Страница 11 из 101
Во время наступления русских на Кенигсберг (Калининград) многочисленные жрецы, одетые в черные одежды, собравшись в круг, выпевали руны и совершали ритуальное жертвоприношение, чтобы остановить подходящие к крепости советские войска.
Всего этого будущего, конечно, не знал Гвидо фон Лист. Не знал он, что его труды послужат основой для рождения государства Гитлера.
Философ умер в 1919 году, пережив тяготы Первой мировой войны и не пережив кошмара поражения Германии. О том, в каком виде ей предназначено возродиться, он не предполагал. Однако некоторые прогнозы для будущего он составил. По этим расчетам получалось, что дыхание смерти коснется Европы в 1914 году, возрождение арийской крови случится к 1923 году, а в 1932 году к власти придет «сильнейший из всех». Лист не ошибся: 1914 год принес дыхание смерти, началась мировая бойня; в 1923 году национал-социалисты заставили говорить о себе; а в 1933-м (с ошибкой на год) началась двенадцатилетняя эпоха Третьего рейха, и к власти пришел Адольф Гитлер.
Все точно по Листу.
Но ничего этого философ не увидел.
В начале XX века для пропаганды своих идей он создал общество Арманеншафт, которое должно было начать арийское возрождение; его членами могли стать только настоящие арийцы. Название общество получило от наименования высшего жреческого сословия древних ариев, так что понятно, что Лист желал собрать в нем будущую элиту государства, в котором окажутся австрийские немцы, когда нация возродится. Лист верил в это возрождение, поскольку верил в особую судьбу немецкого народа: «В то время как арио-индийские буддисты признавали только духовное и пренебрегали физическим (и потому, сохраняя свою этническую индивидуальность, утеряли политическую свободу); а арийцы средиземноморские (греки и римляне), с другой стороны, признавали только физическое и тем самым быстро достигли высокого уровня культуры и статуса великих мировых держав, но, утеряв моральную силу, потеряли и достигнутый уровень культуры, и сами исчезли без следа; арийцы Центральной Европы — все тевтонские народы, включая немцев, — осознав zweieinig-zweispaltige Zweiheit (духовное-материальное. — Авт.), развивали духовное и физическое как неделимые и равные категории — и таким образом сохранили не только этническую индивидуальность, но и национальную свободу в целом. Владея обеими из указанных категорий, они могли удерживать и сохранить свой подлинный арийский Armanendom как священнический класс, в отличие от других народов земли».
Общество занималось в основном культурной политикой и просвещением, устраивало вечера и концерты, а в мае 1912 года, почти перед самой войной, на его основе родился Германский Орден, с ложами в 10 крупных городах. Орден имел тайный совет — Арманистическую ассамблею— из 12 человек, которому принадлежала вся власть. Это был прообраз верховного совета будущей немецкой империи, о которой мечтал Лист.
Сам Орден был построен по тем же принципам, что и прочие тайные общества: с особыми ритуалами, засекреченным членством, тайными знаками, посвящением, инициациями на каждом новом этапе, то есть ровно так же, как любая масонская ложа или рыцарские ордена Средневековья. Единственное, что братьев Германского Ордена отличало, — иная вера, неоязычество, неовотанизм.
Как во всяком ордене, тут была жесткая иерархия, строгое подчинение, что братьям нравилось, а также пышные и красивые церемонии. Огромную нагрузку в этих церемониях нес святой Грааль — к «Парсифалю» и Эшенбаху Лист был неравнодушен.
Сохранилось описание приема нового члена в орденское братство — в самом деле, красивая церемония: «Пока неофиты ждали в примыкающих комнатах, братья собирались в церемониальном зале ложи. Мастер занимал свое место на переднем плане под балдахином, по обе стороны от которого стояли два рыцаря в белых сутанах и шлемах, увенчанных рогами, руки их опирались на шпаги. Перед ними располагались казначей и секретарь в белых масонских поясах, глашатай занимал свое место в центре зала. В конце зала у чаши Грааля находился певец в белой мантии, перед ним Мастер Церемоний в голубой мантии, а вокруг них полукругом стояли братья ложи, на таком же расстоянии, как столы казначея и секретаря. За Граалем находилась музыкальная комната, в которой фисгармония и пиано сопровождались маленьким хором „лесных эльфов“. Церемония начиналась мягкими звуками фисгармонии, братья исполняли Хор пилигримов из Тангейзера Вагнера. Ритуал начинался в сумерки, когда братья совершали жест, символизирующий свастику, — Мастер отвечал им. Затем Мастер Церемоний вводил в зал неофитов, одетых в мантии странников, с завязанными глазами. Здесь Мастер рассказывал им об Ордене. Певец зажигал священное пламя в Чаше, с послушников снимали мантии и повязки. Мастер приближался к неофиту и совершал магические действия копьем Вотана, рыцари скрещивали над ними свои мечи. Звучали вопросы и ответы, сопровождаемые музыкой Лоэнгрина, затем послушники приносили клятву верности. Посвященных окружали с криками „лесные эльфы“ и, как новых братьев, вели их к Чаше Грааля, где горело священное пламя певца. В этом ритуале члены ложи должны были олицетворять собой основных персонажей германской мифологии, потому весь церемониал производил сильнейшее впечатление на кандидатов».
Такое описание дано в книге Гудрика-Кларка «Оккультные корни Третьего рейха». Не одна немецкая душа дрогнула, наверно, при таком соединении музыки, зрелища и тайны. Для пущей красочности Лист нашел для Ордена и превосходную эмблему — все ту же столь любезную его сердцу свастику, соединенную с крестом. Впрочем, крест тут имелся вовсе не христианский, а тот, на котором, согласно мифологии Ордена, погиб арманический Крист, связанный с культом Солнца, а вовсе не иудейский Христос.
Так что Гитлер, выбрав свастику, не придумал ничего нового. Он просто использовал эмблему Листа. В свое время Орден был популярен, к началу Первой мировой в него входило около 400 человек. И хотя считалось, что его членами могли становиться только полноценные арийцы и только после френологического исследования у орденского специалиста, полноценных было не так уж и много; Лист же, хотя и считался романтиком, прекрасно понимал, что нельзя отказывать хорошим кандидатам, пусть и не совсем арийского типа. В конце концов, стали принимать и с дефектами внешности, но к власти в Ордене путь лежал все равно только через френолога.
Только евреям путь в Орден Листа был заказан: еще раньше Лист на свои вечера и театральные постановки их просто не пускал, на билетах так и было написано: «Не для евреев», как в тогдашней Америке: «Места не для негров» или «Неграм вход воспрещен»; теперь же Орден предпринял публикацию еврейских списков. Это были справочники с указанием адресов и фамилий евреев. Их еще не уничтожали, просто не подошло время уничтожать. Не пришло еще время для Гитлера.
Ланц фон Либенфельс
С трудами Ланца фон Либенфельса Гитлер познакомился благодаря журналу «Остара». Был такой венский журнальчик, который печатал мистические статьи с сильным патриотическим уклоном. Издавал его Либенфельс и сам же в нем и печатался. Йорг Ланц фон Либенфельс считался мистиком и оккультистом, его точно так же, как и Гвидо фон Листа, интересовала древняя немецкая история, то есть та самая арийская история. Однако к этому интересу он пришел более сложным путем, нежели фон Лист.
Путь первого был относительно прост: выходец из хорошей семьи, получивший классическое образование, студент, затем свободный человек, занятый любимым делом.
Путь второго начинается с монастыря. В юности Йорг Ланц фон Либенфельс был монахом цистерианского монастыря в Линце, где некогда жил маленький Гитлер и куда он приходил вместе с матерью помолиться. Йорг Ланц фон Либенфельс оказался слишком любознательным монахом с живым и острым умом, так что в недрах официальной религии он удержаться не смог. Как всякому монаху, ему требовалось досконально изучить священное писание, но если для всех прочих это означало просто запомнить множество текстов, чтобы свободно владеть цитатами, то Йорг Ланц фон Либенфельс подошел к изучению Библии очень серьезно. Он ее и на самом деле изучил, а изучив — увидел в Библии не священные тексты, вложенные в уста людей Богом, а просто отражение некой древней истории, превратившейся за века и века в мифы.