Преисподняя. Адская бездна

Ребекка не пригласила его в комнату. Она научилась фокусировать взгляд на солнечных очках, балансировавших на обрубке носовой кости. Хотя все время помнила, что у него нет век.

«Дева Мария, защити мою дочь».

— Слушаю вас, мистер Клеменс.

Подобно Хантеру, Клеменс таинственным незнакомцем возник на ее пороге, утверждая, что ей без него не обойтись. Довольно быстро Ребекка убедилась в его правоте. Из всех людей, побывавших в городе, куда вели ее дочь, выжили только двое. Одна из них — Али фон Шаде, отвергнувшая просьбу Ребекки о помощи. Второй — это ходячее и говорящее олицетворение жестокости.

— Я хочу поговорить об оружии.

От него пахло лекарствами и гнилым мясом. Ребекка заставила себя вдыхать этот запах, делая вид, что все нормально. На самом деле ни о какой норме не могло быть и речи. Пока Сэм не вернется в ее объятия, ей предстоит противостоять буре — каждую минуту. Придется иметь дело с этим чужим для нее миром.

— Что там с оружием?

— У нас проблема, — сообщил Клеменс.

До этой проблемы возникали другие: с потерявшимися коробками мясных консервов, с дополнительными палатками и лекарствами, а также с карманными ножами с надписью «Крестовый поход детей», пожертвованными сетью спортивных магазинов. Нужно было ежесекундно помнить о тысяче вещей. Таких, о существовании которых Ребекка даже не подозревала. Вещей для войны. «Война». Ребекка никак не могла смириться с этим. С тем, что она принесет с собой войну, смерть, убийство.

— Люди жалуются, — сказал Клеменс. — Хотят получить оружие. Как они научатся им владеть без тренировок? Откуда мы знаем, что оно вообще исправно?

— Оружие в порядке, мистер Клеменс.

— Это излишки со склада. Бывшее в употреблении. Оставшееся после нескольких войн. Оружие может оказаться бесполезным. Если вообще существует.

Они обсуждали это не в первый раз. Даритель — никто не сомневался, что тут не обошлось без ЦРУ, — пожертвовал экспедиции целый арсенал. С одним условием: оружие будет роздано только после того, как люди спустятся под землю.

Никому не нужна шайка ковбоев или кадры телевизионных репортажей с вооруженной толпой, устремляющейся в субтерру. Обстановка и так напряженная — китайцы внимательно следят за каждым их шагом. Нельзя сказать, чтобы Ребекку особенно беспокоил Китай. Но если власти собираются негласно помочь ей, предоставляя возможность воспользоваться бывшей военной базой в дальнем уголке Тихого океана, снабжая оружием и амуницией, то они должны хотя бы иметь возможность отрицать свое участие. Значит, никаких доказательств. Спустившись в туннели, люди могут открыто носить огнестрельное оружие и ножи, пока не сделают свое дело. До того времени их следует держать на коротком поводке. Нейтрализовать.

— Оружие существует, мистер Клеменс.

— Да, я не сомневаюсь. Вы его видели?

Ребекка почувствовала укол страха. Моргнула. Может быть, это и есть вызов?

Ни днем ни ночью ее не оставляли опасения, что кто-то поднимет мятеж и уведет от нее армию. У нее не было ни малейшего опыта боевых действий. Когда Джейк включал «Гладиатора», «Падение „Черного ястреба“» или другие «крутые киношки», она уходила в дальние комнаты, пока не смолкал грохот выстрелов или звуки скрипок. В конечном итоге верное воинство раскусит ее.

«Сэм». Ребекка призвала на помощь имя дочери. Представила, как девочка бросается в ее объятия.

— Да, — сказала она Клеменсу. — Я видела оружие.

Это не имело значения. Ребекка не могла отличить штурмовой винтовки от дробовика. Кроме того, нищим не приходится выбирать. Она взяла то, что предложили парни в строгих костюмах, и не задавала вопросов.

— Люди начинают ворчать, — сообщил Клеменс.

— Неужели?

У нее пересохло в горле.

— Я слышал такие разговоры — повсюду.

Борясь с внезапной слабостью, Ребекка попыталась представить металлические пластины, поддерживающие спину и ноги.

— И они выбрали вас своим представителем?

Клеменс склонил голову, изображая смирение. На черепе почти не было волос — сплошные раны и швы. Ребекка старалась не думать о другом его уродстве, о том, что он наполовину кастрат. Но только наполовину. Что все это значит? Клеменс продолжал улыбаться.

— Я пришел как друг.

А вот с этим справиться легче. У нее нет друзей. Есть только Сэм.

— Спасибо за заботу, — ответила Ребекка.

— Я уверен, мы сможем быстро положить конец тому, что назревает.

— Бунт, — сказала она. — Вы это имеете в виду?

— Какое некрасивое слово. Звучит так старомодно — вам не кажется? Вы меня неправильно поняли. Люди преданы вам. — Клеменс сделал паузу. — Только они пришли сражаться, а не играть в софтбол. Понимаете?

— Битва грядет.

— Знаю. Но они безоружны. Вот в чем проблема. Это люди действия — по крайней мере, они так думают. Им нужно оружие.

— Уже скоро, мистер Клеменс, — сказала Ребекка. — Так им и передайте.

И тут же пожалела о своих словах. Он не гонец, не помощник, не заместитель, не соратник — или на что там он еще претендует. У нее самой есть язык. Это ведь ее армия.

— Люди Хантера вооружены, — не унимался Клеменс. — Понимаете? Прецедент.

Еще один вызов. От этого изувеченного человека. Она думала, что Клеменс хочет всего лишь снова обрести себя, восстановить хотя бы часть того, что он потерял в своей последней экспедиции. Разумеется, уже не вернешь к жизни съемочную группу. И не приклеишь отрезанные хейдлами куски плоти. Но он мог хотя бы залечить душевные раны. Ребекка надеялась, что именно так и случится.

— Мы это уже обсуждали, — ответила она. — У них собственное оружие. Тут у меня нет права голоса.

— Вы хотите сказать, мэм, что Хантер вам не подчиняется? — спросил Клеменс.

Невинным тоном. Просто из любопытства.

— Вовсе нет.

— Хантер — плохой человек, Ребекка. Вы уверены, что он с нами?

Почему все так примитивно? Людям не обязательно становиться друзьями. Но разве не могут они — вместе — быть врагами ее врага? Объединиться ради общей цели?

— Я в курсе, что мистер Хантер вас беспокоит.

На самом деле Хантер был его навязчивой идеей. Клеменс хотел избавиться от него. Хантер, в свою очередь, считал Клеменса чокнутым и просто обузой. Каждый пытался настроить Ребекку против другого.

— Для него все сводится только к деньгам, — продолжил Клеменс. — Он и его наемники служат компаниям, которые торгуют недрами. Или они тайные агенты правительства.

— Да, вы мне это уже говорили.

— Кто бы они ни были, «Зона высадки» находится здесь по одной причине — опередить конкурентов и заявить права на более глубокие недра. Независимо от того, кто за ними стоит, частная компания или Соединенные Штаты Америки, это самый крупный захват земель за всю историю.

Что до нее, то пускай они захватывают столько земли, сколько смогут. С другой стороны, все не так просто. Тут у нее двенадцать сотен планов, по одному на каждого человека, и все ждут, что в ближайшие дни эти планы начнут осуществляться. Но как только люди получат желаемое — землю, золото, приключения, право хвастаться, — ее великий поход растает в воздухе.

— А вы? — спросила Ребекка, пытаясь отвлечь его от Хантера. — Какой у вас интерес?

Глупый вопрос. Она заметила, с каким вожделением Клеменс смотрит на нее. Его взгляд вывел ее из равновесия, но не потому, что она должна быть «божьим даром», а потому что это было так странно, так неправильно. Его желание не имело отношения к сексу, к обладанию или любви. Эти чувства от нее не укрылись бы. Ему же требовалась маска, вторая кожа. Он хотел окружить себя ее красотой.

— Я здесь для того, чтобы помочь вам.

— Разумеется, — ответила Ребекка. Это уже превратилось в мантру. — Дети.

— Дети? — Клеменс покачал головой и шепотом добавил, словно раскрывал какой-то неприличный секрет: — Сэм.

Он знал. На самом деле важен был только один ребенок. Сэм.

— Не беспокойтесь, — сказал Клеменс. — Мы найдем ее.

— Всех, — поправила Ребекка. — Мы найдем всех.