Преисподняя. Адская бездна

— У нас собственные запасы продовольствия. И я распоряжусь, чтобы люди соблюдали местные правила санитарии.

— Это только начало. Вы несете с собой болезни. Вы на волоске от Третьей мировой войны с Китаем, который в десять раз ближе к нам, чем к Америке. А теперь вы собираетесь растревожить осиное гнездо с аборигенами.

«Аборигены», — отметила Ребекка.

Не черви, не демоны, не подземный народ, не мишень для стрельбы. Аборигены. Словно они неотъемлемая часть местной жизни.

— Мы тут для того, чтобы спасти детей.

— У этих людей тоже дети, — сказал инженер. — И они не хотят отдавать их чужакам. Их сыновья пойдут с вами. Их дочери будут искушать вас. Вы пытаетесь спасти своих детей. А они — своих. От вас.

— Когда все закончится, мы уйдем.

— А вот это хуже всего. Вы можете уйти. А большинство из них не могут. Так или иначе, тут их дом.

— Как же нам навести мосты?

— А вы уверены, что хотите? — спросил инженер.

— Почему бы и нет?

— У тьмы свои законы.

— Что вы хотите сказать?

— Люди меняются. Обязательно.

Через двадцать семь часов поезд остановился рядом с трущобами, беспорядочно разбросанными на скалистых уступах. Табличка с громким названием гласила: «Город Электричества». Ребекка заметила лишь несколько керосиновых ламп. Потом ей удалось разглядеть нечто вроде Эйфелевой башни, возвышавшейся над поселком. Буровая установка.

— Конец пути? — спросила она.

— Для меня, — ответил инженер.

Пытаясь понять, каковы у них шансы, Ребекка прибегла к браваде.

— Держитесь поблизости, — сказала она. — Оглянуться не успеете, как нужно будет ехать домой.

Инженер поднял на нее глаза. Хотел ответить и вдруг засуетился, занявшись приборами и ручками управления. Значит, до такой степени скверно, подумала Ребекка.

Снаружи слонялись вооруженные головорезы с всклокоченными волосами. Они почесывались от укусов вшей, крались среди вагонов, размахивали винтовками. Затем она узнала лица. Это были ее люди.

Пока армия выгружала гору продовольствия и амуниции из поезда, Ребекка поднялась к хижинам и пещерам, чтобы представиться местным жителям. Тут обосновались «дикие» разведчики недр. Они бурили землю в поисках сухой нагретой породы, «матери всех руд», как выразился один человек.

— Мы намерены спасти человечество от самого себя, — сказал он.

Идея заключалась в том, чтобы найти пласт сухого тепла, закачать туда воду и при помощи выходящего обратно перегретого пара вырабатывать электричество. По уверению одного джентльмена, совсем скоро Город Электричества даст свет не только тихоокеанской зоне субтерры, но и всему миру. Нефть, уголь, ядерная энергия — все это окажется ненужным. «Вы видите перед собой людей, которые будут самыми богатыми в мире», — сказал ей другой разведчик недр.

Однако они еще не нашли сухую нагретую породу и принадлежали к одним из самых бедных. За три года изнурительного труда бурильщики не заработали ни цента. Исполненные решимости не влезать в долги — перед железной дорогой, поставщиками горного оборудования, банками или кем-либо еще, — они в буквальном смысле затянули пояса и теперь были похожи на военнопленных.

Ребекка тут же решила пригласить все население Города Электричества — всего их было двадцать три мужчины, три женщины и пятеро детей — на ужин. Это казалось разумным. Никто не знал, с чем ей и ее армии предстоит столкнуться внизу. Небольшая благотворительность поможет подготовить почву для безопасного возвращения.

Ребекка вернулась к железной дороге как раз к моменту отбытия поезда. Он медленно отошел от перрона, и окна вагонов осветились вспышками. Ребекка с изумлением увидела в поезде людей — они фотографировали. Это были ее люди. Заметив ее, дезертиры отводили взгляд. Потом отстранялись от окна или ныряли куда-то вниз.

В первое мгновение она пыталась заставить себя поверить, что во всем виноват инженер. Люди просто не успели выйти. Однако скоро все поняла.

— Радуйтесь, — произнес у нее за спиной чей-то голос.

Ребекка повернулась. Сзади стоял снайпер Беквит.

— Там, наверное, половина, — сказала она.

— Больше половины.

Неужели он не понимает?

— Это же наши солдаты.

— Просто туристы, мэм. Через несколько дней люди проснутся в своих постелях, и все это превратится для них в сон. Разве что останутся фотографии, доказывающие, что они и вправду были здесь.

— Но мы едва начали!

— В подземной войне численность не имеет значения, миссис Колтрейн. Вот увидите.

Он не понимал.

— Я им доверяла.

— О чем вы говорите, мэм. Нельзя потерять то, чего не имел. Эти люди просто не существовали.

Огни поезда, извиваясь, уползали во тьму. Все заглушил звон стальной трубы и рев буровой установки. На путях завязалась драка. Ребекка попыталась взглянуть на стычку с философской точки зрения. По крайней мере, бойцы любят драться.

За неимением лучшего места они разбили первый лагерь прямо на железнодорожной насыпи. Новички ставили палатки. Хантер и его товарищи из «Зоны высадки» даже не достали спальные мешки. Как всегда, отделившись от остальных, они расстелили на земле матрасы и принялись чистить оружие.

Местные жители явились на обед принаряженными. Их белые рубашки и чисто выбритые лица контрастировали с разбойничьим видом — нарочитым — многих рейнджеров Ребекки. Несмотря на бедность, гости пришли не с пустыми руками. Одни принесли красивые окаменелости, найденные при бурении, другие — угощение.

— Разве я что-то говорила о складчине? — упрекнула Ребекка одного из колонистов, сынишка которого протянул ей тарелку.

На ней ровными рядами лежали кусочки разного мяса. Мальчик походил на херувима, только худого и без розовых щек. На двух пальцах у него были импровизированные шины из карандаша и скотча.

Ребекка с улыбкой взъерошила ему волосы. Втайне она искала наросты, рога или другие симптомы жизни под землей. Череп ребенка оказался гладким, и Ребекка испытала облегчение. Если мальчик цел и невредим, то ее дочь, возможно, тоже.

— Что нужно сказать леди, Нейл? — напомнил отец.

— Спасибо, миссис, за приглашение на ужин, — поблагодарил Нейл.

— А что у нас тут? — поинтересовалась Ребекка, опуская тарелку.

— Дичь, — ответил Нейл.

— Несколько местных видов, — пояснил отец. — Богатые протеином. Плюс обостряет ночное зрение. Влияние здешней воды. Или воздуха. Никто не знает. Мы просто пользуемся тем что есть.

— Что мне попробовать, Нейл? — спросила Ребекка, собираясь с духом. В чужой монастырь…

— Это речной рак, — сказал мальчик. — А это красная тапиока. А вон то — рыба.

Ребекка попробовала все, даже существ с усиками и щупальцами. Потом из вежливости спросила рецепт тапиоки, которая оказалась перебродившими головастиками.

— Где вы все это берете?

— Пещеры дают, — ответил отец, словно дары природы сыпались из рога изобилия — только подставляй руки.

Ребекка посмотрела на впалые щеки Нейла, на синие прожилки на его лбу и подумала, что в ней, наверное, не течет кровь первопроходца. Она никогда бы не подвергла Сэм подобным лишениям.

— Вы живете только на подножном корму?

— Теперь да. Тут нужно трудиться как вол — иначе пропадешь. Прямо сейчас продовольственный отряд прочесывает верхние туннели. После смены на буровой все занимаются охотой и собирательством.

— Вы много работаете.

— Мы несем свет в мир.

Какая убежденность. Ребекка поняла, что тарелка с едой была декларацией независимости.

— Это твоя мама готовила, Нейл? — спросила она.

— Ее тут нет, — ответил мальчик.

— Ты ее приведешь ко мне, когда она вернется? Я бы хотела с ней познакомиться.

— Мама сбежала, — мрачно сообщил Нейл. — Струсила.

Улыбка застыла на губах Ребекки. Она не знала, что сказать. Женщина сбежала? Куда? Почему? И какое гадкое слово «струсила» — ребенок не должен так говорить о матери, никогда.

— Уверена, мама тебя любит, Нейл, — нерешительно произнесла она.