Страница 70 из 101
Здесь же, в Южной Америке, были найдены и совершенно бесподобные изделия из горного хрусталя — так называемые хрустальные черепа, которым приписывали самые невероятные магические свойства. Вирт понимал, что ни одна из известных южноамериканских цивилизаций была не способна обработать хрупкий хрусталь, даже если делать это очень долго и очень осторожно: материал имеет свойство раскалываться по линии применения силы, а без надавливания невозможно вырезать из хрусталя ни единой достойной фигурки. С черепами — дело совершенно непонятное и сегодняшней науке и технике, по выводам специалистов эти произведения древнего искусства просто не должны существовать. Но они существуют. И не одному Вирту эти артефакты покоя не давали. Если найдены произведения такого уровня, то обязательно где-то в джунглях или в подземных ходах и пещерах можно найти неизвестную науке цивилизацию. Он думал, что это и будут арии. Точнее — следы ариев. Не удивительно, что созданный Гиммлером институт посылал свои экспедиции в Южную Америку, но Гиммлер хотел немедленного результата, а результата не было.
Так эти исследования и заморозили. Между прочим — зря. Если не следы ариев, но следы древних народов, о которых ничего не было известно, ученые могли там отыскать. Но даже для «Аненербе» южноамериканские экспедиции оказались чудовищно затратными.
Помешанный на Гиперборее и Атлантиде Герман Вирт честно занимался своими исследованиями. Следы «земли предков» он видел везде. Она была для него то Исландией, то Гренландией, то Бретанью, то островом в океане, то вдруг выплывала где-то на юге. Поэтому и исследования Вирта метались по всем материкам. Везде, где Вирт находил циклопические постройки, он тут же «находил» и землю предков. Ведь, по мнению Германа Вирта, арии отличались более высоким ростом и более крепким телосложением, так что их сооружения и должны были быть масштабнее пришедшего им на смену современного человечества. Кроме мегалитических конструкций доказательствами существования в незапамятной древности расы ариев для него были рунические символы. Он считал, что раса пала, но изобретенная ею письменность осталась, ее потомки хранили и передавали как священную.
Любую, не имеющую точной привязки древность он готов был провозгласить «арийским артефактом».
На выставке, которую посетил Генрих Гиммлер, таких артефактов, объявленных ученым истинно арийскими, было достаточно: там было представлено все, что Вирт, голландец по происхождению, собрал за долгие годы экспедиционной работы. Масштаб очень даже внушительный. Где он только не успел побывать, прежде чем оказался втянут в создание института! Он работал в Палестине, Египте, Исландии, Сибири, копировал древнейшие надписи, проводил раскопки. И все собранные им надписи совершенно искренне считал арийским руническим письмом. Но он не только собирал рунические надписи, но и пытался понять, что могли значить древние символы для их создателей. Поскольку к тому времени ариософы уже истолковали язык рун и привязали его к северной мифологии, Вирт привязал происхождение рунического письма к среде обитания ариев. Прародина, вне всякого сомнения, была северной. И миросозерцание арийца было миросозерцанием северянина, живущего за Полярным кругом.
Именно из-за географического положения этой прародины и сложилось у этой расы особое восприятие пространства и времени. Они воспринимали мир как воплощение времени, то есть не линейно (прошлое, настоящее, будущее), а циклично, в круговом его варианте. Естественно, главной идеей их религии должна была стать борьба Света и Тьмы, в которой божественный свет побеждал смерть, а затем Тьма снова наступала и надолго лишала мир жизни, но люди верили в возвращение Света, и он приходил. Это чередование длительного периода, когда Солнце не заходит, и столь же длительного периода, когда торжествует полярная ночь, создало особое понимание бога: им мог быть только солнечный диск, Свет, Огонь.
Ни один другой народ не мог прийти к подобному выводу, поскольку не жил в условиях, где сама среда толкает на создание грандиозного космогонического мифа. Сезоны своего странного мира арии могли воспринимать так, как мы смену времени суток (утро-весна, день-лето, вечер-осень, ночь-зима). Само собой, Свет и День рассматривались как Добро, Ночь и Тьма — как Зло. Их борьба порождала все живое. Поэтому он считал, что главным праздником такого народа мог стать только один — день зимнего солнцестояния, когда первые лучи Солнца начинают проникать на темную землю. Днем скорби в этом контексте становился день летнего солнцестояния, начиная с которого Свет начинал слабеть и потом уходил на полгода с древнего неба. Особенности жизни и сделали сознание ариев героическим. В нашем сознании из-за постоянной смены суток такое восприятие расчлененно, но у ариев Год и День (в смысле суток) были синонимами.
«Круговращение дня, — объяснял Вирт, — развивает в своем постоянном непрерывном повторении круговращение Года, а Год — круг человеческой жизни. Круговращение, движение по кругу, вращение само по себе является высшим космическим законом Бога, этическим Основанием Вселенной всего бытия. На этом принципе основывается всякое Богопереживание и всякое правосознание. Закон вечного вращения, чьим откровением является пространство и время, и особенно в Годе, был осознан атланто-нордической расой в символе Годового и Мирового Древа, Древа Жизни. Мы можем проследить эту изначальную концепцию во всех атланто-нордических языках и культурах».
Из этого восприятия родилась у ариев мистическая связь всего со всем. Появилась идея центра мира как точки, в которой идет постоянная борьба Добра и Зла.
Графически эта центральная точка мира могла обозначаться только как пересечение двух осей — то есть в виде крестовины. Именно эта модель восприятия дала знак креста — его центр является центром мира. Крестовина, на которой устанавливают северные народы рождественскую елку, и есть воплощение древней идеи: мировое древо, стоящее в центре мира. Ель символизировала у ариев неувядающий, вечный год (дерево, которое зеленеет всегда, вне зависимости от времени года). Другое ее значение — значение света, солнца, жизни и — конечно же — она Иггрдасиль — мировое дерево. А известные всем европейцам новогодние обряды с Санта-Клаусом и Снегурочкой — это мистерия встречи нового дня-года, поэтому на красной шубе Санта-Клауса рисовали солнечный круг, он и был солнечным богом, приходящим в мир, чтобы дать ему силу и рост. А Снегурочка была не внучкой Санта-Клауса, а Матерью Света, Белой Богиней, которая рождает обновленный мир. Так что современный новогодний праздник на поверку оказывался каким-то древним магическим обрядом. Так, наверно, в незапамятные дни водили хороводы вокруг древа Иггрдасиль и пели соответствующие гимны рождению солнечного диска жители заполярной земли ариев.
В новогоднем празднике был спрессован весь пласт арийского миросозерцания: «Из единства и жизненного ритма Божьего Года некогда развилась вся духовная культура нордической расы: Год лежал в основе ее Богопереживания и Богопознания, и из его запечатления в иероглифах, знаках „священного Годового Ряда“, развились все системы письменности в мире. Когда сегодня мы передаем знания через письмо, так некогда само письмо возникло как передача высшего Знания о Божественном Откровении во Вселенной, Знания о годовом пути „Света Мира“, идущего от Бога. Но нигде в нашем мире опыт Света не является таким глубоким, как там, где противоположность Света и Тьмы, Дня и Ночи отчетливее всего. Только крайний Север знает Божий Год в полном единстве его противоположностей; в законе его возвращения, в бесконечном, вечном богатстве его движения, в котором постоянно возобновляется жизнь. Ни вечное лето тропических областей, ни бледные компромиссы южного, средиземноморского климата не знают этого переживания. Лишь одна-единственная нордическая Зима, когда Свет Божий все глубже и глубже спускается в своем суточном пути, день укорачивается, ночь удлиняется, пока, наконец, Свет целиком не утонет в смертной тьме зимней ночи, чтобы потом снова подняться к новому подъему и пробудить от смерти всю Жизнь. Мистерия Зимнего Солнцестояния — священнейший и высочайший опыт нордический души. В нем открывается великий, божественный закон вечного возвращения, Закона, согласно которому всякая смерть есть становление, и гибель ведет к Жизни через Свет Божий».