Святая кровь

«Верно подмечено», — подумала она и ответила:

— Нет.

На самом деле они все отправились на Оливковую гору, чтобы дожидаться там представителей первосвященника храма, как и задумал Иисус. Слова остались, а истина утеряна. Еще одно доказательство того, как необходимо устное наследие.

Раввин крепко сжал пальцы в кулак.

— Если рассматривать содержание текстов в соответствии с их историческим контекстом, Библия излагает самую удивительную повесть человечества, эволюцию духовности, изменившейся от метафорических ритуалов жертвоприношения животных в Старом Завете к безжалостному уничтожению самолюбия и гордыни, чему учил Бог через Иисуса и Его Второй Завет: метафоры трансформировались в параболы. А ныне мы возвестим о Третьем Завете.

Он простер руки над ее головой, указывая на светящийся диск.

Шарлотта обратила внимание, как один из священников вручил что-то Коэну, нечто блестящее и длинное.

— Но как каждый из его предшественников, Новый Завет начинается с крови. Святой крови.

88

Енох выщелкнул несколько патронов из запасного магазина, чтобы дополнить магазин в «галиле» Амита, и снял оба автомата с предохранителей. Он настоял на том, чтобы попытаться сначала пробиться через дверь.

— Я ведь мишень куда менее крупная, — сказал он Амиту. — Стандартный протокол.

— Задание ясно.

— Годится. Я захожу справа, — сказал Амит.

— Хорошо.

— Только на этот раз не стреляй в заложника, — подначил его Амит.

Во время одного из рейдов в Газу Енох влепил три пули в ягодицы израильского дипломата.

— Смешно, — проворчал он.

— Боишься?

— До смерти.

Енох широко улыбнулся.

— Бог в помощь, дружище.

Амит хлопнул друга по руке. Поскольку не было на двери ни ручек, ни кнопок, Амит просунул под вертикальную планку левой створки пальцы и слегка поднажал, чуть приоткрывая дверь убедиться, что замок сломан наверняка.

Заняв позицию сбоку, Енох встал в метре от двери, автомат поднят к мокрому правому плечу. Левой рукой он направил дуло прямо перед собой, а правый указательный палец лежал наготове на спусковом крючке. Повращав шеей, он набрал полную грудь воздуха, задержал его и подал сигнал Амиту.

89

Шарлотта не успела повернуться, чтобы разглядеть, что взял в правую руку Коэн: левой рукой он ухватил ее за волосы и запрокинул голову назад. Одновременно его колено больно уперлось ей в позвоночник.

— Пред Богом очистимся! — провозгласил он, ввинтив зверский взгляд в беззащитную белую кожу на ее шее.

Теперь, глядя снизу вверх, она рассмотрела золотой тесак, который Коэн опускал к ее шее, готовясь сделать широкий разрез. Но в то мгновение, когда пальцы Шарлотты вцепились в сверкающую крышку ковчега, откуда-то сзади донесся громкий шум, а за ним — стрельба.

На лице раввина мелькнуло удивление, но взгляд направления не изменил. Он оскалил зубы и приготовился перерезать ей шею до кости, чтобы исполнить Завет — любой ценой.

Однако в планы Шарлотты это не входило. Как только раввин склонился еще ниже, чтобы поудобнее было сделать разрез, она со всей силы заехала ему в лицо крышкой ковчега. И все же лезвие полоснуло ее по шее. Она лишь не поняла, насколько глубоко оно вошло.

Удар острыми краями крыльев позолоченных ангелов пришелся Коэну под подбородок. С шипением и треском соприкоснувшись со сферой, подпаленные завитки бороды облепили его лицо. Инстинктивно раввин выпустил рукоять кинжала и схватился за крышку.

Шарлотта выкатилась из-под него, зажимая рану на шее слева, из которой фонтаном била кровь.

Держа крышку, как столовый поднос, Коэн пытался отшвырнуть ее от себя, но свет твердо удерживал его между ангелов — он в прямом смысле вцепился в раввина и затягивал его лицо вперед. Визжа от боли, раввин тщетно силился освободить голову. Бороду, пейсы и волосы испепелило почти в один миг. Затем свет принялся за плоть, отделяя ее от костей лица, стягивая и выдирая влажными волокнами и кусками.

Вновь мучительные крики; сотрясающее все тело дрожь…

Одновременно с этим и руки Коэна уступили неистовой силе, бурлящая плоть принялась вскипать жуткими черными пузырями и лопаться, выплескивая мерзкую коричнево-красную жидкость. Он рухнул на колени перед ковчегом и упал вперед так, что крышка, выскользнув из рук, легла прямиком на свое место. За считаные секунды тело хасида изжарилось под облачением, а органы полопались.

Следом пламя объяло его одежды.

Свет не выпускал Коэна, пока горело его тело, жар был таким, что золотые амулет и хошен расплавились и протекли на почерневшие кости. Лишь после этого ослепительное сияние стало гаснуть и, отпустив свою хватку, позволило страшным останкам оплыть на камни.

От зловония паленых волос и сгоревшей плоти Шарлотту едва не вырвало, когда она ползла на четвереньках в сторону, оставляя за собой кровавый след. Она задыхалась, и все кружилось перед глазами. Насколько серьезно Коэн ранил ее?

Когда она подняла глаза и попыталась встать на ноги, затуманенное зрение выхватило боевика в синем комбинезоне, однако вместо одного она видела троих — в глазах троилось. Он прятался за одной из огромных мраморных колонн, поддерживающих купол. Боевик навел автомат на нее, лицо его было искажено ненавистью. В это мгновение Шарлотта поняла: везение кончилось.

Осталась лишь надежда на правоту слов Коэна: в плане своем Бог предусмотрел все и жизнь ее на самом деле что-то да значит или имеет божественное предначертание. Возможно, как предполагал Донован, после смерти нас ждет иной мир, где душе суждено, отринув плоть, странствовать свободно…

Сознавая, что она уже столько раз ускользала от смерти, и безропотно сдаваясь, Шарлотта зажмурилась за мгновение до того, как оружие выплеснуло свою ярость.

90

Обезвредив одного из боевиков, Енох направился вокруг галереи. Именно тогда семеро в одеяниях кинулись через скалу, воя, как банши. [131]Насколько он понял, вооружены они не были. Ему необходимо было как можно скорее спуститься под храм, а значит, времени на переговоры не было. Лучшее, что он мог сейчас сделать, — проявить цивилизованность и прервать огнем их бег.

Енох выпустил три очереди из «галила», целясь налетчикам ниже колен, и положил шестерых на скалу. Седьмому удалось, хромая, доковылять до перил, и за ними он попытался укрыться. Выстрел в пах положил конец его замыслам, и он рухнул навзничь на скалу, зайдясь в агонии криком.

Енох бросился к ступеням, уходящим вниз под красивую мраморную арку, украшенную золотой арабской вязью, — это был вход в пещеру, называемую Колодцем душ. Из легенды он знал, что в этом таинственном месте можно услышать голоса мертвых. Чувствуя прилив адреналина, он сделал над собой усилие и призвал себя не глупить, дабы самому не стать одним из «местных» мертвецов.

Низко пригнувшись, он вгляделся туда, где оканчивались ступени, и обратил внимание, что небольшой видимый участок пещеры ярко освещен. Никакие тени не пересекали роскошные персидские ковры, прикрывавшие землю. Также стало ясно, что укрыться там будет негде. Если второй бандит засел где-то внизу, он станет его легкой добычей. К тому же в этот раз на нем не было кевлара. Там, внизу, с короткого расстояния попасть в голову — раз плюнуть.

Но если Коэн где-то в здании запрятал бомбу, пещера идеально подходила для этого: именно там мощный взрыв способен усилиться настолько, чтобы обрушить священную скалу ислама, а заодно и фундамент, служащий опорой стенам святыни.

«И все обратится в прах».

Глубоко вздохнув, Енох двинулся вперед, приклад автомата прижав к плечу и усилием воли расслабив мускулы, но не снимая пальца со спускового крючка.

Мраморные ступени обожгли босые ноги, будто ледяные. Енох пригнулся еще ниже и ринулся вниз. Преодолев две трети пути, он прыгнул и, сгруппировавшись, сделал кувырок вперед в тот момент, когда ноги коснулись земли. Отбросив мысли о героизме, он решил, что лучше двигаться резко и нестандартно, чем дать отстрелить себе ноги.

131

Фольклорный персонаж — привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть.