекрасно, правда? Как мы тут, а?..

Что-то в ее тоне насторожило Картера.

— Ты так говоришь… словно не уверена.

Бет затрясла головой: может, просто хотела, чтобы волосы поскорее высохли? И сказала:

— Конечно уверена. Чего это ты вдруг?

Картер промолчал. Однако он был уверен, что слышал в тоне Бет недовольные, даже почти враждебные нотки. Ни он, ни Бет не двигались с места несколько секунд, точно хотели тем самым рассеять все сомнения.

— Где Чемп? — спросил после паузы Картер.

Долгий летний день подходил к концу, на улице скоро начнет смеркаться.

— Вроде бы во дворе, — ответила Бет. — Может, сходишь за ним, приведешь в дом?

Упоминать о койотах она не стала, хотя Картер понимал, чем продиктовано ее беспокойство за собаку. Он кивнул и вышел из детской.

Спустился по лестнице на первый этаж дома, где, несмотря на прожитые здесь несколько месяцев, до сих пор чувствовал себя немного чужим. Казалось бы, все здесь было хорошо: планировка, свежая краска, толстые ковры, но все-таки это был не его дом, и Картер не стал украшать его милыми сердцу мелочами. Его старое кресло-качалка, исцарапанный журнальный столик, стеллажи для книг — все это осталось в Нью-Йорке. Он поступил вполне практично: слишком дорого было бы перевозить эти вещи морем, к тому же они переехали в полностью меблированный дом. Это тоже была часть их плана по началу новой, совсем другой жизни: избавиться от старого хлама, всех этих царапин, вмятин и воспоминаний и начать новую жизнь с новыми чужими и нелюбимыми вещами.

Снова задул горячий сухой ветер, коротенькая высохшая травка во дворе похрустывала под ногами. Провал каньона за домом купался в лунном свете, склоны гор Санта-Моника вырисовывались на фоне звездного неба. Да, Нью-Йорк просто ничто по сравнению с этим, подумал Картер, хотя это вовсе не означало, что он не скучает по виду арки на Вашингтон-сквер. Порой он задумывался: может, стоит сменить работу? Слишком уж много времени проводит он за изучением того, что давным-давно утратило жизнь. Ему не хватает обычного человеческого общения. Может, ему не хватает совсем других ощущений — влиться в толпу, почувствовать бешеный ритм жизни вокруг? Поменять высохшие кости (в голове уже в миллионный раз мелькнул вопрос: как быть с пропажей останков Женщины из Ла-Бре?) на теплую живую плоть?

В отдалении послышался треск, небо озарилось вспышками фейерверка. Рано начали, до праздника еще целый день. К тому же и полиция, и пожарные приведены в полную боевую готовность; на протяжении целой недели от них поступали предупреждения о слишком сухой и жаркой погоде, об опасности возгорания, о том, что от одной мелкой оплошности может начаться страшный пожар. Сам Картер никогда не видел таких пожаров, только по телевизору, в повторах прошлогодних программ новостей Си-эн-эн. Их без конца показывали сейчас, далее следовали скорбные интервью людей, которые стремились спасти все, что можно, от бушующего пламени. Они выносили из огня домашних животных, альбомы с семейными фотографиями, столовое серебро. Один парень едва спасся, удирая от молниеносно распространяющегося огня на велосипеде. Из всех вещей он предпочел спасти кубок, приз за игру в боулинг.

Картер оглядел небольшой обнесенный изгородью дворик и сначала услышал Чемпа, а уж потом увидел его. Большая часть тела была скрыта под тенью кустарника. Пес отчаянно пытался выкопать что-то, и Картер видел только пушистый светлый хвост.

— Чемп!

Хвост приветливо завилял, но Чемп и не подумал бросить свое занятие.

— Идем, Чемп. Хватит, нагулялся. Пора домой.

Картер подошел поближе, но по-прежнему видел только выгнутую спину да виляющий из стороны в сторону хвост собаки.

— Чем это ты занят, а?

Картер ухватил пса за задние лапы и оттащил в сторону от кустов. Чемп не сопротивлялся, но и не помогал. Просто позволил тащить себя, как игрушечную лошадку, и вот снова оказался на высохшем газоне. Однако с добычей своей не расстался — Картер увидел у него в пасти нечто, напоминающее скелет недавно погибшей белки.

— О господи, да зачем это тебе? — спросил Картер. — Неужели мы тебя плохо кормим?